Я поймала себя на мысли о том, что очень смутно помнила его лицо. В тот самый сентябрьский день мне позвонила моя хорошая знакомая (это против нее и ее детей был потом устроен теракт, я про то рассказывала - они выжили). Позвонила совсем рано, как бы не в 6 утра. Солнце только встало. Сказала, что идут перестрелки в здании Генштаба. Она и жила недалеко от площади, на которой находится это здание, и мужу, естественно, кто-то из силовиков сообщил. А она мне. У меня дома ничего было не слыхать, а всего часов до 5 до захвата здания бармалеями я спокойно прошагала по будущему эпицентру событий, возвращаясь через пол-Дамаска пешком в ночи от этой самой знакомой.
По дороге встретила Алексея Сонина с 1 канала с его командой. Они жили в отеле в метрах, наверное, 500 от эпицентра событий. Леша, помнится, проснулся от того, что на него упала выбитая взрывной волной дверь номера. Вояки не хотели нас пускать в оцепленный район. Но я поныла и мы смогли просочиться. 4 часа сидели, практически, под пулями. Это его репортаж, кстати.
Я собрала всё, снятое на мой фотик, в один фильм, вот он тут, понажимайте там, чтобы вам его показали, там вся хронология событий:
Там было несколько "скорых". На ней их и увезли. Двух моих коллег.
Один из них до сих пор жив, хотя там получил ранение в бедро. Некоторые читатели его знают, это Хусейн Муртада, у него несколько каналов в Фейсбуке, инстаграммах всяких и т.п. Он работал на иранский арабоязычный канал аль-Алям (МИР), мы с ним были знакомы с начала лета 2011, когда он у меня интервью брал. Он, кстати, старше меня на месяц. Я апрельская, а он родился в марте.
Хуссейн подобрался к нам, сидевшим в тени скверика у библиотеки, находившегося метрах в 50 от захваченного боевиками здания. Кстати, я там одна была девочка, и я там никого не смущала - меня уже хорошо знали силовики в Сирии. Хусейн был с парнем с Пресс-ТВ, это англоязычный иранский канал. До сих пор помню, как мы втроем сидим на корточках и говорим о какой-то ерунде. Ну, типа, вот, сейчас все отснимем и по домам. И что еще лучше - пойти и напиться кофе, потому что никто не выспался и т.п. Парень. которого звали странным именем Мая был каким-то теплым, приветливым. Думаю, мы бы потом могли продолжить знакомство. У нас вообще в Сирии складывалась неплохая тусовка, мы звонили коллегам, сообщали о событиях, давали нужные контакты и наводки на интересные темы. В общем, думаю, мы бы еще пообщались. Хусейн за несколько дней до того вышел из больницы после ранения. И я тогда еще пошутила, мол, что - в прошлый раз было мало, еще захотел?
Но тут их обоих кто-то позвал и они пошли туда, где стреляли. Я до сих пор не понимаю, зачем. Хотели показать, как пуля вылетает из дула? Я, в таких случаях, рассказываю о том, что происходило и о том, чем дело кончилось. И это, думаю, единственно верная концепция работы военкора на войне.
Когда все кончилось, тех журналистов, которые всё это время ждали конца операции по освобождению здания под пулями, впустили внутрь. По дороге я заметила кровь на полу в маленькой караульной будке. В ней была поролоновая насадка (от ветра и лишних шумов) для микрофона.
И много гильз.
Вот эта, наверное. Та самая...
Я довольно счастливый человек: у меня на этой войне погибло, слава Богу, не так много знакомых, как могло бы. Многие из них либо военные, либо журналисты. Второе - хуже, ибо мы беззащитны, у нас никогда нет оружия. Но всё равно их чудовищно немало - людей, при упоминании которых сжимается сердце и кулаки. Про двух тезок с сирийского новостного канала я уже тут рассказывала. Одна сходила с ума, когда коллега была в плену, вторая, после освобождения из плена, в итоге, похоронила вторую.
Я буду еще рассказывать про тех коллег, кого больше нет. Они просто заплатили за то, чтобы Сирия выжила, немного больше моего....
Я промотала свои съемки и нашла, как он пошел на встречу Смерти. Оказывается, они тогда попали мне в кадр. Первым в клетчатой рубахе идет Хусейн, потом его оператор. Третий в жилетке и был Мая.
В Википедии пишут, что пуля попала ему в шею во время прямого эфира...
А это стоп-кадр с видео, которое было снято примерно в те же минуты, когда мы и общались. Меня в кадре уже нет - я к Сонину пошла, он был чуть дальше. Парень, который к нам ближе - оператор Хусейна, в зеленой футболке на моем кадре. Я даже и не поняла, кстати, что они переоделись.
Уже потом я узнала, что он был младше меня на 7 лет. Ему навсегда теперь 33 года. Тот репортаж стал для него последним. Я не видела его последних съемок. Я не видела, как он падал. Для меня он все еще сидит со мной на траве. В параллельной вселенной. Там, где не убивают журналистов.