Вашему вниманию предлагается «Притча о двух родниках» поэта Анатолия Тепляшина.
Не к добру мы спустили лодки
на воду в этот день.
К полудню жара поднялась страшная,
в тени дышать было нечем,
а мы плыли по самой середине Урала,
в ослепляющих бликах воды,
под прямыми солнечными лучами.
Вода в канистре нагрелась,
она не освежала,
а, казалось, усиливала жажду.
И поэтому,
когда обрывистый европейский берег
стал полого опускаться,
открывая перед глазами небольшую равнину,
с цепью огромных, кряжистых,
железных по виду вязов,
мы решили причалить к спасительному берегу,
чтобы хоть немного отдохнуть от жары.
Нам повезло.
Недалеко от причала,
у заросшей травой дороги,
уходящей в белую раскалённую даль,
моноклем сверкало на солнце
серебристое оконце родничка.
Но когда с кружками и канистрой
мы подошли к нему,
радость наша померкла:
родник был оплёван и загажен.
Окурки, обрывки засаленных газет
плавали в нём,
на донце белела яичная скорлупа.
Я не люблю пейзажные восторги,
но есть вещи, которые мне непонятны:
ну, как можно плюнуть в это светлое оконце,
в названии которого слышится родина,
как можно бросить в него окурок,
крошить скорлупу?
Загадить крохотный родничок
можно только специально,
с подлым умыслом.
Откуда это в человеке?
Какая мутная, грязная волна
поднимается в его душе,
когда он мутит чистую воду родника,
плюет в светлые очи своей родины?
Как можно жить и на что надеяться,
если существуют на свете такие люди,
и кажется, что их становится
всё больше и больше.
Долго очищали мы родничок от мусора,
сцеживали из него воду,
ждали, пока наберётся новая.
Пили эту холодную,
ломящую зубы воду,
по глоточку,
словно эликсир жизни,
и она действительно придавала нам силы,
как будто и взаправду была живой водой.
Набрали воды в канистру,
стараясь, чтобы ни один мутный столбик
не поднялся со дна родничка.
А потом я бродил по окрестностям
и, протиснувшись сквозь густые
колючие заросли шиповника,
по едва заметному влажному следу
неожиданно для себя
открыл ещё один родничок.
Чистый, прозрачный, не засорённый
ни одним обрывком цивилизации,
неведомый никому живому,
он жил словно только для себя,
свято оберегая свою чистоту
и непричастность к миру людей и машин.
Не так ли святые пустынники
уходили от мира,
чтобы помыслы души своей
обратить только к Богу?
И не единственный ли это способ
уберечь свою душу от растления
и не извериться во всём сущем?
Два мира, два смысла жизни
вдруг открылись мне.
Или ты – родник у дороги,
чтобы напоить всех уставших и страждущих,
но тогда будь готов и к тому,
что в ответ на твоё добро,
утолив жажду,
забросают они тебя грязью
и обрывками вчерашних газет.
Или ты – родник, укрытый
в непроходимых зарослях одиночества,
где только клочок синего неба
да лёгкую тень птичьего крыла
отражает твоя душа,
спасённая от людской пошлости,
но никогда не знавшая
людской любви и благодарности.
Оттолкнувшись от берега,
вышли мы на стрежень
и тихо поплыли по течению
вслед за уходящим солнцем.
Река несла нас,
не давая наскучить глазам
постоянной сменой картин,
отдаляя цель нашего путешествия
постоянной сменой направления.
Она была как жизнь:
крохотным светлым истоком
выходила из лона матери-земли
и, набирая силы, спешила
раствориться в морских глубинах,
словно в вечности.
Возможно, её отличие
от человеческой жизни в том,
что она не сама выбирает себе русло,
а течёт, подчиняясь рельефу местности.
А впрочем, кто из нас
может похвастаться тем,
что от истока до устья
прошёл свой путь,
сообразуясь только со своей совестью,
честью и внутренней свободой?..
Статьи на похожую тему:
Медовый Спас. Праздник нашего детства