Остаток пути молодые люди проехали молча. Каждому из них надо было переосмыслить случившееся и сделать свои выводы. Наконец, огромные панорамные окна и светлые стены дома забрезжили в полумраке. Антон не стал заезжать в гараж и припарковал машину у ворот. Он звякнул ключами и отпер калитку.
Начало здесь:
Как только молодые люди миновали порог дома, Оля кинулась к камину в гостиной, нащупала в темноте чугунную кочергу с резной ручкой, которую от скуки разглядывала во время ужина, и решительно двинулась на второй этаж, к комнате кукол. Теперь ей было не страшно. Она должна была помочь этим девушкам. Кроме нее, сделать это было некому.
Оля ворвалась в комнату и зажгла свет. Все куклы стояли на своих местах как ни в чем не бывало. Она быстро пересчитала тех, что стояли лицом к окну. Их было двенадцать. Подумать только, двенадцать ни в чем не повинных девушек... Соленый ком подступил к горлу, и она сглотнула.
Оля обернулась: Антон застыл в дверях и смотрел на кукол, как будто любуясь их прекрасными фарфоровыми личиками в последний раз. Потом он перевел взгляд на Олю и одобрительно кивнул. Стоило девушке глубоко вдохнуть и замахнуться кочергой, как все двенадцать кукол лихорадочно замахали ресницами и потянули к ней свои фарфоровые ручки, словно моля о пощаде. Ей на секунду даже стало жаль эти искусно сделанные создания с их идеальными лицами. Но живые души, заточенные в фарфор, было жаль еще больше...
Оля нанесла первый удар, потом второй, третий... Фарфоровые лица разбивались на куски, в один миг теряя свою идеальность. С каждым ударом неведомо откуда слышался то ли стон, то ли вздох... Куклы попадали с полок и из произведений искусства превратились в бесформенную груду тряпок и черепков. Вдруг из этой кучи вылетела маленькая белая тень, покружилась немного вокруг комнаты и вылетела в дверь, чуть не угодив Антону в лоб. А потом появилась еще одна... пока все двенадцать душ не вырвались на свободу.
- Не-е-т! – Истошный крик прогремел в коридоре.
В дверном проеме показалась Ада Вячеславовна. Ее глаза горели как куски раскаленного стекла, и в сочетании с растрепанными волосами и просторной ночной рубашкой в пол это делало ее похожей на пациентку лечебницы для душевнобольных. Оттолкнув Антона, она вбежала в комнату и кинулась к Оле. Девушка зажмурилась в ожидании удара, но Ада Вячеславовна бросилась не на нее, а к куклам – точнее, к тому, что от них осталось.
- Нет, нет, нет... – бормотала она, сидя на полу и перебирая черепки дрожащими руками.
Оля усмехнулась. Как не похожа в эту минуту была Ада Вячеславовна на ту властную особу, которой казалась все это время! Теперь это была просто шокированная, слабая женщина.
Антон подошел к матери и с опаской погладил ее по плечу, как дикого зверя, которого жалел, но продолжал бояться:
- Мама, так было надо. Мама, не переживай. Мы должны были отпустить их. Это было правильно.
Ада Вячеславовна не реагировала. Она продолжала сидеть на коленях и чуть слышно причитать, едва шевеля губами и время от времени подергивая плечами. Ее лицо не выражало ничего, а взгляд был стеклянным. Теперь она как никогда напоминала своих кукол...
Оля посмотрела в окно. Ночная темнота сменилась серостью предрассветных сумерек. Уже почти утро. Она тихо вышла из комнаты, оставив мать с сыном наедине, и направилась к выходу. Она лучше посидит на остановке и подождет автобуса. Антону сейчас было не до нее, да и после того, что произошло, ей больше не хотелось его видеть.
Оля медленно шла по коридору, переваривая все, что с ней случилось в эту ночь. Ее взгляд вдруг упал на приоткрытую дверь и приметил ряд потушенных свечей на полу, которые было видно через щель. Девушка подтолкнула дверь и замерла на пороге. На полу была нарисована большая пятиконечная звезда, а в ее центре, в окружении свечей и каких-то непонятных предметов, сидела ее фарфоровая копия. У куклы, как и у Оли, были прямые светлые волосы и голубые глаза, а одета она была в традиционный наряд, от которого веяло чем-то иностранным.
- Мама купила ее в Швеции, - голос Антона заставил девушку вздрогнуть. Он неслышно подошел к ней сзади и задумчиво смотрел на комнату через ее плечо.
Оля лишь ухмыльнулась и покачала головой. Ей всегда говорили, что в ее внешности есть что-то скандинавское: резкие черты лица, светло-голубые, как льдинки, глаза, белокурые волосы.
- Это в нее она собиралась поместить мою душу, - сказала она дежурным тоном, словно речь шла не о ее собственной жизни, а о списке покупок или расписании автобусов.
- Видимо, да...
Оля повернулась к Антону:
- Слушай, а я вот не могу понять одной вещи: зачем она положила меня спать в комнату кукол, если ритуал все равно проводила она сама в другой комнате?
- Это что-то вроде инициации... Мама говорила, что другие куклы должны принять новую душу. Тогда они лучше уживутся вместе...
- М-м, понятно, - так же дежурно ответила Оля и устремилась к лестнице. Ей не терпелось вырваться на воздух, вернуться в город и забыть про этот дом и эту семью как про страшный сон. Именно таким ей казалось то, что произошло, - странным и нелепым кошмаром, который постепенно растворялся вместе с ночным мраком за окнами.
- Антон! – Вдруг послышалось из глубин коридора. Олег Васильевич вышел из комнаты кукол. – Что здесь произошло? Что с твоей матерью?
Пожалуй, за все время их знакомства это была самая длинная реплика, которую Оля слышала из его уст.
- С ее коллекцией произошло несчастье, и она... очень расстроилась. Может, позвоним дяде Саше? – ответил Антон.
- Хорошая идея, она явно не в себе. Сейчас позвоню.
Олег Васильевич подошел ближе и устремил взгляд на Олю, застывшую у лестницы:
- А, Оля... Доброе утро!
Девушка удивилась: вчера ей показалось, что отец Антона даже не запомнил ее имени, а теперь он вдруг так тепло поприветствовал ее. Да и выглядел он сегодня намного лучше – каким-то помолодевшим и посвежевшим: его лицо приобрело здоровый цвет, а круги под глазами стали менее заметными. Видимо, не один Антон оживал в отсутствии Ады Вячеславовны...
- Доброе утро, - буркнула Оля и стала спускаться.
Она уже надевала плащ и натягивала кеды в прихожей, когда Антон подбежал к ней:
- Оль, куда ты? Может, подождешь, и я отвезу тебя домой?
- Чего подожду?
- За мамой сейчас должна приехать машина... из психиатрической. Мой дядя там работает директором.
Оле слишком много пришлось ждать за эти сутки: пока закончится нудный ужин, пока Антон ответит на ее сообщение, пока придет утро и она сможет вернуться домой... Она устала ждать. И устала находиться в этом доме с гнетущей атмосферой, где куклы были более живыми и человечными, чем люди...
Она посмотрела Антону прямо в глаза и сказала:
- Нет, Антон, побудь лучше с мамой. А я доберусь сама. Уже утро, автобусы скоро пойдут. Прощай!
Взяв свой рюкзачок, она вышла на улицу, даже не оглянувшись на Антона, который до недавнего времени казался ей родным человеком, а теперь за одну ночь стал чужим. Ее чувства к нему остались за закрытой дверью этого дома вместе с комнатой кукол и секретами этой странной семьи.
Утренний воздух накрыл ее прохладной волной. Она вдыхала его полной грудью, и с каждым вдохом он стирал из ее памяти жуткие кукольные лица и отрезвлял ее от ночного кошмара, ставшего реальностью...
...В аудитории, как всегда, было шумно. Грузный бородатый преподаватель уже выкладывал из портфеля книги и бумаги, готовясь к лекции. Кто-то из студентов рассаживался по местам и доставал тетради и ручки; кто-то вбегал в аудиторию, лихорадочно всматриваясь в лица в поисках знакомых.
Студентка, которая показалась в дверном проеме, тут же приковала к себе взгляды всех без исключения молодых людей в аудитории. Одетая в элегантное кофейное платье по фигуре, которое так шло к ее зеленым глазам, Катя Хазарова улыбнулась, увидев подружек, сидящих в третьем ряду.
Студентки весело защебетали, когда Катя присоединилась к ним, и до Оли донеслись обрывки фраз: «Где пропадала? Куда подевалась? Давно тебя не видно». Ответа девушка не расслышала. Тем более, что она и так его знала. Катя была в психиатрической больнице, где вместо нее теперь лежала та, по чьей воле она там оказалась, и та, кому там было самое место...
Оля улыбалась, глядя на оживленную мимику девушки, рассказывающую что-то своим подружкам, ее необычные черты лица и заинтересованные взгляды парней-студентов. Все-таки живая красота никогда не сравнится с кукольной...