«Кто эта девчонка?35» Пока Макс переодевался, он ничего не замечал, а когда нервно поправлял бейсболку, поднял глаза и растерянно посмотрел на Машку. Девочка, уже наполовину превратившаяся в девушку, наблюдала за ним с напряженной улыбкой.
– Зачем ты взял чужие вещи? Ночью приехал?
– Как это – чужие? Они на нашей сушилке, значит, наши. Я утром приехал, Машунь, рано… А что, нельзя?
– Это Матвея, моего брата вещи. - строго сказала она и потянула за футболку.
– Что, и шорты тоже? Они такие большие…
– Так модно. Зачем взял? Тебе не идет! Дядя Макс, ты похож на какого-то дурачка. Их надо по-другому носить, спустив с живота!
– У меня нет живота. Маш, ну где он там? Я спрошу, можно или нельзя.
– Не знаю… Он… гуляет. С кем – не знаю.
←Начало истории / Следующая часть →
– Эй, за что ты, дорогая, сердишься?… Маш, ты какая-то совсем печальная. Пусть гуляет, отдыхает, самое время...
А я очень быстро вернусь. Мне его вещи нужны всего на пару часов.
– Максим, отдай по-хорошему.
– Да ладно тебе, буду обращаться с его панамкой бережно. Шорты постираю. Машка, ты чуть не плачешь из-за этих гуляний, или мне срочно надо отдавать его одежду, я не пойму?
– Макс, а ты никому не скажешь?
– Обещаю, – торопливо ответил Макс.
– Я его люблю. Очень сильно. И мне плохо… Совсем плохо без него...
– Машка, а ну иди сюда ближе, я не слышу… Что это ты такое придумала?
– Придумала?! – возмутилась Маша, – Что я придумала? Да как ты можешь! Я думала, ты меня поймёшь!
Максу стало ясно, что девочка обиделась за свое большое и светлое чувство, и стал оправдываться.
– Ладно, Машунь, не придумала... Но это… рановато тебе. Ровесников поищи… Хочешь мы с тобой прогульнёмся вдоль побережья и найдем тебе друзей по возрасту, еще две недели будем отдыхать. Или просто потанцуем на зависть всем... Нам будут бросать монетки и цветы!
– Лучше бы я тебе ничего не говорила.
– Почему?! Я же понимаю. И всё знаю, как это бывает. Мы сейчас кое-куда съездим, вернемся и, если захочешь, поговорим!
– С ним? Ты поговоришь с ним? – спросила Машка. – Спроси у него, с кем он там… встречается. Русские они или нерусские.
– Спрошу. А тебе какие лучше – русские или нерусские?
– Никакие. Но если русские, он может опять захотеть жениться. А если женится, у него будут дети… И тогда всё!
А куда вы едете?
– Маш, иди, пожалуйста, поспи, или почитай. Я с ним поговорю и спрошу насчет русских... детей...
– Не хочу я спать, куда вы? Я с вами! Я точно с вами… Больше не могу тут сидеть и не видеть его! Так, куда вы собрались?
Макс сделал вид, что он оглох, но ни Матвей, ни Эльза не возвращались. Ему уже в который раз звонила Рита и сейчас, чтобы не отвечать, куда они собрались, он махнул Машке весело рукой, улыбнулся, и отошел в сторону пляжа, отвечая на видео-звонок.
– Максим… Я освободила нашу съемную квартиру и хочу остаться в этой, твоей. Ты позволишь? – трагическим голосом спросила Рита. – Включи, пожалуйста, видео, хочу увидеть тебя.
Макс включил и стал рассматривать жену на экране.
На ней было симпатичное белое платье с алыми цветами. А он в кепке с пандой, огромной серой футболке, небритый и нервный.
Равнодушно ответил:
– Позволю, я только «за». Живите, сколько понравится.
– Какой ужас, ты на себя не похож, Максим... Ты пил? Ты ... пьёшь?
– Я не спал, и не пью. И не ем. Еще не ел...
– Я буду жить одна. А можно обои переклеить?
– Можно. Только мышей заводить не надо, – зачем-то добавил Макс и тут же извинился, – Слушай, Рит, ты меня не слушай. Я не спал и очень сильно расстроился.
– Максим, а я так счастлива, – сказала Рита и всхлипнула.
– Поздравляю!
– Мы ведь с тобой временно разошлись, цивилизованно и без скандала… А потом снова сойдёмся.
– Ну да, конечно. Ты, Рита, зачем-то сначала сделала всё, чтобы наша жизнь была нецивилизованной, разошлась, а потом хочешь снова сойтись!
– Это неправда, Максим! Ты не знаешь ничего такого, что доказывает мою виновность… Ты же не застал меня с другим, не видел? А если не видел, то и не было ничего.
Максимушка.... Не было... Честно! Это же всё могло быть просто моей фантазией, разве нет? Пожалуйста, пойми, я хотела всё по-другому, это наши испытания в любви. Наши с тобой!
– Дорогая Рита. Ты хотела еще много лет так жить? Изображать верную и честную жену?
– Я такой и была, а ты не умеешь ценить нормальных женщин, тебе нужны доступные. Которые вечно лезут в нашу семью! К нашим двум детям! Как они? Как наша Лилия и Анютины глазки?
– Господи, они нормально. Спят. Какая же ты … недоступная была, – не удержался Макс. – Такая недоступная, что переписывалась с другими и не знала от кого родилась Анюта.
– Знала. Я должна была понять, какие на свете бывают отношения между полами, – ответила Рита. – Это была теория, а не практика, а у тебя вообще в жизни было столько всего… практического.... Если говорить о женщинах.
– И ты тоже, Рита, была. Довольной оставалась, насколько я еще помню.
Он почувствовал, что снова вспоминает тепло её тела, которое раньше казалось родным. Особенно в темноте ночей, когда он вставал к ребенку и подавал ей кормить, укладываясь рядом погреться, испытывая безумную нежность от ворчания дочери и чмокающих звуков.
– Ты ведь меня, наверное, еще любишь, – снова всхлипнула Рита.
– Нет, больше, наверное, не люблю, – признался он, – Четыре месяца ты занималась .... чем-угодно с кем хотела. Без скандала ушла, всё правильно... Я привык уже к тому, что ты сбежала от меня не оглядываясь и стала чужим человеком.
– Но ты не знаешь до сих пор, почему я на самом деле сбежала. Не хочешь узнать правду, Максим, почему я это сделала?
«Потому что ты злая и завистливая, Рита», – хотел сказать Макс. – «Потому, что ты маскировалась под наивную и скромную деревенскую девушку, у которой беспросветная жизнь инвалида и нет никакой надежды на счастливое будущее. Потому, что ты – эгоистка. Злая и бессердечная, которая не привыкла заботиться о других, о своем доме, даже о себе не привыкла заботиться».
Но он этого не сказал.
Макс не впервые пожалел её, как раньше он жалел Эльку. Именно жалел, потому, что влюбиться он просто не мог. Рита сейчас не казалась ему красивой и доброй, только одинокой и несчастной.
– Рит, я знаю, почему ты сбежала. Хотела, чтобы я сделал свой выбор - ты с чужим для меня ребенком должна была стать дороже всех на свете. Это не так. Не дороже.
– Я сбежала, потому, что никогда не смогу стать для тебя такой красивой и любимой, как она. Ты несчастный человек, потому, что встретил её, эту девчонку! Теперь все, кто не такие, как она, для тебя не имеют…
Макс снова нервно перебил:
– Знаешь… Многие думают, красивые - глупые, наглые и плохие люди, а у некрасивых в душе столько любви и нежности, невинности и чистоты! Они такие послушные, спокойные... А оказывается, что они просто … змеи. Злопамятные, злые и завистливые, вечно завистливые. Красота, короче, всё равно спасёт мир! Меня считают красивым и глупым, да, пусть так.
Не нравится тебе это - пожалуйста, ищи кого хочешь!
Ты не хотела стать для меня любимой... Ты вообще не хотела ничего для меня делать. А я хотел. Раньше.
– Я тоже хотела.
– Начни с себя, блин, Рита! С красоты души, у тебя и морда изменится, а дальше ... сама увидишь, как все изменится!
– Какая морда??? У меня красивая душа, просто ты её после этой девчонки...
– Такая морда! Как у глупой козы, которую куда-то повели. Твоя мать так про тебя говорит, когда я тебя зову!
И ты сразу к ней идешь, а не ко мне. Тогда я тоже буду называть твое лицо - мордой, раз ты лучше понимаешь!
Скажу, какая у тебя душа, как я её вижу. Она пустая. Нас там нет, нет Лильки с Анютой.
С появлением детей я стал другой, одиночество исчезло навсегда, но я именно тогда понял, что мы совершенно разные! Почему тебя не волнует их здоровье и воспитание?! Общение с детьми, их речь? Книжки ты сама читаешь, одна, а им не надо?
– Они маленькие еще, какие книжки!
– Детские, от нуля до трёх лет. Ты про Лильку сказала- когда заговорит, тогда и заговорит, сама.
– И что такого? Что страшного-то случилось с ней? Ты же сам всё... болтаешь постоянно.
– Хорошо, ладно. Это ничего. Но я не понимаю, как ты могла, пока я с ребенком, пока я держал её, бедную, на уколах и упрашивал не плакать, как ты могла быть с другим мужиком, даже просто в теории, я уже молчу о практике! Что это за школа жизни? Ты меня ненавидишь что ли?
– Ни с кем я не была! Позвони Полине, или она сама тебе позвонит, она всё объяснит!
– Нет! Я не собираюсь слушать её чушь, – отрезал Макс. – И уж тем более ради того, что я и без неё уже понял.
Какая цель сейчас твоего звонка? Разве я мешаю тебе? Ведь вы с твоим.. с твоей теорией можете спокойно приступить к практике в моей квартире. Сколько угодно практикуйтесь, хоть всей толпой.
– Ты что, даже готов, чтобы мы поселились там, где начали с тобой встречаться? – спросила Рита недоверчиво.
– Мы начали встречаться, если на то пошло, в твоей бане ночью! Можете и там поселиться, где я ночевал! Там лучше, чем в вашем доме.
Да селитесь где угодно. Я обещаю, что не появлюсь без приглашения, а когда мать навещать буду, могилку в порядок приводить... сниму номер в гостинице или вообще сразу уеду.
– Максим, я кое что знаю… Ты получил от неё какой-то заряд бодрости духа и тела... Эля рассказывала про то, что встретившись с Лизкой, ты потом набрасывался на неё саму! И долго был таким ... ожившим, восставшим... Вот так она говорила.
– Я от всех получил, Рита. – раздраженно сказал Макс, – И буду получать то, что мне нужно.
– А что ещё тебе нужно? Они … платят тебе? Ты повелся на эту роскошную жизнь, но разве это самое важное?!
– Что ты-то хочешь от меня?
– Просто поговорить. Договориться с тобой… помириться…
– Когда люди хотят договориться и особенно помириться, они бывают честными. ... И не оскорбляют.
– Ну хорошо, тогда я честно скажу, что хочу начать заново. А сначала мы с одной женщиной эту квартиру почистим от всего плохого, от плохой энергетики… Мы больше не будем жить в Москве, будем от них подальше. И наша квартира будет абсолютно энергетически чистой!
– Рита, ты начни сама, в чистой квартире… С тем, кого поцеловала, кто тебе больше подходит.
– Я не буду начинать … с первым встречным. Это было сделано специально, чтобы ты ощутил ревность! Это опыт общения.
– Да! Именно с первым встречным и начни, – усмехнулся Макс, - Я был тоже первым встречным, вспомни.
– Максим, я много лет страдала и не знала, как мне сохранить нашу семью! А сейчас я ... знаю, что это можно сделать! Поверь, все в наших руках!
– Тебе нужно было просто любить наших детей. Даже если меня ты не любишь. – произнес, стиснув зубы, Макс и хотел отключиться, но Рита быстро ответила.
– Я тебя люблю! После того, как твоя квартира, которую ты ненавидел, станет чистой, я приглашу тебя. Обещай, что приедешь!
Он перевел дыхание и снова сдержался:
– Ладно. Я приеду не один, представляешь? Ты же родила мне двух девочек. Куда мы денемся, конечно приедем, в тесноте будем жить, в чистой квартире. Рита, это такая глупость! Пора прощаться, иначе я начну на тебя ...кричать.
– Хорошо, я … люблю тебя, и смогу вернуть! – произнесла Маргарита и первая отключила звонок.
Макс не представлял себе своё возвращение, никак не мог представить. Он ужасно устал, жутко захотелось спать. Присев на ступеньки, ведущие к пляжу, понял, как одинок, несчастлив и зол сейчас, потому, что от радости не осталось ни следа.
– Из меня высосали всю радость. – произнёс он вслух и взялся за голову.
Тут же на его спину легли две руки и сверху улеглась голова. Машка села рядом на одну ступеньку выше и навалилась на него.
– Я всё слышала. Бедный ты, несчастный. Бедные мы... несчастные.
– Машка, подслушивать взрослые разговоры нехорошо.
– Я не всё понимаю, но очень интересно!
– Дитя, ты тяжелая, мы свалимся.
– А давай свалимся. Или искупаемся! Давай?
– Мне надо ехать.
– Не отмазывайся, пошли! Искупаемся и поедешь!
Макс оглянулся, не увидел никого, кроме девочки и согласно кивнул.
На ходу срывая с себя одежду и разбрасывая по пляжу они побежали в воду. Ледяные брызги взбодрили уставшее тело, Машка завизжала, сразу нырнула. Макс тоже резко ворвался на глубину. Он получил ледяной шок и вынырнул счастливо отфыркиваясь.
Маша закричала:
– Хочу с плеч прыгнуть, как с папой!!!
Макс присел под водой, схватил девчонку за руки, она взобралась на его плечи и, резко вставая, он с силой вытолкнул её из воды.
С визгом Машка подлетела и плюхнулась вниз головой.
Снова и снова они бесились, ныряли и хохотали.
За этим наблюдала одетая по последней моде Элеонора с идеальным макияжем. Она чуть не умылась слезами, потому, что до сих пор не могла заставить Машку так дико и свободно веселиться, громко смеяться. Ей и Виталию, Лизе и Матвею тоже хотелось, чтобы девочка забыла хоть на минуту о разочарованиях, о несчастной любви и ревности. Сейчас, с любимчиком дядей Максом, Машка вспомнила о том, что она всё еще ребенок.
Эльзе тоже захотелось вот так прыгнуть с плеч и она подумала:
"Мой вес дядя Макс точно не выдержит, сломается, и Виталий может не выдержать, а Матвей посмотрит с недоумением и отвернется к своим близнецам или Лизке.
Жаль, в детстве никто так со мной не играл.
И почему мы так ужасно провели юность? Я в пятнадцать уже банду сколотила и таскалась по темным дворам со своей свитой, с кастетом на руке... Вся размалеванная, как пришелец. Ужас".
Она развернулась, дошла до морозилки, достала мороженное, уселась за стол и распаковала его. Осторожно лизнула и откусила.
Матвей не пришел, Макс купался, ей оставалось только ждать.
Матвей ублажал жену, закрывшись с ней в душе и пытаясь объяснить, что не хотел сбежать, пугать и угрожать, а только узнать, как там дела у её матери после ночных прогулок, и что она хочет сделать с Максимкой. Лиза проснулась еще до того, как его дыхание коснулось розовой щеки, и по взгляду поняла, что муж пытается что-то скрыть.
Он нежно проводил руками по изгибам её тела, шептал слова, которые в эти минуты были единственными словами, на которые был способен, а она всё хотела узнать, о чем он думает.
– Матвей, прошу, скажи, что вы хотели от неё? Пожалуйста! Личность моей матери … почти исчезла, она не хочет быть собой, не хочет стареть, но пожалуйста, только не пугай её и не оскорбляй. Она жаловалась...
– Нет-нет, кошка. Она, наверное, для кого-то интересная личность. Для других… Очень сильная и властная… личность. Я люблю тебя, детка, о, люблю.. милая… Зря она ночью пришла, надо было днем... нас навестить...
– ...Помолчи сейчас несколько минут, хорошо? Дай мне время подумать. Ах, Матвей, пожалуйста… Все это от её одиночества.
«Милая, ты .. какая ты милая…» – думал Матвей и ему снова захотелось отчаянно стиснуть Лизу, чтобы она запищала и засмеялась.
– Можно я буду любить тебя, а ты думать? - зашептал он ей в ухо, - Так приятней думать, сразу всё поймёшь.
– Ты хороший, очень! То, что ты делаешь со мной, это прекрасно … Маме точно нужно какое-то животное! Ей мало мужчины, с которым она живет. Живое существо, которое умеет забирать плохое настроение, которого она полюбит…
Одиноким так нужна такая ...пушистая успокаивающая киса, чтобы гладить, каждый день, много раз... Как она меня в детстве… Давай, всё-таки подарим сами? Когда мы вернемся домой, подарим… или попрошу Валерия Яковлевича…
– Да, милая, но киса не справится, а можно что-то экзотическое завести для неё? Пушистого большого... паука... Извини, я любя. Готов подарить тёще кого угодно, даже пушистого большого кенгуру, провезти его нелегально через все границы из Австралии. Или Макса ей подарим?
– Как тебе не стыдно!
– Очень стыдно... Но кенгуру еще и воспитывать её сможет, если что, как даст лапами, или передними лапками за шею схватит... Всё, молчу, молчу...
Лиза была его кошкой, аккуратненькой и потрясающе приятной, но больше всего ему хотелось, чтобы она улыбалась. Ему хотелось сказать, что-то смешное, чтобы услышать её игривый смех, или тихий хохот. С самого момента знакомства это стало самым любимым.
Нам всегда было так легко вместе, - думал он, когда смотрел ей в глаза. - Только бы тёща не потопла в океане, ведьма, ведь Лизонька не переживет этого чувства вины...
Лиза растерянно моргнула.
– Матвей, ты какой-то стал очень грустный.
– Я испытываю страх... быть тобой … отвергнутым, изгнанным из этого душа.
– Но ты получил, что хотел.
– Не отпускай меня.
– По моему, ты меня держишь, и сильно. Я пошевелиться почти не могу.
– Лиз, я не хочу тебя отпускать.
Лиза снова хлопнула мокрыми ресницами и спросила:
– Ты не хочешь с ней встречаться сам. Эля не хочет, и Макс тоже. А говорите мне, что хотите!
Зачем вы все решили это сделать? ...Ради чего? Почему вы, насилуя себя, идете навстречу с этим человеком, который вам никто, и вы ей… не родные. Что вы задумали?
Матвей жадно ее разглядывал, затаил дыхание, потому что понял - единственный ответ на этот вопрос будет простым. Хотя они все мстительные, хотели бы запугать, наорать, схватить за горло и сжать, он сказал жене совсем другое:
– Мы все трое тебя очень любим. И всегда согласны помочь твоей матери, повидаться с ней ради тебя. Я согласен, Эльза и даже Макс.
– Хочу с вами, вместе.
– Лиза! Лизка моя, в жизни бывают моменты, когда человек поддается не очень правильным желаниям, – сказал Матвей с надрывом. – Не надо с нами. Ей надо Макса - мы покажем Макса... Она, не только твоя мама, но и моя родная тёща, я помню. Тёща - маньяк. Ну вот такая она женщина, бывают и хуже ... наверное...
Что бы ни случилось, никто не заберет нашу радость, мы поглумимся на Максимом Владимировичем совсем немного, будем шутить и смеяться. Ни одного грубого слова ей не скажу и за шею не схвачу.
Они замерли, шумно дыша. Лиза потянулась к его губам и поцеловала. А потом снова перестала думать. Снова удовольствие сотрясало ее.
Позже они не раз вспоминали этот день. Вероятно, именно тогда ангелы, ответственные за их жизнь решили, что надо остановить всех троих от расправы. Эльза не смогла собраться быстро, она хотела встретиться с ненавистной Еленой в самом лучшем виде и унизить её, поэтому перемерила все лучшие наряды и нанесла дрожащими руками макияж, дважды стирая палочкой, нервно роняя кисти… Она вспоминала, какие её позы, улыбки и жесты были самыми привлекательными и пыталась в зеркале их воспроизвести. А там была уже совсем взрослая женщина, которая хотела быть сильной, молодой и красивой, юной. Безжалостное время потихоньку стирало её прежнюю личность.
Нелли Николаевна покачала головой отрицательно, не зная, что она задумала, но каким-то необъяснимым образом желая остановить.
А когда вышла к пляжу, Эльза увидела, что Макс и Машка бегут в воду и с криками начинают беситься в неистовом веселье.
Всё, связанное с жестокой игрой Елены стало таким незначительным, что ей захотелось послать подальше злобу, ненависть, инстинкт самосохранения, чувство опасности и забыть всё, как сон. Она больше не желала её бояться и ненавидеть.
Макс устал после игрищ с Машкой так, что просто падал без сознания, но он улыбался и посмеивался. Улегся, как бомж, спать под открытым небом. Вокруг бегали дети, его целовала старшая дочь и ласково гладила по небритой щеке. До самого позднего вечера они наслаждались погодой и отдыхом, а после заката решили устроить танцы на пляже. Направили на воду несколько прожекторов, включили музыку. Потихоньку подтягивался народ из соседних домиков для отдыха. Вскоре веселье стало еще и купанием. Напитки лились рекой.
Дети, за исключением подростков Машки, Кати и Максимки спали, за ними следила Нелли Николаевна, которую забавляла музыка и прибегающие по очереди Виталий, Элеонора и Лиза. Когда Макс притащился весь мокрый и уставший, он уложил голову ей на колени, как кот, и попросил:
– А погладьте меня, тёть Нелличка. Я взрослый дурак, но что-то хочется, чтобы вы провели своей рукой.
– Не пей много, головушка заболит.
– Я не пьян, я - счастлив.
Получив порцию ласки он улыбнулся, поцеловал ей руки, а потом радостный, как будто ему севшую батарейку заменили, снова пошел на пляж.
Ночью присоединился Матвей-младший и улыбающийся Валерий Яковлевич. С Еленой. Представил всем её, как свою любимую куклу с прекрасным именем Анэл, предупредил, что у них уговор - кукла неживая, она молчит, а все ведут себя так, словно это манекен в женской одежде.
Объяснил Виталию, что обещал показать со стороны настоящую жизнь замечательных людей, то есть, как живёт её бывшая семья и бывший возлюбленный. И бывший муж тоже.
Он передал её руку Машке, приказал молчать и ни слова, только поводить куклу по пляжу, а сам долго обнимался с довольной Катюшей и беседовал с Виталием.
Близнецы уже спали, а Максимка с дедом только поздоровался. Ксюша, увидев, Елену, поджала губы и отвернулась. Ей хотелось высказать, что из-за этой женщины сестра ведет себя всё хуже и хуже, но Сашенька напомнил, что это кукла Анэл, игрушка Валерия Яковлевича, а не настоящая мать Лизки.
Наконец, все, уставшие, полупьяные обнимающиеся тысячи раз распрощались с соседями и поднялись к себе. Отправили Машу, Максимку и Катерину тоже спать.
– Ты был когда нибудь на такой молодежной тусовке, Виталий Сергеич? Моя доча бесилась, как в молодости, я даже не заметил, что она на центнер тяжелее, а, Виталик?
Виталий улыбнулся:
– Это мой дебют пляжных вечеринок. Я даже не заметил, что темная краска с бороды стекла на грудь. Да, ребята, Элька мне подкрашивает седую бороду и уверяет, что ты так делаешь, Валер, но у тебя-то не стекает, - сказал он, и все рассмеялись.
– А у меня обратный отсчет начался. Я с каждым годом молодею. И Ленка моя тоже. Анелка то есть. Чудеса.
Открою тайну: есть такая иголка в яйце, это на случай, если захотите от меня избавиться. И осиновый кол, если от моей второй половинки придётся...
Ксюша и Лиза принесли напитки. Все уселись, наступила тишина.
Они серьезно смотрели друг на друга.
– Ну что, как неродные? - спросила Эльза красивым низким голосом, который не имел ничего общего с её нервным дребезжащим тенором в прошлом. Она дважды встречалась взглядом с женщиной из своих кошмаров и оба раза видела растерянные и жалкие глаза с густыми ресницами на всё еще симпатичном лице.
– За что вы пьете, люди? - спросил Сашенька и поднял бокал.
– За нас всех, за игроков и невольных свидетелей, за наших друзей, за самое дорогое - наших жен и детей, - неожиданно сказал Матвей.
Он посмотрел Максу прямо в глаза, и Макс вспомнил, как первый раз Матвей выручал его с Эльзой, шепнув:
«Тебе помочь? Могу увести её, если совсем тяжело. ... Ну так что?»
«А можешь навсегда? Я её просто не выношу, не люблю, не могу»...
«Не-ет, навсегда не получится, один вечерок отдыхай. Я ни с кем, я сам по себе».
– За наших жен, детей! – сказал Макс, голос его слегка задрожал. – И пусть никто к нам больше не придёт с мечом или яблочком отравленным. Пусть с нами будут те, кого мы любим, от кого никогда не устаём, с кем нам легко.
– Лена больше одна не придет, и будет сейчас молчать, чтобы у вас не случилось разборок, драки. Мы проведем время цивилизованно и без скандала. – Сказал после того, как выпили, Валерий Яковлевич, – Она принимает снотворное, при мне, на моих глазах, из моих рук, чтобы спать и больше не шастать по ночам, как привидение. К нам прилетели два молодых парня, которые приставлены следить за её спокойным сном всё оставшееся время. В гробу. С руками, сложенными на груди крест накрест.
– Парни прилетели в гробу? Пап, ты что?
– Заговариваться начал. Парни просто прилетели.
Поймите, люди, дорогие... Моя кукла просит вас всех: не обращайте внимания, разговаривайте, как привыкли. Очень хочется увидеть, как вы общаетесь между собой. – сказал Валерий Яковлевич.
Он поднял следующий бокал, сообщил, что был очарован, видит в Елене человека, с которым готов прожить остаток своей жизни, затем достал бархатную коробочку с кольцом, показал всем, похвастался и признался:
– Мне было сегодня утром отказано. Я, конечно, не ожидал... или ожидал. Привез её сюда, ко всем этим соблазнам, чтобы сделать предложение с вот этим драгоценным камнем, но она отказалась.
Лена испытывала непреодолимое желание увидеть снова нашего Максимку. Она как-то хотела лишить его жизни, но не хотела сделать несчастным, только освободить от мучений. Как и мою дочь.
А всё потому, что эта женщина не может забыть о том, что его тело отвергло ее тело. Она не понимает, что ему было не так. Что в ней не так.
Я изучал очень тщательно результаты полиграфолога, но никто не спрашивал, испытывает ли она желание вернуть его себе. Вернуть себе все свои игрушки... А это был самый важный вопрос.
Ей было жизненно необходимо вмешиваться в вашу жизнь, устраивать все так, чтобы потом можно было стать ближе, еще ближе. Она желает быть похожей внешне и голосом на свою дочь, что мне не нравится, потому, что птичку я, конечно, не воспринимаю в роли супруги. Но её лицо стало настоящей маской, изменился даже подбородок, птичка моя, ты это видишь? Понимаешь меня?
– Валерик, пожалуйста, извини. Я не кукла твоя. Не говори так при всех.
– Я тебя предупреждал, что буду говорить так, как будто ты - кукла. Обещала молчать. Ну что, продолжим... наш рассказ.
Лена была уверена, что Максимку можно подчинить, потому, что он … слабак. Он не сможет ей противостоять, особенно угрозам и слезам.
Нет, не так. Он привык не любить, а жалеть, даже сумасшедших, и Лена это исследовала глубже. Захотела снова добиться своего через жалость.
Не может она сдаться никогда, потому, что чувствует себя опозоренной. Униженной и оскорбленной. Хотя он не позорил, не унижал и не оскорблял.
Моя Норка так долго была с этим парнишкой, потому, что он, как мать. Всё прощал, и старался сделать её жизнь лучше. Женившись на Марьяне, Максимка доказал, что жалость направляет его.
Лена понимала, кого можно сделать своим помощником, она и со мной довольно быстро нашла способ, как подавить волю. Правда, Лен? Можешь не отвечать. Но я никогда не доверяю женщинам, не теряю разум, ... жаль, что память сбоить начала.
– Валер, ты знал, что так будет? Зачем же вы приехали сюда?
– Виталий Сергеич, поверь, ничего другого мне просто не оставалось, – проговорил он с серьезным видом. – Она уже бабушка, но делала вид, что погибнет, если её оставить в моём огороде, с таким дедом, как я, и дать в руки тяпку. Нужно вывозить на звёздный отдых, причем туда, куда она мечтает. А мечтает она отдыхать, где будет её суженный ряженный.
У меня был свой план, я думал и решал, стоит ему следовать или нет. Отнеситесь ко всему, что я скажу с недоверием, с настороженностью, как если бы кто-то предлагал вам пойти на преступление или подписать сомнительный контракт. Я своим присутствием не хочу оказывать на вас давления, портить вам жизнь, ведь речь идёт обо всех, а не только о потерпевшем и обреченном на смертные муки ... красавчике. Я о Максимке говорю. Все поняли, да?
– Да уж. Он у нас … обречен снова стать невинным для жертвоприношения, – согласился Матвей, держа между пальцами незажженную с.и.гарету.
– Ты тоже сильно не расслабляйся. Твой мужской шарм легко валит женщин с ног. Вы оба по своему привлекательные и форму сохранили с годами.
А я – полосатый рейс. Привёз с собой опять любимый купальный костюм. Старомодный, морской… в сине-белую полоску,… я был в роли Бонифация. Играл на пляже с детьми. Помните? Купальный костюм, который Леночке так не понравился... – Валерий Яковлевич засмеялся, – В нём я сразу получил отказ.
– Пап, вообще-то Макс отец троих детей, он пропадает, а ты хихикаешь. – нахмурилась Эльза.
– Мама не понимает ваших шуток с внешним видом. А зачем вы так? – спросила Лиза
– Птичка, ты тоже не понимаешь? Это просто дурацкий лев. Макс - отец троих детей, но её это не волнует. Вот если бы он растолстел и полысел... А куда он у вас-то пропадает? .... По-моему, Максимка с Марго пропадал. Вы вообще представляете, какие она ему доставляла страдания своей наглостью? Как он жил в этом змеином гадюшнике с мышами под боком и без доступа к телу? И знаете, кто это всё изобрёл? Такую жизнь для него?... Вы это вообще представляете?
– Представляем. - мрачно ответил Виталий.
– По-моему, все знают, что прекрасная Елена уже давно превратилась в настоящую куклу. Свеженькую и довольно милую. Я даже иногда путаю её когда она в магазине одежду выбирает, с манекенами путаю. Разговариваю с ними... Лен, Лен... Менеджеры смеются, она злится... – Валерий Яковлевич бросил на Лизу оценивающий взгляд. – Мать опять надела белое платье и накрутила локоны, это прелестно. Я, пока был в узких плавках и с накаченным брюхом вселял в неё чувство полноценности и гордости, а как только смешной костюмчик напялил, она сильно начала мечтать о прекрасном Максе. Понимаете? Любовь прошла, как только я на место живота подушку засунул и стал по пляжу прохаживаться в ластах. Вот такая у неё визуальная любовь. Я её случайно разозлил и она помчалась десяток километров через опасные дикие места... Хотя клялась на библии не делать этого. Я только потом посмотрел, что обложка от библии, а там "Все оттенки серого" в твердом переплете... Ей интересны только красивые люди, за ними вампирша и охотится. Вот так.
Лиза, я хочу задать тебе вопрос.
– Уже могу сказать ответ. Да!
Вы же знаете, когда я нарядная - мамочка меня любит, а лысая и в старой одежде… не очень.… Мне снова наголо побриться? Дети испугаются, не буду!
– Нет, наголо Максимка побреется. Еще он отрастит живот… Вот он! - Валерий Яковлевич достал пластиковый живот и передал через весь стол. – Давайте... теперь вы разочаровывайте...
– Я был сегодня на правильном пути. – улыбнулся Макс, - Ваша кукла меня не любила, только мою внешность.
– Толстых наша кукла Лена ненавидит. Живот мужской её вообще отвращает навеки, поэтому, Макс, я именно тебе купил накладной живот. Для беременных, шестой месяц взял. Ленке надо увидеть, что ты стал толстым и противным... Она же ради тебя побежала на свой страх и риск по незнакомой местности к тебе. Не застала и побежала снова, а километраж вселяет в меня уверенность, что для паршивой овцы семь верст не крюк.
– Я что, при всех буду носить этот живот? – он пожал плечами, – Я буду беременный! Приплыли.
– Ты должен постараться и стать другим человеком Ты же из деревни приехал… Кушал там плотно, пироги, свиней, молоко парное, масло, сметану деревенскую вкушал. Вот и нажрал. За щеки сунь карамельки и чавкай.
– Ну подумаешь, толстенький... Это исправимо. Давайте ему еще зуб передний закрасим, – предложила Эльза, – или я выбью по ошибке! А то улыбнётся, обаяшка, и всё пропало.
– По какой ошибке? Тогда уж я. За дело. – тихо проговорил Матвей. – Это не очень хороший план. Живот можно быстро в спортзале согнать, а зуб вставить.
- Могу и я… пожаловаться, что Макс не просто глупый, но и противный. Ему надо перестать мыться, испачкаться и намазаться... чем-нибудь ужасным. – улыбнулась Лиза. – Может, хватит ваших шуточек?
– Я, конечно, во всём этом не уверен, может он такой и есть, мерзопакостный.... И знаю точно, почему Ритка от него сбежала. Она до сих пор думает, что для Максимки главное – внешность. А ведь у него дикие проблемы с красивыми женщинами.
– Нет у меня никаких проблем! – застенчиво возразил Макс, быстро взглянув на Лизу.
– Наверное, нету. Поэтому ты мечтаешь, чтобы у Лизки не прекращались проблемы с чем угодно, только бы она в тебе нуждалась, в твоей жалости! – заметил Валерий Яковлевич, задумчиво глядя на Елену. – Я думаю, у него к Птичке не любовь.
Столь сильные и безбашенные чувства, потому, что она, как несчастный испуганный маленький котёнок мявкает, плачет. А Максимке хочется. Вот хочется и всё тут. Не только успокоить и пожалеть. Сильная Лиза-солдат ему, конечно, нравится, но кидаться на неё, как безумный и доставлять удовольствие намного меньше хочется, он может сдерживаться.
Сдается мне, если бы я стонал и плакал, тоже мог бы оказался во власти его… щупальцев бесконечно нежных… Заботливых. - Валерий Яковлевич пошевелил пальцами и замолчал.
Они улыбнулись все, кроме Елены, Макса и Матвея.
– Отстаньте от меня. - сказал Макс с серьёзным лицом.
– Точно. Мама … плакала, а ты её обнял и …
– И хвост поднял! Влюбился. Испытал основной инстинкт. Напоминаю вам... еще раз, и не забывайте об этом.
– Хватит!!! – Макс встал и пошел к морю.
– Ну конечно, его первая любовь была такой сильной, когда он успокаивал плачущую! Ритка тоже была такая несчастная…
– И я! Я тоже после знакомства так расслабилась и разревелась при нём, по пьяни, на самом деле. А он стал моим молодым человеком в тот же день и час. Да что там, в те же пятнадцать минут. – Эля усмехнулась и кивнула. – Слушайте, это было всегда! Он всегда после приступов ярости, пытался уйти, а когда я начинала реветь, обнимал... И оставался.
Один раз, уже после развода, умирала по Витале, просто на стенку лезла, Максимка еще совсем маленький был. И он подсунул свои кудри, чтобы я его по голове погладила и успокоилась. Пожалел, короче, сказал, что… может попробовать стать мужем снова. Еле отбилась, в ванной закрывалась от него.
– Эля, всех мужчин трогают женские слёзы.
– Нет, Лизонька. Вон твоего Матвея вообще ничем не прошибёшь. Он только рявкает: А ну затихла, быстро! Молчи! Спокойно, я сказал... Спрячь истерику! Меня это не трогает, я беспощадный! ...Ритка стала сильной, её больше не надо было жалеть и заботиться. – вздохнув, произнесла Эльза, – Семья перестала существовать из-за куклы Лены, которая разгадала его личность, и вместе с психологом Полиной стёрла в Ритке всё трогательное, привлекательное, что было. Я так и знала!
– А что делать-то? Как ему жить? – Лиза стояла и смотрела в сторону пляжа, где одиноко сидел на берегу Макс. – Он же хороший человек. Нельзя стирать и его личность. Заставлять быть грубым и ... другим.
Мы не актёры, это не сценарий, мама! Валерий Яковлевич! В конце этой реальной жизни не пойдут титры... роли исполняли...
Можем издеваться сколько угодно, но и вы мою маму тогда просто жалеете. Если бы любили...
Почему вы не любите друг друга? Скажите это себе, нам объяснять не нужно.
Когда она повернулась, освещенная фонарем, выглядела такой храброй и беззащитной одновременно, что у Матвея сжалось сердце, а Лиза жалобно продолжала:
– Я, личность Макса .... уважаю. Мама, поэтому ты всегда с ним такая трогательная и со слезами на глазах. Он так чувствует, а ты играешь роль... Раньше вообще не плакала, была строгой или смеялась, веселилась… Я имею ввиду в детстве. Пап, скажи! А вы это вообще сразу поняли, Валерий Яковлевич? - Лиза кусала губы и ждала ответа.
– Да, я же сам такой, как Максимка. Женские слёзы превращают меня в существо влюблённое и тающее от нежности. Думаю - ох ты, какая она оказывается слабая и чувствует. У меня восхищение перерастает во что-то огромное и необъятное.
– Не ко всем же!
– Все уверенные в себе стер-вы жадные не умеют так талантливо показывать слабость. Это пронюхала и Полина. Что мне больше всего в женщинах нравится и каких люблю.
Птичка, ты часто притворяешься наоборот, сильной, я это вижу и понимаю, почему - Матвей твой сразу звереет. Сразу готов убивать виновника твоих слёз и старается тебя оберегать, чтобы ты улыбалась, смеялась. Твоя боль – его боль. А когда больно, он не может наслаждаться жизнью... и тобой, когда ты плачешь. Я думаю, что ты умеешь сдерживаться ради него. Как и сейчас.
– Часто не сдерживаюсь.
– Ты плачешь не потому, что слабая или хитрая, как твоя мать, а потому, что была сильная слишком долгое для тебя время. Не бойся ничего. Она притворяется. Твоя мама не писала никаких прощальных писем.
– Она притворяется, а мы живем.
– Лиз, но мы же не изменились? Мы такие, как есть, да? ... Только Полина и Ритка превратились стали стервозными врединами,…. которые и детей не любят, и в мужьях больше не нуждаются. Одна Сашеньку сестре-двойняшке отдала, а вторая, ...ушла неизвестно к кому. – вслух размышляла Эльза, – Ритка, наверное, уже сама испугалась, и не понимает, что происходит вокруг неё...
– Поверила Полине, и другим подругам, что Макс полюбит сильнее, если она так сделает? – растерялась Лиза. – Знаете, я рада, что мы всё это хотя бы понимаем. Макс-то здесь, и с ним всё хорошо, а Рита? С кем она?
Эльза взяла мобильный и стала там что-то искать.
– Не спит. А давайте я ей позвоню и ... спрошу, что она сейчас чувствует!
Рита ответила сразу, воскликнув:
– Ну что? Она с ним? Лиза ... с ним? Это ты хочешь сказать?
– Нет, конечно. Они даже рядом не сидят. Я увидела, что ты не спишь…. Как ты себя чувствуешь, что думаешь делать дальше?…
– О, как я хочу, чтобы она от него отстала навсегда. Я до сих пор молюсь и буду молиться. Иначе у Максима нет ни одного шанса. Из-за неё вы расстались, и мы тоже.
– Ага, – удивленно раскрыла глаза Эльза. – Что ты, подруга, опять старое помянула, валишь всё на несчастную детку? Загуляла ты, а не она. Как и я ... когда-то давно.
– Мы жили далеко, вдвоем, все казалось просто чудесным. Ты тоже рассказывала, что после одной встречи с ней, он перестал смотреть на тебя. А ко мне даже не поворачивался!
Он всегда хотел от меня избавиться!
– Он? Избавиться? Нет. Это ты от мужа сама захотела избавиться. Он тебе надоел со своими детьми и шумом. Рита... послушай меня, меня...Как ты себя чувствуешь без него? Скажи хорошо тебе или скучаешь?
– Если я такая, как есть – что бы я не делала, столько сил, чтобы стать красивой, макияж, прическа – он не замечает. У меня никогда не будет красивого лица и такой фигуры, я же не могу каждый день гримироваться!
– Боже мой, какая же ты глупая!
– Да! Еще и дура!
– О, хоть одно мое высказывание услышала. Ладно, не хочешь – не слушай, но я опять скажу. Если мужчине нравится женщина, она ему нравится не потому, что у нее симпатичное лицо, макияж и прическа. Он любит не куклу, а человека.
– Да, конечно! Лизке косметика вообще не нужна! От неё и так все сходят с ума. Её не могут… унизить. За внешность. И не унижали никогда, а нас с тобой всё детство унижали. Сама рассказывала!
– Лизку не все мужчины любят, Рит! И сходят с ума точно не все. Если ты мужу нравишься, значит, именно твоя внешность нравится, пойми…
– Не пойму! Он её снова встретил, и всё, на всё готов. Она может только кивнуть, и он бросит кого угодно, как тебя бросал! Они сто процентов будут встречаться тайно или … открыто.
– Нет, Рита! – воскликнула Эльза. – Ты как зомби, что с тобой сделали? Лизка не будет... Стоп! – Она крикнула и на секунду замолчала, а потом медленно спросила, – Слушай, а кто это тебе всё сказал? У этих людей, кто так считает, есть любимая семья? Или они сами готовы с кем угодно? Кого бог пошлёт на вечерок?
– Нет, у неё нет сейчас никого, это у Лизки и у тебя... всё есть.
– Не имеет права она учить жизни, если у самой нет такого в жизни! Разве могут учить учить рожать те, кто сам ни одного даже не выносил? Могут сказать, как вернуть мужчину, когда сами потеряли и не смогли вернуть никакими способами?
Никого не смогла вернуть и учит тебя? А я вот что скажу. Макс будет тусить с Лизкой даже на пенсии. Они будут кататься на коньках в парке. И я тоже. И Виталя... И Матвей.
Кто-нибудь из нас обязательно треснется, что-то сломает. Старики бывают хрупкие. А остальные будут носить ему куриный бульон и ржать скрипучим смехом. Мы будем гулять на свадьбах наших детей. И так же издеваться над Максом, у которого точно будет лысина... Нет? Ладно, не будет. Тогда у Матвея...
Рита, если тебе с нами не по пути, плыви дальше. Найди себе вонючего кальмара или противного лангуста. А Макс - это сладкий карась. В деревенской сметанке...
Рита воспользовалась тишиной и снова пожаловалась. Её голос задрожал.
– Мой муж обманывал, вот что я поняла. Когда он меня обнимал, я была так счастлива... А потом узнала, что он представлял её. Так же, как со всеми.
– Откуда ты это узнала? - устало спросил Эльза, - Макс тебе сказал?
– Мне сказали все, даже ты, Эля.
– Но на самом деле мы этого не знаем, что он там напредставлял. Может он и представлял то, что у него и тебя никогда не будет, и размер побольше и цвет другой! Это вообще-то его дело, или нет?
– Мне уже всё равно... Я приняла решение уйти, как и ты. Мы - сильные, справимся.
– Я его не любила тогда. ... Если любишь Макса - ты дура натуральная.
– Где Максим сейчас?
– На пляже сидит. Один.
– Ну и пусть сидит, мучается. еще прибежит, как миленький. Всё правильно я делаю! Мы начнем заново, когда он ...
– Сдохнет от тоски по тебе. Ага. Спокойной ночи, Марьяша! Не сиди долго в сети, зрение посадишь!
Она непробиваемая. Вот запрограммировали... Профессионалы. - подвела итог Эльза и замолчала.
***
Макс вернулся необычайно растерянным, был замкнут, словно поссорился со всеми.
– Что тебя так расстроило? – спросил Виталий.
– Обидно! Я чувствую отвращение, это лишает всякого смысла и радости.
– Что-то скоро должно погаснуть, Максим, ослабеть. – Сказал Валерий Яковлевич, поднимаясь и пожимая руки, как на прощание, - Она скоро не будет обманывать себя надеждой, ведь старость с ее запахом сырости неотвратимо надвигается на всех. И на тебя. Лишний вес быстрее спасет, мой дорогой.
– Не хочу, чтобы все видели во мне ... внешность и не считали за человека.
– Так надевай живот, и без разговоров! Все будут видеть только твой живот и небритую козью морду.
– Макс, не обижайся. Не хочешь, не надо! – сказала Лиза.
– Только, пожалуйста, не плачь, – мрачно попросил её Макс. – Когда при мне плачет женщина, особенно ты, на меня нападает …столбняк. Ладно, буду гулять с животом и с карамельками за щеками. Отдайте мне эти широкие штаны Матвея-младшего, отожму кепку с мордой и… не вздумайте снимать в таком виде! Не хочу семейных видео для дочерей. Я только хочу, чтобы моё прошлое оставило в покое.
– Всё, хватит! – Эльза встала и повела плечами, - Почему вы ... играете, а не живёте, Елена Александровна? Уходите уже, насмотрелись, спектакль закончен. Лица стерты, краски тусклы... Вам не нужны люди, только... куклы. Давайте расстанемся цивилизованно и без скандала с вами. Макс – скажи что-нибудь на прощанье и помаши ручкой! – Эльза обняла Виталия за шею и зашептала ему в ухо, он улыбнулся и провел рукой по её волосам.
– Я злой! Не хочу даже разговаривать и махать.
– Сейчас самое лучшее время!
– Боже, ну что вы за люди с Полиной! У нас же дочки! У них была мать, а теперь нет. Я одинокий отец двоих детей, кто вернет мне ... мою семью?
Елена молчала, а Макс больше ни слова не произнес.
В этой тишине они сидели, и не уходили, пока не запищала его радионяня, потому, что заплакала Анечка. Он тяжело поднялся, но через динамик все сразу услышали голос, тихую песенку Нелли Николаевны. Бабушка Лизы запела колыбельную. Ребенок подвывал жалобно, а потом девочка затихла.
Лиза не выдержала первой. Она уткнулась в шею Матвею, он сразу почувствовал её мокрые слёзы.
Следом закрыл глаза руками Макс. Его плечи затряслись.
Потом Эльза обняла Виталия вцепившись, как словно боялась потерять. Она поняла, что еще секунда и закричит заплачет при его бывшей жене, поэтому шепнула:
- Уведи меня.
Он тут же встал, подхватил Эльзу на руки и понёс в дом.
– Лиза, дочка, подойди ко мне, - попросила Елена, но Лиза не двинулась с места, только крепче обняла
– Доченька, мне нужна твоя помощь… Давай с тобой поговорим.
– Мама, прости, ты не со мной хочешь ... поговорить.
– Лена, а со мной не хочешь... - начал Матвей, но Лиза его остановила поцелуем, и он замолчал.
– Дочка, я знаю, что ключ ко всему - ты. Ключ к решению этой головоломки. И ты тоже, Максим.
– Мама, если я ключ, тогда ты - замок. Что ты хочешь?
– Мне нужно ... встретиться с ним, одна ночь, прощальная, мы только поговорим. Я хочу, чтобы он кое-что понял.
– Я неважно себя чувствую, - глухо сказал Макс. - Какая еще ночь!
– Максим, пожалуйста, милый, дорогой. – взмолилась Елена, несмотря на Валерия Яковлевича рядом, – Подумай о будущем! Я знаю, что тебе нужно для счастья. Пойдем, и я скажу тебе...
- Помоги мне вернуть семью, Лен! Вот моё желание! Я женат, и у меня дети.
– Ну и что? – тихо сказала Елена. – Я знаю, что тебе нужно.
– Что мне нужно?
– Пойдем на берег.
– Макс, нет! – сказала Лиза, – Какой берег, мама, ты что, не понимаешь? Он не хочет с тобой, ты пришла с дорогим и хорошим человеком вместе. Он сидит рядом с тобой. У вас тоже семья... У Максима двое детей. Уезжайте...
– Ты же сказала, что доверяешь мне, дочка, знаешь, что ничего плохого я никому не сделаю... И Валера тоже. Извини, что я вас напугала, но днем я не хотела напугать ... ваших детей. И мы не смогли бы поговорить, их слишком много.
Я просто подумала, что если это судьба, он проснется и выйдет ко мне на берег. Ты тоже, Матвей, так Лизу ждал... Не помнишь? Вы все знаете, что есть такое сильное чувство.
Да, я уже стара для любви... Но и без неё жить не могу.
– Ты не стара, ты слишком разборчива стала. Оля замуж вышла и счастлива, а ты, Ленок, привязалась, как лист к его молодой задней части...
И-и-и... Ладно, как лебедиха привязалась к лебедёнку!!!
Плаваешь, щиплешь его... У него будет своя царевна лебедь или тётя утка, а такая твоя верность не принесет никому счастья.
Максим, телок мой дорогой. Не виноват, клянусь.
Поговори с тётей Леной, я специально её привез, завтра мы исчезнем оба с горизонта.
Она очень хочет тебя ... поговорить! Даже от бриллианта отказалась. И одень живот для своей же безопасности. Если что, прям вниз его опускай и прикрывай самое ценное... А то, кто ж её знает...
Лиза, как во сне увидела, что мама поднялась с места, обхватила лицо Валерия Яковлевича ладонями улыбнулась и поцеловала так же, как целовала отца, в лоб и в нос, а потом в губы. Она начала обходить стол и приближаться к Максу, который вскочил во весь рост и попятился, стянув с себя рубашку и вытирая ей лицо.
Пока шла вечеринка и все танцевали, купались, мама послушно стояла в стороне и не подходила к нему, а сейчас, словно получила задание поздравить этого мужчину и подарить приз. Она шла торжественно с улыбкой.
– Лен, у меня дети. Я никуда с тобой не пойду.
– Хорошо, давай просто отойдем в сторону, сядем на ступеньки или на песочке, как мы с Лизонькой вчера ночью сидели.
Снова вышли Виталий и Эльза, молча уставились на эту картину - Макс пятится к морю, Елена наступает.
– Макс, держись! Упадешь, и она на тебя прыгнет... - проговорил Матвей.
Максим сделал еще несколько шагов, но Лена не стала догонять, она села на самую верхнюю ступеньку, обернулась, посмотрела на Матвея и улыбнулась, словно ей понравилась шутка.
Лиза решительно встала и подалась вперед, не сводя глаз с матери, красивой, юной в этом неярком свете фонариков, освещающих веранду. На фоне темноты и легкого блеска волн вдалеке волосы Елены светились золотом, а профиль почти идеально совпадал с её профилем. Они с матерью были похожи всегда, отличались глаза, губы и подбородок, немного нос, но сейчас… в эту минуту, когда она оглянулась, была очень похожей на неё саму. Елена оставалась всё еще хорошенькой, такой, что можно было заглядеться.
Своей бледной хрупкой красотой и мать, и дочь, и младшая Машка напоминали девушек с картин, которые написаны легкой акварелью или пастелью. Сидела Лиза всегда очень прямо, расправив плечи, и мать её тоже, но поза Елены от этого казалась напряженной. Даже одежда её была похожа - очень нежная ткань стильного белого платья, воздушная и легкая была украшена вышивкой с цветочным орнаментом. Сейчас Лиза поняла, что невольно сама копировала стиль своей матери в нарядах, даже, когда она далеко.
Эльза подошла, обняла Лизу со спины и произнесла полушепотом на ухо:
какая изящная у вас обоих шея, какой точеный профиль, какие ясные глаза, и ваши одинаковые волшебные волосы, но ты всегда кажешься феей в цветке, а она вампиром в гробу. Твои щеки такие живые, а у неё вылеплены из воска. Ты – нежная роза, она – цветок могильника, который похож на лилию и пахнет… не местный, в общем, цветок.
У Лизы в глазах промелькнуло что-то похожее на удивление, а Матвей закурил и поцеловал ей руку, которую она тут же положила ему на голову и привычно погладила шею.…
– Он славный, да?
– Мой муж не просто славный… он любимый… Даже когда курит, я его люблю.
– Макс … это он славный. Ритке было хорошо с ним, я спрашивала.
– Мне всё равно, какой он. Но моя мать… Неужели этот Макс до сих пор так ей управляет? Как мужчина может так управлять женщиной, что она столько лет сходит с ума?…
– А ты?
– Я?
Эльза кивнула:
– Лизка, мой муж - твой отец, поэтому я молчу о наших отношения всегда. Но я твою мать, понимаю. Твой отец ... я слушаю его во всём.
– У меня не так, я сама управляю вот этим мужчиной. У меня над ним власть! Сразу её почувствовала... И всегда…. Ну почти всегда я понимаю, что происходит. А она, похоже, готова вообще на всё, ради него.
– О чем они говорят, мы скоро узнаем. Макс включил диктофон.
– С чего ты взяла?
– Я ему сообщение прислала и он его прочитал, только что включил.
– Пришли еще одно, чтобы выключил. Не надо её речи слушать. Иначе это никогда не закончится! – сказал Матвей и сгрёб Лизу на колени снова. – Налей нам с твоим мужем, Элеоноро, Лизоньке тоже... Пусть этот день останется мирным, ночь пройдет спокойно, утром у нас будет прекрасное настроение, и надо за это выпить.
***
– Максим, я так долго старалась отдать Лизу тебе, чтобы ты был счастлив. Сегодня последний шанс это сделать.
– Лизу отдать? Мне? - Макс поднял глаза и засмеялся, сквозь слёзы, – Я пьян сейчас, но ты хотела Лизу отдать мне??? Ты что - правда сошла с ума? Как можно человека отдать? Это не кукла, Лена!
– Но ты же сам просил меня! Умолял! - Она улыбнулась.
– Да, я это делал в моменты слабости.
– Это было твое ... условие и моё задание. Откуп от которого - моя жизнь. –равнодушным голосом сказала Елена.
– Лена, ты же знаешь, что это не я дал тебе такое задание. Ты сама его себе придумала и устроила игру. Предложила мне вытянуть фантик на котором ты сама написала всякие задания для тебя. Потому, что мне не хотелось играть дальше... с тобой... Мне надоело.
– Открою тебе секрет, на всех бумажках было это задание. – она улыбнулась. – Я написала десять одинаковых бумажек.
– Если ты сошла с ума, выполняя его...
– Нет, я в своем уме. Вы же сами знаете, что это такое «судьба» и как сложно в здравом уме, когда все инстинкты сохранены, расстаться со своей жизнью. Когда я пришла попрощаться… моя дочь сразу все поняла. Она спросила хочу ли на звезду или уйти в океан. А я просто хотела увидеть своего Макса, побыть с тобой сколько получится, а потом уже, утром уйти домой. Но потом я поняла, что это мой последний шанс.
Когда я увидела, как она до сих пор за тебя беспокоится.
Моя дочь умеет закрывать свои тайны на замок, и единственный ключ - она сама. Это мой последний шанс.
– Что – это? Я не могу быть с тобой. Я ни с кем ничего не хочу. У меня дети, Лен, пойми, ...прошу тебя.
– Да. Понимаю. Ты до жути нравился мне. Как бы я не сопротивлялась, как бы ни пыталась искоренить свои чувства к тебе, так и не смогла этого сделать. Я люблю тебя всего... полностью. Со всеми твоими детьми. И даже твою нерешительность и скромность я очень люблю. Я люблю Максим тебя. И другого никого мне не надо! Даже самого богатого, умного, молодого, идеального и порядочного.
– Да? Но а мне-то что делать? - пробормотал Макс.
Встречаясь глазами с нежным взглядом Елены он вспоминал её смену настроений, когда она начинала кричать или плакать, а потом снова смотрела, как заботливая мать. Он подозрительно нахмурившись, переспросил, – Ты меня любишь, я тебя нет, ну что ты от меня хочешь?
– Я хочу выполнить это задание и остаться жить. Не могу убить себя. Понимаешь? Не хочу я в ад.
– Какой ад? – Переспросил Макс провожая её взгляд, Елена посмотрела в сторону дочери и улыбнулась. – Что ты так на неё смотришь? – он неловко тронул свой мгновенно вспотевший от волнения лоб.
– Я подумала, что... Хотя, я ведь позвала тебя поговорить, наверное, мне не стоит спрашивать у тебя… такие вещи. – Лена всё еще сидела вполоборота и смотрела на дочь и Матвея.
– Нет, знаешь, сейчас ты можешь спрашивать все, что захочешь. И говорить, что захочешь. Я тебя не отпущу, прежде чем ты со мной не … поговоришь. Теперь не отпущу. После всего уже сказанного.
– Макс, Максим, – робко опуская глаза, протянула Елена, – А давай мы забудем всё плохое и начнем все сначала, с момента нашего с тобой близкого знакомства, то есть, еще до него. Давай?
– Лен, я знаю, что всегда веду себя, как дурак... Но если тебе это как-то поможет стать нормальной тёткой, я готов устроить фестиваль, где должна петь твоя дочь в голубом сверкающем платье, в туфлях, которые искрились…
Сверкали тогда... на пляже брошенные…
Дочь твоя, накрашенная, как девица на продажу, из-за чего она рыдала, скулила, и почти умирала от страха. Давай. Повторим. Теперь со знанием, что тогда случилось, и кто мы такие. Ты сначала обзовёшь её, потом будешь рыдать у меня на плече, прижимаясь всем телом… – он замолчал, испугавшись её реакции.
– Но ты должен меня выслушать. Я хочу многое тебе рассказать, то, что было до нашего знакомства.
– Что было до?
– Моя дочь влюбилась в тебя. Она влюбилась в тебя, как милая двенадцатилетняя девочка, которая может написать записку и подарить шоколадку, которая боится поднять глазки, и скромно стоит в сторонке… Она пела тебе со сцены в первый день фестиваля, смотрела на тебя. Ты это заметил, и смотрел только на нее, восхищенно.
Она влюбилась в тебя, как ребенок, который начал взрослеть…. Никто и никогда ей не нравился, в классе и во дворе, она никого не любила.
А ты так танцевал, что она плакала от восторга. Её сердечко сжималось… когда она смотрела на тебя. И пела для тебя.
Ты же подошел к ней и увидел, что она еще ма-а-а-аленькая, совсем девочка. Сказал, что на сцене… что ее слишком перекрасили. Так с ребенком нельзя.
Ты мне сказал, довольно презрительно и усмехнулся.
Это показалось таким оскорблением. Я слишком рассердилась, вспылила и стала её обзывать. Поэтому на финальном концерте она вот так плакала.
А ты подошел, со своей матерью, успокаивать, и Лизонька покричала на меня, отказалась петь. сбежала, а потом... потом вернулась, чтобы извиниться передо мной. Она всегда возвращалась, и мы обнимались, мы мирились.
Но … меня обнимал ты, и почти целовал. Ты обнимал меня, как мужчина, я забылась совершенно.
Улетела на другую планету наслаждения.
Совершенно забыла о толпе детей рядом, о своей дочери и муже. Она это увидела и пошла на пляж.
Когда я это поняла, я побежала именно туда… думала это конец, и я больше никогда не увижу своего лисенка… волшебную сирену, чей голос был, таким чистым и красивым…
Давно представляла себе нашу встречу и говорила с тобой, но оказывается, повторять одно и то же сложно, сейчас не все правильно могу сказать, понимаешь? Ты тоже с ней разговариваешь, когда находишься один, это я точно знаю. У меня были записи твоего одиночества.
Ты любишь её, а я все время стою между вами.
Не надо слёз. Не надо слов. Просто пойми, кто ты для неё. Давай забудем о прошлом и попробуем начать заново. Только я уже не трону тебя.
Как ты к этому отнесёшься?
– Лена… ты издеваешься над нами? Надо мной? – Макс, тяжело дыша, смотрел в сторону воды.
– Нет, я знаю, она тоже никогда и никому об этом не говорила. Пыталась дать мне понять, что никогда и не скажет. У Лизы был … год, когда мы за неё очень боялись. За её жизнь. Я возила её к врачам, но… позволила Витале взять в деревню. И там её бабушка распела. Лиза стала петь дома, и ей было легче. Потом второй год, еще легче...
Она очень переживала нашу связь и свою влюблённость.
Помнишь, тогда, я была беременной Машей… Я любила тебя. Любила очень, но пообещала, что я смогу стать счастливой без тебя, а она будет твоей. – Елена вздохнула и повернулась к нему снова, посмотрела внимательно, попыталась заглянуть в глаза, но не прикасалась. - Я так и не смогла сдержать обещания.
Без тебя я не стала счастливой, и с тобой тоже … уже не смогу. Я слишком старая.
– Я не верю... Не знаю... Но почему??? Почему так? За что? – словно завороженный спрашивал непонятно у кого Макс.
– Ты был прав. В этом своем любовном экстазе я потеряла всё. А ты … ты сказал, что … целуешь не меня.… Ты её целуешь.
Я не могу повторить жизнь, Максим, я не могу сделать так, чтобы она с ним, с Матвеем, рассталась. Но ты должен знать, что можешь это сам.
– Я даже мечтать об этом не смею больше... Мне казалось, что она меня никогда не сможет простить...
– Давай, Макс. Начнём заново. Я – мама Лизы. И больше никто.
– Что же... тогда... Вы мама ... и нашей... Машки! – Макс вскочил и пошел к океану, прямо в одежде он скрылся в волнах и поплыл.
***
Пока Елена И Максим беседовали, Валерий Яковлевич посмотрел на Лизу, подошел и обнял:
– Птичка, что точно сказала тебе мать? Дословно вспомни.
– Я помню. Она спросила хочу ли я её остановить или с ней уйти, на звезду. Рядом был океан, мне как-то снилось, что мама тонет... Спросила, хочет ли она уйти в океан.
Ответила что хочет быстро и бояться не надо, но не здесь и не сейчас. Хочет увидеть Макса, побыть с ним ночь, а утром уйти навсегда. Написала несколько прощальных писем и не хочет здесь стареть. А потом… призналась, что это её последний шанс. Она об этом шансе последнем и раньше говорила. Я стала просить её... умолять не делать этого...
А еще она сказала, что это право у неё никто не отнимет, расстаться с жизнью.
– Слово «само уб и й ст во» звучало?
– Нет, открыто ни разу, но расстаться с этой жизнью - да..
– Были вопросы на детекторе. Она ни разу не хотела с собой ничего такого сделать. Это обман.
Ты так подумала, а она не стала тебя разочаровывать и продолжила …твои страхи… Как в детстве, рассказывала страшные истории, чтобы ты слушалась. Ты этого боишься, птичка. Она говорит то, что ты ожидаешь услышать...
– Папа, все уже давно прошло, мы взрослые, у нас дети. Не надо напоминать!
– Нора, всё это для её матери... игра. И я должен сказать, что после того, как мой Иванцов проделал это с ней - полностью доверяю ответам. Но я всё равно буду следить, мы останемся еще на несколько дней, билеты обратно уже есть.
Ничего она вам не сделает больше. И с собой тоже. Не волнуйтесь, они поговорят и ... всё будет хорошо. Мы живем хорошо и будем жить дальше.
– За нас, - Виталий поднял бокал.
Мужчины чокнулись, выпили, снова воцарилась тишина.
Все увидела, как Макс ушел купаться, а Елена поднялась легко, как девочка и вернулась. Она поцеловала Валерия Яковлевича в щеку, произнесла так, чтобы все слышали:
– Если твое предложение еще в силе, я согласна. Давай мне твой бриллиант, хочу стать неофициальной женой.
– Наконец-то. А если я передумал?
– А ты передумал, Валерик? Тогда поехали, потанцуем где-нибудь! Мне не надо больше ничего. Моя дочка – ключ, а я замок. Теперь он открыт. Я приехала сюда ради удовольствия, а не для того, чтобы злиться или нервничать.
Сделала то, что хотела, сказала то, что должна была сказать.
– И что же, – Валерий Яковлевич подмигнул и улыбнулся, – Что ты еще предлагаешь?
– Уехать!
– Как? Сразу уехать?
– Да, уехать, завтра же, с самого утра. Я не стану играть трагедию, объяснять всем, что я ему сказала, а в конце концов извиняться… Меня всё равно не простят. Кроме того, я здесь не очень себя чувствую, все время хочется спать, и я устаю. Ночами не сплю без твоего снотворного… Мы уж две недели здесь – более чем достаточно для отдыха в одной стране! Что касается моей дочери, моих дочерей… двух – они взрослые. У старшей муж и дети, у младшей … первая любовь.
Мы отдохнули и повеселились, мне этого достаточно, Валер.
– Вечно у тебя всё вдруг! Зачем собираться всю ночь и утром ехать? У нас есть время! Мы потанцуем медленный танец и ляжем спать.
***
В тот день Макс вернулся с пляжа, когда уже рассвело. С его девочками в комнате спала Нелли Николаевна. Он отгородился от всех с детьми и Машкой, а у Матвея не повернулся язык снова начать с ним разговор, они не пересекались даже за общим столом.
Лиза после этой встречи с матерью тоже была сама на себя не похожа. Солнечных улыбок, она, кроме детей, больше никому не дарила. Настороженность и задумчивость заменила на её лице обычный игривый и любопытный взгляд, она всё еще боялась, что Валерий Яковлевич не уследит, и мама что-то сделает.
Макс в какой-то момент перестал прятаться, а его любовь по-прежнему ощущалась ею физически.
Он все равно затаивал дыхание, когда стоял близко, пытался случайно дотронуться до неё. Вечером Лиза снова почувствовала руки Макса на своих плечах и вздрогнула, обхватив себя крест-накрест. Он поцеловал ей волосы, сказал спокойной ночи и пошел на пробежку перед дежурством.
Так он делал с Машкой, Катей, желал спокойной ночи, но это было недопустимо с ней. От рук на плечах, будто остался мокрый след.
На следующую ночь до утра пролежав без сна, как и её муж – она слышала это по дыханию, Лиза обдумывала, как всем остаться собой. В эту ночь дежурили двое Макс и её отец.
Матвей услышал голоса и понял, что Виталий за что-то отчитывает Макса. Он поднялся и вышел, а Лиза подумала, что больше они таким составом никуда не поедут.
Следующим ранним утром она получила сообщение: «Лизонька! Мы уже в Москве. Извини, люблю, целую. Твоя мама!» Она глубоко и свободно вздохнула и поцеловала дочь, которая просыпалась самой первой всегда. Она осторожно встала быстро надела купальник, легкое платье схватила ребенка и её одежду и тихонько зашептала ей, чтобы девочка никого не разбудила.
Умылись они на свежем воздухе, Лиза потихоньку переодевала Диану и была настолько занята шустрой девочкой, которая не прекращала играть, что не поняла, чья рука на её плече.
– Матвей, ты уже проснулся? Дениска тоже?
– Лиз, Матвей спит. Дениска у меня на руках, он проснулся.
– А где твои? Растерянно спросила Лиза.
– Пока не проснулись.
– Давай Деню сюда… А чего ты хочешь? Ты к нам опять заходил?
– Ты же здесь, я зашел только Матвею кое что сказать. Лиз, я не маньяк. Что ты так! Вы можете ко мне зайти когда угодно… в комнату.
– Зачем нам к тебе? Ладно. Слушай, последи за Дианкой, пожалуйста, они что-то очень рано проснулись сегодня. Я сейчас, быстро за футболкой сбегаю и вернусь.
– Лиз, я не могу.
– А-а. Ну ладно. Но Дениску-то отдай! ... Иди ко мне, Деня, иди мой плюша…
– Нет-нет… Лиз, ты не поняла. С Деней, я помогу, за Дианкой посмотрю, этого плюшу твоего подержу. Я другое не могу.
– Что ты не можешь?
– Я не покажу Полине небо… в алмазах.
– Какое небо?
– Че рт, а ты не знаешь?.... Я позвонил насчет и з мен своей жены, хотел всё выяснить, а Полина предложила мне встречаться с ней. Все сказали - надо её проучить, притвориться...
Я понял, что не могу.
– Все нормально, Макс. Конечно, не можешь!
Он зашептал:
– Волнуюсь, как мальчишка перед первым свиданием, когда с тобой разговариваю. Подожди. Еще два слова.
Я не могу. Не только с ней, вообще ни с кем не хочу.
– Любишь Риту? - Лиза еле скрывала улыбку.
– Не в этом дело. Не готов больше притворяться. От вранья мне физически плохо. Да и всё так… неправильно. Мы с тобой хотели быть вместе, помнишь? Ну… ты, конечно, не хотела, чтобы я с тобой летел в Новосибирск, но… мы ничего такого подлого не делали. Просто тогда притворяться мне нравилось.
– Лучше молчи про Новосибирск! Ты молодец, Макс! Я честно, считаю, что ты … хороший муж и отец. Мы с Матвеем … было не согласны друг с другом, когда вы расстались. О тебе и Маргаритке спорили.
Ты такой человек, что подумаешь, а хватит ли тебе сил простить её, ради неё самой и детей. Она тоже должна выбрать не подругу и мать, а мужа.
– Ритка… Да я не знаю. Ну и пусть она сама с кем-то там мне из менила, а я не могу… ради какой-то игры в семью быть с тем, кого не люблю.
– Теперь давай Дениску.
– Он ко мне уже привык. Я подержу, смотри, опять засыпает…. Пойти положить, что ли?
– Макс, - Лиза засмеялась, - А что делать-то? Полина, как всегда в поиске... Прилетим домой, если она начнет к тебе приставать, скажи ей правду, что она змея и… ничего не получит. Полина эта… противная. Да, Дианочка?
– Я, кажется, люблю тебя, Лизка. Мне никто больше не нужен.
– Нет. Ты привязался к нам. Настолько сильно, что... тебе кажется: «Люблю. Никто мне больше не нужен!» И в итоге ты - несчастный...
Подумай лучше, с каким человеком ты будешь счастливым. Какие у неё ... качества? Если ты большую часть своей жизни страдаешь в отношениях с нами, то это точно не любовь! Надо избавляться!
– Я не знаю. Мне и хорошо, и тяжело, больно.
– Ну вот. Не знает он. А кто будет знать? - Лиза чмокнула дочь в щеку, -
Любовь - это твоя радость. Если ты, Макс, будешь счастливый, несмотря на то, что я замужем... Послушай, настоящая любовь позволит тебе отпустить на свободу человека в любой момент.
Ты просто примешь его выбор.
Я отпущу Матвея и буду продолжать любить его всю жизнь. Сама. Любить. И стану счастливой. В этом вся разница.
Привязанность не позволит никому стать счастливым. Ты человека никому не отдаешь, никуда не отпускаешь. Он как-будто собственность, твой, твой и ничей больше, должен, обязан быть только с тобой...
– Лизонька, что ты хочешь сказать?
– Я не знаю. Мне кажется, Ритка тебя любит. А ты её. Даже больше, чем думаешь. И когда ты это поймёшь, и она тоже...
– Хочешь сказать, я отпустил, потому, что люблю?
Лиза кивнула.
– А она сбежала вот так... потому, что любит меня?
– Нет, сбежала она по глупости. Послушала того, кто не имел права вмешиваться. Я тоже чуть от Матвея не сбежала, ты не представляешь, как это было ужасно. Он меня принёс домой и я поняла, что вела себя, как ненормальная, мне потом было стыдно.
– А ты не хочешь сказать, что твой Матвей... не любит тебя, а очень сильно привязан...
– Он может говорить всё что угодно. Моя, не отдам... Но он меня тоже отпустит, если я захочу уйти. Матвей меня любит. Правда, Денька заснул, отнеси его аккуратненько к нам.
Макс ушел со спящим ребенком на руках, а пока Лиза кормила Диану детским творожком и кашей, пока она заказывала всем завтрак и делала кофе, кое-что произошло, и он вернулся совсем с другим лицом.
– Мой муж проснулся и увидел тебя в нашей комнате?
– Нет, он спит еще. Лиз, я должен кое-что тебе рассказать.
– Макс, если это о чем-то в прошлом - не надо!
– Лиз, это правда, очень важно. Мне, кажется, что от этого будет зависеть очень многое, вся моя жизнь.
– Твоя жизнь будет зависеть от того поумнеешь ты в хоть этом году или нет. Макс, извини, пожалуйста. Знаю, что это не очень смешно.
– А знаешь, Лизка,… хочешь я научу тебя танцевать?
– А я уже умею!
– Тогда я буду возить наших детей на танцы. Вместе. Налить тебе кофе, Лиза? – Макс еле скрывал счастливую улыбку.
– Я уже налила себе кофе сама. Не прилизывайся! Веди себя хорошо…
Расскажи, а как там моя Машка? – Лиза с нежностью посмотрела в сторону сестры, которая прошла мимо них с полотенцем на пляж лишь слегка улыбнувшись.
– А ты знаешь, как чувствует себя маленькая девочка, влюбленная во взрослого парня?
←Начало истории Кто эта девчонка / Следующая часть →
"Осторожно детка" - как всё начиналось у этих героев,
"9.5 лет" - продолжение
"Кто эта девчонка" - третий том :)
© Все текстовые материалы канала «Свет моей жизни» на dzen.ru являются объектом авторского права.
💖С любовью, Автор!💖