На полу кругами ездил игрушечный паровозик, жужжа маленьким электродвигателем. Папа носился по комнате, собирая вещи. Мама смотрела в окно. Я сидел на полу и переводил взгляд то на одного, то на другого, то на третьего. Паровозик, папа, мама. Мама, папа, паровозик. И снова.
– Паспорта, документы, билеты… – Папа бормотал себе под нос, вытряхивая на пол содержимое ящиков, вылавливая оттуда нужные ему вещи и запихивая в сумку. Иногда он бросал безумный взгляд на часы и тогда начинал делать всё ещё быстрее, разбрасывая вещи по комнате.
– Поезд через полчаса прибудет на станцию, надо успеть, обязательно надо успеть, – бормотал он тогда себе под нос.
– Они уже близко, – мама не отводила взгляд от окна, – уже совсем близко.
По окну ползла муха, перебирая своими черными лапками. Не знаю, смотрела ли мама на неё или на что-то, что происходит вне. С моего места была видна только муха.
– Успеем? – папа на секунду остановился, но тут же опомнился и снова принялся носиться по комнате. Комната постепенно становилась всё больше и больше похожей на поле битвы – лежали сломанные стулья, разобранные шкафы, рваные вещи и бумаги.
Мама ещё раз посмотрела в окно, потом на часы:
– Должны. Если только…
Папа в спешке наступил на игрушечный паровозик, и тот остановился. Электродвигатель чуть крякнул, закряхтел и затих. Я заплакал. Папа остановился в растерянности и посмотрел на умерший прямоугольник с кружками-колёсами под своей ногой. Мама щёлкнула радиоприёмником, радиоприёмник щёлкнул в ответ и противно зашумел. Мама завертела колёсиком, но на всех волнах был только этот белый противный шум. В глазах появилось отчаяние.
– Если... – мама взглянула за окно. Муха взлетела и кругами начала носиться по комнате.
– Если станции не работают, значит они уже прошли слишком далеко. Вокзал скорее всего взят.
Папа остановился и сел на пол, прямо среди груды устроенных им разрушений. Запустил руки в редкие волосы и взъерошил их. Мама подошла к нему и положила руку на плечо. Я подполз к сломанному паровозику через груду бумаг. Корпус был сильно помят, но я всё равно поставил его обратно на рельсы и подтолкнул. Колёса сделали полуоборот и снова остановились.
Папа поднял взгляд на маму:
– У тебя остались те таблетки?
– Да.
Мама ушла в другую комнату. Я взял папу за руку, спросил:
– Всё сильно плохо, да?
Папа взглянул на меня, улыбнулся и потрепал по волосам:
– Нет, что ты, всё просто замечательно! Нам не придётся покидать собственный дом. Мы остаёмся. И впереди только прекрасное далеко...
Я робко улыбнулся ему в ответ.
Вернулась, улыбаясь и будто бы светясь, мама с тремя бокалами сладкого апельсинового сока в руках. Она их зажала как-то кистями, чтобы ни один не выскальзывал, и, отодвинув голыми пальцами ног мусор на полу, поставила бокалы перед нами, сев рядом.
– Мы совсем скоро станем свободными людьми! – поднял папа свой бокал и, оглядев разрушенную комнату, залпом выпил. Мама тоже отпила и улыбнулась:
– За дивный новый мир!
Я отпил свой сок. Он был терпким, слегка кисловатым и с мякотью. Мне понравилось, и я отпил ещё. И ещё.
Мама встала и подошла к окну. За окном красными лучами разливалось заходящее Солнце, проникая и в комнату.
Мир начал темнеть, а если быть точнее, темнеть начало у меня в глазах. Я почувствовал, как медленно засыпаю и, прижавшись к боку папы, сладко зевнул.
***
Солнце зашло над городом, оставляя ещё розоватые разводы на одной части неба, но и те потихоньку уступали место чёрному полотну ночи. В разрушенной квартире мирно лежали трое, и лишь муха жужжала и иногда билась о стекло.
Они не пришли.
Автор: Евгений Гаврилин
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
#рассказ #хоррор #фантастическийрассказ