Часть I. Красноярск - Курагино: дорожные мытарства
В январе 2014 года у меня была деловая поездка в Красноярск. Надо было закончить дела с нашей новой недвижимостью, в результате чего мне предстояло обивать пороги разных чиновничьих мест, начиная от юридических контор и заканчивая регистрационными палатами, которых в Красноярске достаточно. Иногда документы зависали в какой-нибудь конторе на пару-тройку дней и тогда у меня появлялось свободное время. На улице была в разгаре зима, выходить в город не хотелось, к тому же я был немного простывшим и боялся слечь с высокой температурой.
Однажды вечером я стоял у окна пустой квартиры и смотрел на город:
И вдруг меня посетила спонтанная шальная мысль съездить к другу в деревню. Заодно посетить места, где не был уже больше десяти лет...
Конечно, удобнее ездить летом, но летом у меня не будет столько свободного времени.
Утром я уже был на железнодорожном вокзале и брал билет до Курагино.
Поезд Красноярск - Абакан отходит из краевого центра вечером. Если ехать до Абакана, то это очень удобно - приезжаешь рано утром и успеваешь выспаться. Но я-то ехал в Курагино, а это значительно ближе. И в конечную точку я прибыл в... (ой, как не хочется вспоминать!) в пять часов утра. Нет ничего отвратительнее, чем предутренняя темень в конце января - морозная, ветреная, леденящая тело и разум.
Скукожившись спросонья, я вышел из тёплого натопленного вагона и побрёл на вокзал. Немногочисленные пассажиры, вышедшие вместе со мной, быстро растворились в морозной мгле, разъехавшись по домам на такси. Я экономил деньги, к тому же никуда не спешил, поэтому остался на вокзале ждать автобус.
Автобусы ещё не ходили и мне предстояло провести на вокзале два часа. Я достал наушники, подключил их к телефону, и, поставив альбом с мелодичной музыкой в стиле chillout, задремал, сидя на неудобном деревянном сиденье.
В семь часов утра проснулись и забегали по селу автобусы. Я сел в один из них и поехал... нет не домой к другу, моё путешествие и мои мытарства ещё не кончились, я поехал на автовокзал.
На автовокзале я провёл ещё два часа в ожидании междугороднего автобуса. Так же дремал на сиденье в позе спящей на болоте цапли. Правда перед тем, как уйти в мир тревожных и бессвязных сновидений, поел купленных тут пирожков с картошкой, запив их оставшейся с поезда Кока-колой.
Подошёл автобус. Мне, по номеру, указанному в билете, досталось роскошное место - на переднем сиденье возле электрической печки. Правда какая-то тётя пыталась, пристроить туда своего сына. "Мальчик очень замёрз, - обратилась она ко мне просящим и заискивающим тоном, - не могли бы вы уступить ему свое место возле печки?" Каково же было моё удивление, когда я увидел этого "мальчика"! Мальчику было лет сорок от роду. У мальчика имелась широкая по-сибирски окладистая борода, ко всему прочему "мальчик" был в шубе и в невероятно огромных размеров собачьей меховой шапке. "Мальчик" был на голову выше меня (а я сам не из низкорослых), в довершение ко всему был толще меня раза в два. Я окинул взором этого "мальчика", которому мне подобало по христианскому милосердию уступить место возле печки и сказал тёте: "Извините, но я не уступлю вашему мальчику место, мне вашего мальчика совсем не жалко, потому что он в меховой собачьей шапке и шубе, а я в лёгком городском пуховике и тонкой спортивной шапке". Мальчик это слышал и очень обиделся. Назло судьбе он сел прямо напротив передней двери автобуса, откуда сильнее всего дул ветер, решив, видимо, "назло мне и своей маме отморозить уши".
Часть II. Деревня Тюхтят
Спустя два часа тряски по ухабистой, затерявшейся в глухих сибирских снегах, дороге я, наконец, приехал в Тюхтят - деревню, где живёт мой друг Макс. Он встретил меня на остановке автобуса.
Кстати, я до сих пор не знаю, как правильно говорить Тюхтята, или Тюхтят. В интернете даже на официальных сайтах пишут и так, и так. Название деревня получила из-за речки Тюхтят. Как переводится это слово и что оно обозначает, не знаю. Скажу только, что деревня очень глухая. Железной дороги нет. Есть автобусное сообщение с райцентром, до которого около шестидесяти километров. Десять лет назад автобус ходил два раза в день. Сейчас шесть раз в день.
С Максом мы дружим с детства. В конце 90-х он переехал в Красноярский край. Именно к нему приезжал я в 1999 году да так и остался тут почти на три года. А это Макс со своим сыном, фото сделано в первые минуты нашей встречи:
Макс с семьёй живёт в старом большом доме, в котором раньше был деревенский магазин:
Этот дом он снимает, а параллельно, вот уже несколько лет строит свой собственный дом. На стройку к Максу мы с вами сходим чуть позже.
Дом Макса стоит почти на краю деревни. Вот такой вид открывается с его крыльца, за огородом ещё одна линия домов, а за ними речка и тайга:
Поговорив, погревшись и попив чаю, отправляемся на прогулку по деревне. На другом её конце строится дом Макса. Туда-то мы и держим путь. В сибирской деревне можно увидеть много удивительного и непривычного. Меня, например, поразила вот эта картина:
Наверное впервые в жизни я видел велосипедиста в январе, в разгар зимы.
Осматривать стройку мы отправились в компании младшего сына Макса. Вернее сына надо было доставить в детский сад. Макс транспортирует ребёнка на таких вот деревянных санках, которые он сделал сам:
Так санки смотрятся вблизи - очень простая и стильная конструкция. И крепче, чем магазинные, и выглядят круто:
Во дворе детского сада имелась свежепостроенная снежная горка, нас попросили залить горку водой:
Вода в деревнях из крана не течёт, чтобы воспользоваться ей, надо изрядно постараться. Сейчас подробно опишу процесс извлечения воды из земных недр.
Воду качают при помощи таких вот металлических колонок:
Зимой, для того, чтобы пошла вода, надо сначала залить в трубу колонки кипяток:
Потом создать в трубе вакуум, прокачав рычаг. И вот она - долгожданная вода пошла под напором наружу:
После того, как все ёмкости будут наполнены, воду из трубы колонки необходимо слить, иначе труба перемёрзнет и колонка до лета выйдет из строя.
Сделав доброе дело - залив горку водой на радость детям, мы с Максом отправляемся дальше.
Почти возле каждого дома имеется техника. И почти вся она ушла под снег до весны. В деревне пользоваться транспортом зимой нет большой необходимости, а вот летом без неё, как без рук:
Некоторая техника откровенно не рабочая, но сибирская прижимистость не позволяет избавиться от неё:
Встречаются и такие раритетные модели, как эта инвалидка, которую я в последний раз видел лет двадцать назад:
Или такие самоделки, как этот трактор:
Но лучшим транспортом в деревне остаются лошади:
Правда лошадей в деревне не так много, как раньше. Причём, надо отметить, что в Тюхтятах живёт много переселенцев из больших городов. Есть много семей, переселившихся в том числе и из Москвы. Эти люди отказались от благ мегаполисов и теперь живут в гармонии с природой. Лошадей держат в Тюхтятах в основном бывшие городские жители. Коренные сибиряки давно поменяли животных на технику. Такие вот парадоксы жизни.
А мы тем временем вышли за околицу, узкая тропа ведёт нас к участку Макса:
Забытые с лета качели:
По пути нам встречается красивый, недавно построенный храм. Надо отметить, что храм этот не Православный, он построен последователями Виссариона - это одно из современных религиозных христианских течений. Последователем Виссариона является и мой друг. Именно благодаря этой религии он и оказался в этих местах, как и многие приезжие из городов. Храм полностью деревянный и смотрится очень живописно:
Вот так выглядит храм с другого ракурса:
А вот и конечная точка нашего маршрута - участок Макса. Слева на фото строящийся дом, справа построенная уже времянка:
Участок для Макса - не просто стройка. Это его мир, доступ в который ограничен.
"Знаешь, Серёга, - говорит мне Макс, - я тут не только работаю. Иногда просто отдыхаю от повседневной рутины. Бывает, что с утра до вечера ворочаю в одиночку брус. А бывает, приду во времянку, затоплю печку, включу старенький магнитофон - сижу, пью чай, слушаю краем уха музыку и не думаю ни о чём..."
И в этом я Макса хорошо понимаю. Иногда человеку нужно побыть одному. Мой тесть, например, точно так же уходит в гараж. Возится в одиночестве с машиной. Но иногда просто втихаря от тёщи пьёт пиво. Наслаждается тишиной.
И у меня есть такое место, где можно побыть одному. Для меня это место - тайга. Можно охотиться, а можно просто сидеть у костра, смотреть на языки пламени и ни о чём не думать, набираться мудрости и сил перед очередным рывком в жизнь - в извечную борьбу за существование...
Часть III. Село Курагино
Через два дня мы с Максом отправляемся в посёлок Журавлёво - навестить его родителей, которые тоже недавно переехали в эти места. Путь наш снова лежит через Курагино - районный центр одноимённого района.
Курагино - старинное сибирское село с населением 13 тысяч человек, основанное в 1626 году.
В период с 1999 по 2001 год я жил в этом селе и работал в районной газете "Тубинские вести" корреспондентом. В творческом плане это были одни из лучших лет в моей жизни. И вот, спустя более десяти лет, я снова в этих краях. К Максу в Тюхтята я, как уже упоминал, ехал тоже через Курагино. Но село я тогда даже не разглядел. Ведь путь мой пролегал через райцентр рано утром, а раннее утро в январе чернее, чем июньская ночь.
В девять часов утра мы выходим из автобуса на автовокзале. Я захотел непременно посетить Курагинский краеведческий музей. Но поскольку музей был ещё закрыт, мы зашли в столовую:
Столовую эту я хорошо помню. И даже помню, как в 1999 году дёрнул меня чёрт написать о ней фельетон в районке. В столовой тогда вместо стаканов использовали баночки из под яблочного пюре, из под детского питания. Вот я и написал о том, как неудобно из этих баночек пить. И о том, что вообще не комильфо такому престижному и уважаемому в селе заведению использовать данную стеклотару, которую обычно применяют для сдачи анализов в поликлиниках. Дальше я развил в фельетоне свою гадкую мысль, высказав предположение, что может быть, столовая сотрудничает с поликлиникой и закупает у них оставшуюся после проверки анализов стеклотару. Фельетон был беззлобный и весёлый. Однако, реакция работников была достаточно суровой.
- Где этот журналюга?! - кричала в редакции газеты директор столовой после того, как номер увидел свет, - Где этот брюзга?! Этот человеконенавистный старикан?!
- Я тут, - робким и тихим голосом и со смущённой улыбкой на лице, сказал я, выходя из корреспондентского кабинета, - это я написал.
- Вы? - удивилась директор, - такой милый и красивый молодой человек?
(А я был тогда действительно милым и красивым молодым человеком и было мне всего 25 годков, и я пользовался успехом у представительниц прекрасного пола).
- Ну, я не знаю... - растерянно продолжала директор, - я думала... знаете ли... всё это так не вяжется с Вашим образом. Ну что же Вы сразу в газету? Ну подошли бы и сказали мне, с глазу на глаз... Что ж я меры не приняла бы что ли...
Я стоял, смотрел в её глаза и смущённо улыбался. Спорить с обаятельной женщиной не хотелось.
- А знаете что? - сказала директор столовой, давно уже сменив грозный тон на спокойный и дружелюбный, - да бог с ней, с этой статьёй! Приходите к нам в столовую. Баночек больше нет. Мы их на стаканы заменили. Давно уже собирались...
Улыбнулась и ушла.
И вот я снова в этой памятной для меня столовой:
Ем борщ, котлету с картофельным пюре и пью чай, не из баночки - из стакана, глядя на который, не могу сдержать улыбку:
Покончив с завтраком, идём по селу в сторону центра. Мороз в тот день перевалил за отметку минус 35, на улице было очень холодно и неуютно:
Идём, о чём-то разговариваем с Максом и вдруг он останавливается возле этого дома по адресу Партизанская, 147, что на следующим фото снизу. "Узнаёшь?" - спрашивает меня друг.
Я тупо смотрю на дом и отрицательно качаю головой.
- Неужели не узнаёшь, Серёга?! - удивляется Макс.
- Нет, - отвечаю я с тем же растерянным и тупым выражением лица.
- Ты же в этом доме жил осенью 1999 года! Вон в той половине, что обита сайдингом!
Я смотрю на дом. Что-то припоминаю, но смутно. Живя в Курагино, я сменил около семи адресов. И примерно столько же в деревнях Курагинского района. Но как я мог забыть о доме, в котором хоть недолго, но жил? О, память-память моя! Какая же коварная и непредсказуемая ты бываешь порой! Зачем, скажи мне, память, стёрла ты воспоминания об этом доме? Стёрла безвозвратно.
От того, что я вот так вот просто могу забыть о том, что когда-то было со мной, мне сделалось тоскливо и неуютно. И только много позже, разглядывая эту фотографию на компьютере, я начал вспоминать этот дом. Но события, связанные с ним, память упорно продолжает переносить в другое жилище. Такие вот метаморфозы сознания.
Вот он дом, о котором я забыл:
Парк Победы на набережной реки Тубы:
Улица Партизанская. Главная артерия села, состоящая в центре преимущественно из купеческих домов дореволюционной постройки, которые впоследствии были национализированы и переданы государственным учреждениям, находящимся в них и поныне. Здесь расположена курагинская соцзащита, музей, в который мы направляемся, и редакция районной газеты, к ней мы с вами тоже вскоре подойдём:
О Курагинском районном краеведческом музее я рассказал в отдельном посте. А здесь просто фотография фасада:
Посетив музей, а заодно и погревшись, двигаемся дальше. К зданию соцзащиты привезли из Абакана молоко для пенсионеров. Макс говорит, что молоко то ли бесплатное, то ли по очень низким ценам. Раз в неделю пенсионеры пользуются этой замечательной услугой:
В этом доме находится редакция "Тубинских вестей", она занимает весь верхний этаж:
Смотрю на окна редакции и вспоминаю май 1999 года. Как поднялся впервые по деревянным скрипучим ступенькам и прошёл в кабинет главного редактора. С собой у меня была стопка пожелтевших газет с лучшими моими статьями, написанными для газет, в которых работал раньше:
- Здравствуйте, - обратился я к главному редактору, - я журналист, ищу работу. Вот мои статьи, если вас устроит мой стиль и моя подача материала, хотел бы работать у вас.
Главный редактор пригласила в кабинет ответственного секретаря. Они повертели в руках издания с моими статьями, пробежались по некоторым из них взглядами по диагонали. И...
Вы не поверите! Но через час, после того, как я зашёл в кабинет главного редактора, я уже был принят на работу штатным корреспондентом. И мне уже был выдан аванс 300 рублей (хорошие тогда деньги). Да-да, 300 рублей, хотя мной ещё не было написано ни строчки. На следующий день я вышел на работу с готовой статьёй, которую написал за ночь. На планёрке, проходящей в редакции каждую пятницу, после выхода номера в свет (газета была еженедельной), мою первую статью назвали лучшей в номере. А лучшая в номере статья, по правилам редакции, облагалась двойным гонораром. Надо отметить, что оклады у корреспондентов в "Тубинских вестях" были небольшими. Основная зарплата складывалась из гонорара, который платили за количество строк. Поэтому каждый желал, чтоб его статья была лучшей в номере. И не из тщеславия, а из вполне меркантильных интересов.
За время моей работы в "Тубинских вестях" мои статьи достаточно часто признавались лучшими. И, как следствие, довольно часто я имел дополнительные деньги, полученные в виде двойного гонорара. Чем и горжусь до сих пор...
Я постоял на крыльце редакции, сфотографировался, хотел было зайти внутрь, но передумал - с тех пор коллектив полностью поменялся и никто из моих прежних коллег уже в этой газете не работает:
А этот продуктовый магазин находится как раз напротив редакции:
В обеденный перерыв мы бегали сюда из редакции за пельменями, которые ели, разогрев в микроволновке, и присыпав приправой "Ролтон". Я даже почувствовал на мгновенье их вкус. И опять удивился причудам своей памяти - отправила в небытие воспоминание о доме, в котором жил, но сохранила вкус заурядных магазинных пельменей, разогретых на скорую руку.
Недалеко от редакции расположено здание администрации Курагинского района. На площади между ним и Домом культуры мы увидели множество красивых фигур изо льда:
И даже всё ещё стояла ёлка, хотя на дворе было 31 января и Новый год уже месяц как прошёл:
Мы с Максом, несмотря на суровый мороз, с удовольствием фотаемся возле этих ледяных фигур... как мало иногда нужно людям для радости:
Эта вот страсть - широко отмечать праздники, украшать их и долго не расставаться с созданными украшениями у сибиряков в крови. Даже в небольших деревнях с населением в тысячу человек, обязательно построят свой ледяной городок, в который вложат всю душу.
А в моём родном городе, который гордо именует себя столицей БАМа, или, как поётся в песне, - "крайней точкой Москвы", таких ледяных фигур не делали ни разу. В моём городе, с населением втрое больше курагинского, на главной площади нагребут под Новый год сугроб трактором, сделают на этом сугробе пологий уклон, и назовут эту нелепую конструкцию "горкой". Эта горка, кроме ёлки, и есть всё украшение праздника. Но даже и эта несуразная горка моим землякам не очень-то нужна. Широко отмечать праздники, радоваться этим праздникам не позволяет бамовская псевдостоличная чопорность. Вот за это я и не любил никогда тындинцев. Но всегда испытывал симпатию к сибирякам за то что они не такие. За то что умеют радоваться и не стыдятся этого.
Курагинский Дом культуры, обычное типовое здание, в моей биографии примечательно тем, что тут я впервые посмотрел фильм "Титаник" на большом экране - ультрамодный в конце 90-х фильм:
"А склянки тем временем пробили полдень", - как пишут в морских романах. А это означало, что пора нам завершать прогулку по селу и двигаться в сторону курагинского центрального универмага, ибо там нам предстояло сесть в маршрутное такси до посёлка Журавлёво. Такси ходит раз в день и, по уверениям Макса, ехать на нём не только комфортнее, чем на автобусе, но и выгоднее по цене.
По пути встречается много торговых точек, которых раньше в селе не было. Курагино идёт в ногу со временем:
Универмаг - отсюда мы направились в Журавлёво:
Часть IV. Посёлок Журавлёво
С посёлком Журавлёво судьба свела меня в 2001 году. К тому времени я уже не работал в газете и дела мои были из рук вон плохи. Я долго не мог найти работу, потерял очередное (может быть десятое, или пятнадцатое по счёту съёмное жильё) и вынужден был приехать сюда.
Жизнь моя тут оказалась далёкой от сказочной. Всё лето я провёл на покосах, зарабатывая для себя и своей семьи кусок хлеба нелёгким трудом батрака. Я нанимался то к одному, то к другому зажиточному крестьянину - косил траву, метал сено в зароды. За день я получал от 80 до 100 рублей наличными на руки, бесплатное питание (а есть, доложу я вам, на покосах при жаре не очень-то хочется), баню вечером и стакан водки, который после тяжёлого дня казался безвкусным и пресным, проскакивал в нутро, как минералка, не пьянил, не туманил мозг, а просто отключал его до очередного безрадостного утра.
Магазин "Журавли" - в нём, как в супермаркете, можно купить всё, от куска мыла до булки хлеба:
Посёлок Журавлёво находится на знаменитой железнодорожной трассе Абакан - Тайшет, молва о строительстве которой широко гремела в шестидесятых годах прошлого века. Посёлок назван в честь инженера-изыскателя Алексея Журавлёва, погибшего вместе с Александром Кошурниковым и Константином Стофато в 1942 при изыскании трассы:
Посёлок небольшой, в нём проживает 660 человек.
А в этом, занесённом снегами доме, я жил в то памятное лето 2001 года, стоит он на выезде из посёлка, на главной его улице Трактовой:
На следующем фото мост через реку Кизир. Мост новый, его построили несколько лет назад. Раньше на тот берег переправлялись на лодках, или на пароме, который находился чуть выше по течению. Именно на том берегу, на склонах горы, которую вы видите перед собой, и были покосы:
Мне вдруг вспомнился один памятный случай.
Взяли мы как-то на покос лошадь, чтоб удобнее было подтаскивать сено к зароду. Покос этот был один из крупнейших в округе. А зарод в Сибири ставят один, не зависимо от площади покоса. Зарод - это огромный стог сена. В этот стог сено метают со всей площади покоса. Так вот, чтобы не таскать через всё это огромное скошенное поле сено, мы решили скидывать его сначала на большой кусок брезента, который затем цепляли к лошади и с помощью неё подволакивали к зароду. А оттуда уже метали наверх.
День был жаркий. Пот катился ручьями не только с нас, но и с лошади. Но не смотря на это до обеда мы работали без сбоев. После обеда лошадь наша начала уставать. В какой-то момент она, не выдержав тяжести брезентового волока, нагруженного копной сена, завалилась на бок. Ни уговоры, ни кнут, не могли заставить её встать и продолжить работу. Тогда мы с Осетром (так звали моего работодателя) сами впряглись в волок и потащили копну к зароду. Так мы и работали до конца дня и за себя, и "за того парня", в смысле за ту лошадь, которая как ни в чём не бывало мирно паслась неподалёку в теньке, даже не глядя в нашу сторону.
В посёлке я гостил не долго. Вечером того же дня я уехал. Ночной поезд вёз меня в Красноярск. А Журавлёво осталось позади. Тихое, оцепеневшее, засыпанное снегом, равнодушное к моему прошлому, к тем нелёгким дням, которые я провёл в нём когда-то:
Противоречивые чувства оставила во мне эта поездка. С одной стороны я рад, что повидал друга и встретился с людьми, которых не видел более десяти лет. С другой стороны...
Да нет ничего с другой стороны. От холода эта хандра. От бескрайних сибирских снегов. Белых, глубоких и бесконечных. Обычная зимняя тоска по лету и теплу, никак не связанная с моим прошлым.
Я снова стоял у окна своей квартиры, был поздний вечер и на календаре было первое февраля.
2014 год.
#Красноярский край #курагино