Мать Мария не прерывала меня ни словом, ни жестом, но в глазах небесной монахини читалось одобрение и живой интерес. Такого интереса к себе я не встречала ни у кого из тех, с кем соприкоснулась в жизни. Даже у мамы. Для мамы я была просто хорошей девочкой, «её продолжением на этой Земле», как она выражалась. Априори предполагалось, что «продолжение» должно максимально соответствовать оригиналу.
Несостоявшейся Музой я осталась для Ленского. Но мог ли он видеть во мне живого человека, со всеми вытекающими? Хочется верить, что мог, но не захотел. Приятно и легко любить идеал мягкий, белый и пушистый, не правда ли…
Костя пытался сделать из меня удобную во всех отношениях супружницу. Не жалея сил, работал над улучшенной версией меня, как Пигмалион над Галатеей и, надо сказать, что ему это частично удавалось.
Я выбрала для дочери имя – Ника. Ника – значит Победа. В какой-то мере так ведь оно и было. Рождение дочери было моей победой в борьбе с бесплодием. Но тут выяснилось, что, Костя давно мечтал назвать дочь Алёной. Надо ли говорить, что Алёны, Маши и Даши в том году лидировали в первых строках самых востребованных имён. Следовало бы пободаться, но я довольно быстро сдалась: у меня попросту не хватало необходимого для отстаивания своей позиции упрямства. «Ну, пусть Алёна», - решила я, - «главное, что она есть!»
А хвалёный материнский инстинкт, между тем, вовсе не торопился просыпаться в моей сумбурной натуре. Махонькая девочка, которую я держала у своей груди трогательно причмокивала губками и смешно хмурила белёсые бровки – всё это, безусловно, умиляло меня. Как и сознание того, что это тщедушное тельце живёт и дышит благодаря мне, однако (и мне страшно в этом признаться даже самой себе) я не любила её.
Вернее, ещё не любила. Ибо, любить возможно только равновеликое, на мой взгляд. А за ребёнком можно ухаживать. Менять подгузники, массажик делать, втягивать в себя нежный, ни с чем не сравнимый запах младенца, купать потешное, пузатое тельце, придерживая в ладонях пушистую головёнку. Кормить?
Все материнские форумы хором утверждали, что нет на свете более приятного ощущения, чем прикладывание детёныша к груди. Но для меня (О ужас!) это священнодейство обернулось настоящим кошмаром. Моему детёнышу похоже доставляло удовольствие сжимать дёснами сосок с такой силой, что у меня искры сыпались из глаз. Трещины на сосках не успевали заживать, но я с мазохистской решимостью отвергала крамольную мысль о бутылочке. А как же иначе, мать я или не мать?
Через месяц мне, наконец, открылась сакральная суть: материнство - это вечный недосып, беготня от стиральной машинки к лоджии, жизнь в границах строгого режима, который установил ребёнок, ощущение полного выпадения из большого мира. Короче, добровольная тюрьма. Иногда я задумывалась над тем, как женщины умудрялись выжить в прошлые, дремучие века, не имея того, что мы называем элементарными удобствами: центральное отопление, горячая вода, которая всегда под рукой, стиральная машинка, я уж молчу про электричество, медицину и памперсы. На каком пределе нечеловеческих сил жили многие поколения женщин? Возможно, дети прошлых столетий были и крепче и жизнеспособней нынешних, возможно женщины были морозоустойчивей? Но были ли они счастливы, стремились ли к чему-то большему, чем тупо выжить и выпихнуть в водоворот жизни своих выращенных ценой невероятных жизненных сил чад?
Добавим ко всем прелестям ещё и полное бесправие по сравнению с мужчинами. И ведь выживали век за веком! Наверное, потому, что выращивание Человека считали главным делом всей жизни? Да-а, «богатыри – не вы!» - как верно заметил Лермонтов. Не мы, точно. Не я… Мне вот мало просто выживать, хотелось Жить. И более того, совместить полноценную жизнь с выращиванием полноценного же Человека.
Задача оказалась весьма сложной, если не сказать невыполнимой. Очень скоро выяснилось, что для моего полноценного существования позарез требуется некая осмысленная деятельность. Либо я медленно, деградирую в стадию биоробота-домохозяйки с множеством полезных функций. Но, не имея главного - какого-то драйва, скачусь в бестолковую раздражительность и тупик.
А порождённый мной Человек, тем временем, сохранял завидную сосредоточенность на самом себе. Малейший дискомфорт выражался громким и требовательным криком. Будто бы с начала начал человеческий детёныш знает, что в мире этом всё непременно будет вертеться вокруг его желаний.
Первые пару месяцев ребёнка ничто не интересовало, словно он продолжал своё существование в утробе. Пока однажды, кажется это произошло на четвёртой неделе жизни, случайно не обнаружил собственные руки.
Помню, нам с Костей было даже обидно немного. Ни одну из дорогих погремушек ребёнок не удостоил внимания, зато собственные пальчики занимали его несколько долгих минут в течении бодрствования. Обнаружив, что руки существуют для того, чтобы хватать, дитё немедленно ухватило памперс и долго с наслаждением шуршало, упиваясь собственным всемогуществом. С тех пор Алёнка прямо на глазах стала превращаться в Человека. Наблюдать за этим процессом было волнительно и интересно. Вот она пытается сесть и неловко, словно медвежонок, заваливается на бок. Первая неудача злит малышку, и она с досады швыряет на пол игрушечного слоника. Слоник улетает и не возвращается. Опять досада. И крик. И мама - волшебный помощник спешит исправить погрешность мироздания. И слоник снова летит на пол, а вслед за ним и гремящий мячик, и бутылочка с водой и всё что попало под руку.
- Йа-йай – означает верни назад! Это приказ! В это время ужасный запах с кухни сообщает о трагической гибели семейного ужина. Слышу, как открывается входная дверь и шаги вернувшегося с работы Кости.
- Фу. Опять у тебя что-то сгорело. Лучше бы в кафе поужинал.
Я убегаю в ванную и реву, как последняя дура. Что-то явно идёт не так. Но что? Когда Алёнка окончательно превратится в Человека, в кого, интересно, превращусь я? В истеричку? Но разве истеричка сможет воспитать полноценную личность? Не выживальщика, а именно Личность с большой буквы!
Чтобы воспитать личность надо и самой быть личностью. Но как? Как, если я задыхаюсь среди подгузников и кастрюль. Стоп. Ведь когда-то, кстати, не так уж и давно, я мечтала писать. Да-да. Писать по-настоящему. Не коммерческие статейки для турагенств о том, как приятно возлежать на лазурном берегу, подставляя попу похотливому южному солнцу, а что-то серьёзное, глубокое, искреннее.
Всё. Решено. Никаких завтра! С нынешнего же вечера! Я укладываю Алёнку спать и сажусь за компьютер. Открываю ворд. Но, о чём же, собственно, писать?
Первые строки известных литературных произведений.
Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве на Патриарших прудах, появились два гражданина. (Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»)
Студию наполняло пьянящее благоухание роз, а когда по деревьям сада пробегал лёгкий летний ветерок, через открытую дверь доносился густой запах сирени, перемежаемый с более нежным ароматом розовых цветов и боярышника. (Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»)
Скарлетт О`Хара не была красавицей, но мужчины вряд ли отдавали себе в этом отчёт… (Маргарет Митчелл «Унесённые ветром»)
Пройдёт много лет и полковник Аурелиано Буэндиа, стоя у стены в ожидании расстрела вспомнит тот далёкий вечер, когда отец взял его с собой посмотреть на лёд. (Габриэль Маркес «Сто лет одиночества»)
- Чем это мы тут развлекаемся? – Костина рука по-хозяйски забирается мне за пазуху.
Я замираю. Что тут скажешь – сижу, мол, перед чистым листом, испытывая странную смесь эмоций: сладкое томление плюс неуверенность и страх. Не поймёт. Точно не поймёт.
Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. (Лев Толстой "Анна Каренина")
(Продолжение следует) - здесь!
Иллюстрация - "Мечты" работа художника В. Валегова.
Начало истории - тут! 2 глава, 3 глава, 4 глава, 5 глава, 6 глава,
7 глава, 8 глава, 9 глава, 10 глава, 11 глава, 12 глава,
13 глава, 14 глава, 15 глава, 16 глава, 17 глава, 18 глава,
19 глава, 20 глава, 21 глава, 22 глава, 23 глава, 24 глава, 25 глава, 26 глава.
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!