- ...пойдем... со мной пойдем...
Незнакомая женщина лет... я не знаю, сколько ей лет, от минус бесконечности до плюс бесконечности, я в возрастах не разбираюсь, пытаюсь понять – возраст вырывается куда-то за пределы числовой прямой в какие-то иные измерения.
- Пойдем... пойдем со мной...
Хватает меня за руку, ведет за собой, уговаривает, ну пошли, пошли, а я тебе куплю... а ты что любишь? Я теряюсь в раздумьях, мне не положено любить, поэтому...
...тут же спохватываюсь, что и правда теряюсь, а где мой, а где моя, а никого нет, ходят туда-сюда незнакомые люди, поднимаются по эскалатору, там, на третьем этаже кинотеатр, и еще выставку какую-то там чего-то там обещали...
- А... а где?
Я говорю, хотя мне не положено говорить, я хочу назвать их по именам, но я не знаю, как их зовут, они не называли мне своих имен, они просто свернули куда-то в никуда в лабиринте магазинов и исчезли...
- А... а где...
- Пойдем-пойдем... - не унимается женщина, тут же спохватывается, - заблудилась? Пошли, пошли, скорее, домой пошби...
Екает сердце от этого – домой, иду за ней, откуда она знает, где мой дом, да мало ли, у людей какие-то там междусетья есть, они там все друг про друга смотрят. Женщина ведет меня куда-то к машине, сюда, сюда, милая, а давай тебе купим... а что купим, а что ты любишь, а да, ты ничего не любишь, вернее, все любишь, вернее, и так, и так, вернее, ты не можешь ни любить, ни не любить, потому что ты...
Она обнимает того, кто сидит за рулем, целуются, долго, страстно, как тридцать лет назад, вот это я теперь про них знаю – я была с ними тридцать лет назад, кажется, бесконечно давно...
Машина выворачивает со стоянки, как-то быстро выворачивает, будто боится, что меня догонят, вернут – я пытаюсь вспомнит дорогу, не могу, и этот дом я тоже не помню, раньше они в другом доме жили, победнее, и даже не в доме, а в только в нескольких комнатах.
- Ну вот, смотри, как у нас теперь здорово стало, правда? Это все ты... – воркует женщина.
- Да что я, я же просто...
- Не-ет, без тебя бы не было ничего, честное слово... правда, милый?
Мужчина кивают, морщинки разглаживаются вокруг седых усов:
- А ведь правда... без неё и не было бы ничего...
Снова обнимают друг друга, целуются, как много лет назад.
.
...почему я больше не люблю его, почему, почему это ушло, чувство это, да даже не чувство, это весь мир, целый мир от края до края, и его больше нет. Небо плачет над городом, я плачу вместе с ним. Смех за спиной, их двое, мужчина и женщина, немолодые, какого черта они смеются, когда весь мир, кажется, умирает...
...стоп...
...я приглядываюсь к ним...
Неужели...
Точно, так и есть, она среди них, между ними двумя, как была между мной и К, окликаю её – чувствую, не обернется, так и есть, не обернулась, нет, поворачивается на какие-то доли секунды, смотрит на меня, - в её глазах мелькает узнавание, опять же на доли секунды, и все, и снова будто бы ничего и не было...
Бегу за ними, верните мне её, верните, она не ваша, она наша с К, да как вы смеете...
- ...вы хоть понимаете, что вы её не удержите? – хозяйка придирчиво смотрит на моих, вернее, я уже не знаю, кого считать моими, - вот вам, милая барышня, сколько лет?
- Да хоть бы и восемнадцать, а что?
- Да? и как долго она у вас проживет? Месяц? Два?
- Да полгода уже...
- Ну и разбежитесь через год, знаю я вас...
- Да что ты... – хозяин пытается утихомирить свою благоверную, - может, сложится все у них...
- И часто ты видел, чтобы у кого что складывалось? Я так что-то ни разу... вы же загубите её, понимаете вы, загубите!
- А... а если её саму спросить? – не сдается девушка, - вот ты, дорогая... ты к кому хочешь?
Смотрю на неё, молодую, у которой все впереди, смотрю на тех, у которых возраст уходит куда-то в бесконечность, снова смотрю на ту, которой восемнадцать, киваю:
- А я к вам...
Хозяйка хлопочет, да что ты, да ты сама не знаешь, что просишь, да они же все, да ты же... Я улыбаюсь ей, она уже понимает, что я не останусь...
.
- ...а я к вам...
- Ты?
- А... войти можно?
Небо плачет дождем.
- А входи, входи... Чаю?
- А, спасибо...
- Да ты устраивайся, вот, к очагу поближе... – морщины прячутся за белыми усами, морщин стало больше, много больше, человек как будто растрескивается на части.
- А я... можно к вам... совсем?
- Ну как же совсем... – вздыхает хозяйка...
- Ну, я понимаю, не правда была... глупая... они вот поссорились... разбежались...
- Ох, вижу, вижу, милая...
- А можно...
- Да как же я тебя у нас оставлю...
- А... вы обиделись?
- Ну что ты, что ты, милая...
- А что так?
- Так они же поссорились... разбежались, говоришь...
- И...?
- И ты у них... – она не говорит страшного слова, она не объясняет, что случается со мной у тех, кто ссорится и расстается. Интересно, как это, быть мертвой, я не привыкла еще...
Я не прощаюсь – потому что меня нет. Я не ухожу – потому что меня нет.
Но в то же время я не остаюсь – тоже потому что меня нет....