I
За пеклом — ливни. На ноги бойцов
налипла грязь, пудовая, как гири,
и ноги будто налились свинцом.
Смерь возвратилась к вырытой могиле,
и воздух над бульваром резал крик,
и множились проклятия и стоны.
Опять ребёнок. Женщина. Старик.
И снова — воин. Мирные. Ребёнок.
И взятых жизней новая зола
осела меж обломков и осколков.
И был девятый день, как отошла
ко Гоподу воительница Ольга.
II
Есть в женщине степных донских краёв
простая и безудержная сила.
Тот, кто хотел искоренить её,
пусть сам найдёт в степи себе могилу.
Отец то возвращался на увал,
то уходил опять на боевые.
Сын возмужал. Отец всё воевал.
Летели письма изредка: живые!
Скажи: она такая не одна —
и будешь прав. Но знай, что в божьей руце
тот корень, до которого война,
как ни язвит, не сможет дотянуться.
За всех своих молясь, и этих двух,
когда терпеть и ждать невыносимо,
всё вынесет, поскольку с нею Дух,
неотделимый от Отца и Сына.
III
Нет лиц у боли, смерти и войны.
Их взоры — пламя. Голоса — разрывы.
А то, что рода женского они,
слова, так это вряд ли справедливо.
Лишь у надежды — женское лицо:
любовь и вера, мамины заветы.
И выше смерти над землёй отцов
лик Родины. И будущей Победы.
