Это просто до слез обидно – я не поздравил Владимира Львовича вовремя, хотя запросто мог. Текст был уже на 90% готов, его обязательно нужно было закончить и положить в отложку, потому что в сам ДР я был на детско-юношеской Грушинке. Но Дзен бы и без меня мог справится, и опубликовать текст именно 21 августа. Но предотъездная суета как-то захватила, замотала, закружила. Эмоции от предстоящего захлестнули – и вот… А потом нужно было написать про эту самую "Неурочную Грушинку". Но не ждать же год, чтобы поздравить одного из самых любимых в бардовском сообществе авторов. Лучше немного позже, чем совсем поздно, ей Богу. Поэтому позвольте с десятидневным опозданием предложить вам присоединиться и к поздравлениям, и к моим признаниям в совершенно искренней любви к замечательному автору и удивительному человеку Владимиру Львовичу Туриянскому.
Ну а теперь и сам текст, который, как вы уже поняли, изначально назывался:
Споем, эврибади… День рождения Владимира Туриянского
Не удивлюсь, если для людей, любящих авторскую песню с безопасного расстояния и никогда в жизни не сидевших ночь напролет у фестивального костра, имя Владимира Львовича Туриянского вообще ничего не значит. Они могут вспомнить пару-тройку его песен и даже вспомнить, что эти песни в их молодости были очень популярными, но с конкретным именем, конкретным голосом, с залихватской манерой играть не семиструнке они эти песни не свяжут. Туриянский – звезда первой величины, конечно, но звезда для своих. Их не мало, этих своих, да к тому же едва ли найдется на всей огромной территории бывшего СССР местечко, в котором у Туриянского не было бы приятелей и коллег, с кем он не побывал в самых разных геодезических экспедициях. Но на ТВ Тур, как его довольно долго звали знакомые, гость не особо почитаемый и желанный. Да и когда ему? Он большую часть жизни далеко от телекамер. То в тайге, то в пустыне, то, может, и в Крыму, но точно не на пляже.
Тем интереснее очень многих из моих подписчиков познакомить с этим малоизвестным, но вполне признанным классиком авторской песни. Тем более, что у Владимира Львовича сегодня – День рождения.
Я прошу прощения у тех, кто сейчас возмущен моим таким странным вступлением – дескать, как же так! Кто же это не знает Монтану, Геодезическое танго или Конец сезона! В своей среде я тоже был бы возмущен – как так! Но, поверьте, подавляющее большинство подписчиков Бард-Дзен как раз не фестивальщики, не знатоки, и их искренняя любовь к нашей песне частенько ограничивается парой десятков имен. И в эти пару десятков Туриянский точно не входит. Зато тем, для кого имя Туриянского – не пустой звук, всегда есть что о нем сказать, и именно к этому я вас, знатоков, и призываю – не поленитесь поделиться в комментах своим мнением об этом прекрасном человеке и авторе.
Ну а мне пора начинать уже что-то показывать из его великолепного наследия. И, пожалуй, стоит начать именно с самых широко известных песен этого малоизвестного классика авторской песни. Например, вот с этой:
На самом деле у Владимира Львовича ковбойских песен полным-полно, когда это писалось, почему-то сказочная тема ковбойских прерий была в фаворе. И это ведь даже раньше, чем появились ГДР-овски вестерны с Гойко Митичем в качестве фронтмена. И Туриянский, следуя за этой модой с воодушевлением, даже изобрел специальный инструмент, надеваемый при исполнении таких песен на правую руку. Ну, простая сыпуха, конечно, но выглядит и звучит замечательно. А еще полюбил ковбойские стетсоны в качестве детали концертного костюма, и до недавних времен представить себе на сцене Туриянского без широкополой шляпы было почти немыслимо.
Эта песенка про неведомую нормальному советскому человеку Монтану ушла в народ наравне с «Хромым королем» Дулова и «За туманом» Кукина, и поэтому не так уж часто связывалась именно с бардовской песней – так разновидность прикольной эстрады. Тем более, что за эти песни частенько брались и эстрадные певцы. Но вот вторую из самых-самых в плане народной известности песен барды эстрадникам уже не отдали, пели сами. И, есть такое ощущение, что пели буквально все. Да это и понятно, тут в кучу собрались практически все топовые темы тогдашней бардовско-туристской эстетики. Тут тебе и несчастная любовь, и выпивка, и трудная романтика дальних странствий. И все это крепко приправлено пародийной подачей. В общем всем хитам хит. На все бардовские времена.
И веселых песен у Владимира Львовича много, но все же знающему зрителю он известен в первую очередь как лирик. Знаете, когда я впервые столкнулся с авторской песней всерьез, ну, то есть познакомился с бардами, съездил на первый свой фестиваль, и стал слушать запоем не только официальные записи с пластинок и легендарного журнала Кругозор, оказалось, что Туриянский мне уже немного знаком, и знаком вовсе не "Монтаной" или "Геофизическим танго", а скромной на вид и очень традиционной для туристского крыла бардов, к коему я никогда не относился, песенкой «Откуда начинается река». И когда я это понял, я весьма был удивлен – это направление авторской песни никогда не было для меня особенно интересным, я даже суперхит Кукина «За туманом» признавал, скрепя сердце, какое-то время, а тут!.. Это ведь весьма немудрящая песенка. Я тогда сам активно сочинял, и мне даже мои собственные творения казались несколько более интересными и сложными, не говоря уже о звенящей чистотой и запредельностью городской лирике Окуджавы, например. Или изысканная музыкальность в купе с очень крепкой и серьезной лирикой Никитина – вот что я любил тогда в авторской песне. И обнаружить, что Туриянский каким-то образом зацепился в моей душе, да еще и с такой странной для меня тогдашнего песней – это было если не шоком, то, во всяком случае, большим удивлением. Позже я понял, чем он меня взял, но давайте сначала все же песню-то послушаем.
Я ведь, если уж честно, так и не стал поклонником туристской авторской песни, но и сейчас, вспоминая песни Туриянского, одной из первых вспоминаю именно Реку, и даже не текст, а именно музыкальную ее составляющую. И это – крайне интересно. Я тогда и знать не знал, что Владимир Львович начинал свой путь в авторской песне не в качестве самостоятельного автора, а в качестве гитариста и аккомпаниатора. Успел поиграть в первом составе ансамбля Ады Якушевой, поиграл с Верой Матвеевой, да много с кем поиграл до того, как стал известным в бардовской среде автором. И его музыка в плане иллюзорной простоты и немудрящности напоминает мне, скажем, раннего Ланцберга – тоже ведь кажется, что это все очень просто, если не примитивно написано, а стоит только сунуться туда с попыткой снять гармонию!.. А у Туриянского я еще и обнаружил излюбленный прием – этакий рассыпанный щипок, что-то среднее между обычным щипком и мини-арпеджио. И был просто поражен тем, что я-то сам, оказывается тоже очень часто играю именно так. И сейчас я уже не скажу наверняка и уверенно, сам ли я для себя нечаянно изобрел этакой подход к аккомпанементу, или неосознанно прихватил его у Туриянского еще в те времена, когда я и имени-то его не знал, а песенку «Откуда начинается река» уже слышал и нечаянно запомнил на всю жизнь.
Однако, песней из числа любимых у Туриянского, Река так и не стала. Важной стала, запомнившейся стала, даже стала этаким ключом, чтобы если не полюбить, то хотя бы начать понимать и уважать туристскую бардовскую песню, но если уж говорить о любимых лирических его песнях, то, наверное, это в первую очередь вот что:
Я начал этот текст с того, что Туриянского мало кто знает за пределами внутренней бардовской культуры, зато уж там, внутри, любовь к нему просто невероятна. А вот объяснить эту феноменальную любовь к автору, который ни в поэзии, ни в музыке никогда даже и не стремился стать чем-то особенно выдающимся, поразить зрителя яркостью образов или удивить невероятной изобретательностью мелодий и гармоний, не так-то просто. Наверное, дело тут в том, что Туриянский для большинства бардовского многомиллионного сообщества какой-то совсем уж свой. Ну ладно в общении и невероятном количестве знакомств, но ведь и в творчестве Владимир Львович нашел для себя именно такую нишу, в которой он тоже свой для всех абсолютно. Для почитателей походно-романтической песенной струи даже и уточнять не стоит, Туриянский просто на многие-многие годы стал их голосом и человеком, и судьбой и творчеством воплотившим все их мечты, и отразившим в песне все их интересы и предпочтения. Для ценителей чуть более тонкой и сложной поэзии Владимир Львович тоже совсем свой, ибо там, где другие в поте лица изобретают собственные образные системы, Туриянский выходит на поэтические вершины легко, просто добавив в песню капельку самоиронии, как в предыдущей песне, или невероятной доброты и внутреннего тепла, как вот в этой.
Ну а для таких, как я, воспринимающих авторскую песню как очень специальный исполнительский и авторский театр, где личность и судьба переплетаясь с поэзией и музыкой создают очень сложную, но понятную всем, кто готов не только получать, но и тратиться, и работать вместе с автором на концерте, драматургию – так вот и для таких бардов Туриянский совсем свой, ибо умеет создавать невероятно изысканную драматургию и в концерте, и в каждой песне отдельно. Не скажу, что его песни в топе хороших исполнителей, но те, кто умеет работать с песней как с пьесой, ждущей своего сценического воплощения, неизменно обращаются к творчеству Владимира Львовича. Неизменно и непременно. И для них Туриянский тоже совсем свой.
Мой земляк, и старый приятель, а еще и замечательный пермский автор и исполнитель Алексей Корягин ухитрился найти в песне Туриянского какую-то невероятную экспрессию и драйв, каких он не всегда находит в песнях даже любимых своих Луферова и Мирзаяна. А это ведь еще и парафраз невероятно любимого в бардовской среде Грина, который гораздо более романтичен, чем экспрессивен. Но Лешино решение очень убедительно и интересно. И это как раз о том, что песни Туриянского куда многомернее и объемнее, чем может показаться на первый взгляд. В них можно и вот этот, почти рок-н-ролльный надрыв найти, если хорошенько поискать. Для меня это как раз признак мощной драматургичности. Корягин свои песенные решения, конечно, объясняет иначе, но это просто разные способы объяснить то, что понятно и близко всем, что делает Туриянского совсем своим именно для всех.
Те мои подписчики или просто читатели, кто говорит не редко, что из моих текстов узнает об авторской песне много нового, вправе не поверить на слово, не смотря на всю мою убедительность (ха-ха-ха), что Туриянский Владимир Львович и на самом деле настолько популярен, и настолько «совсем свой» на фестивальных полянах планеты, как я об этом только что рассказал. Конечно вправе. Поэтому в финале я хочу поставить запись, на которую я и сам-то случайно наткнулся, но очень счастливо наткнулся. Это запись с фестиваля Томский перекресток, и, конечно, зал не сравнишь с Грушинской Горой или даже поляной у Главной эстрады – тут человек 200 в зале от силы, но реакция и буквально зримо льющаяся из зала любовь к этому замечательному автору и человеку точно такая же и там, на огромных фестивальных полянах. И подпевают Владимиру Львовичу там точно так же проникновенно и дружно.