- Япона мать! - всхлестнулась Баба Яга. - Никак заморский гость на пороге! А у меня ни щей ни борща. Ландоть, окрошкой накормлю, суши ему в уши.
Гостя еще и не видно, зашел только на край леса, а Бабуся уже учуяла - востоком повеяло. Что ж юнцу надо ть? - размышляла Яга. - Сказка хорошо заканчивается. Мальчонка женился, а за сказкой и детки народились. Жена умница-разумница-красавица. Что не так ему?
Ладно, сам скажет. Может, просто в гости да с гостинцами. С дальней дороги - баньку бы сладить. Бабулечка встала легко, без скрежета и квохтанья, и пошла к дровянику. Набрала полешечек, звонких березовых. Пусть пожарче да поярче будет. Богатырь, подвигами известный - уважить надо.
Скоро банька сладилась, окрошка сделалась. А под шумок и борщ удался, да картошка с котлетами. Руки у Яги быстрые, душа золотая. Из-под пола кваску достала, а из самого дальнего погреба и сакэ нашла. Чего только в доме Бабуси-Ягуси не затаится. Всё найдется и всё заладится.
Тем временем и гость подоспел. Богатырь, да не велик ростом. Японистый. Крепкий, широкоплечий, устойчивый и шустрый.
- Здравствуй, Яга-сан!
- Здравствуй и ты, милок!
- Разреши представиться, сэнсэй. Иссумбоси я. В бывшести Мальчик-с-Пальчик.
- Знаю, милок, - от волнения тихо произнесла бабка. А взволновало её бесхитростно сказанное обращение - сэнсэй. Хотела возразить. “Какой, мол, я тебе сэнсэй? Бабушка я. Просто бабушка. Старенькая и молодая, дремучая и прогрессивная... Ой, тьфу, какой тут прогресс! Из гаджетов одна тарелка с яблочком наливным.” Ладно, сэнсэй так сэнсэй. Пусть заблуждается паренёк. Не все иллюзии надо разрушать с порога.
- Иссумбоси, милок, ты с дороги сразу в баньку али за стол сначала?
- В баньку, Бабуля-сан! Говорят, она у тебя добрая. А я пока шёл к тебе, всеми потами изошелся. Мне и сменное кимоно Ханако, женушка моя, приготовила.
- Ты мне кинь дорожное, постирну. Там за банькой я тебе лесное озерцо организовала. После жару-пару в него окунись, потом опять в жар. Да не буду я глядеть на тебя! Чай, не Пугачева.
Долго ли коротко, ровно к обеду, Иссумбоси вышел из баньки румяный и разморенный.
- Хороша твоя баня, Яга-сан! Не врет молва. Всю дорожную усталость как рукой сняло.
- Садись за стол, отведай нашей пищи. Вы хоть и стойко терпите лишения, а побаловать при случае себя любите. У меня тут много чего. И соленья, и варенья, и сакэ, и водочка. Только попредержи коней пока. Ты ж по делу? Или на местные санаторно-курортные воды?
- По делу, - вздохнул Иссумбоси. - По делу, сэнсэй.
- Сначала борщ.
Откушали за добрыми разговорами о далекой Японии, вспомнили Всеволода Овчинникова. Иссумбоси оказался начитанным, “Сакуру и дуб” прочёл не раз. “У нас во дворце библиотека. Принцесса мне спуску не дает. Читай, говорит, каждый день. И в дорогу сказки Пушкина положила. Без них, говорит, ни одно дело у вас не делается”. Да уж, подумала бабка, точно ни одно. То Шамахань, то через тридевять земель. И пока петух не клюнет...
- Ну, что, родной, хорошо ли тебе?
- Ой, хорошо, Бабуля-сан. Мо аригато. Душа радуется, тело поёт. Только грусть у меня есть несказанная.
- Чой-то? И в сказке, и за сказкой, кажись, всё хорошо. Что ж тебя гложет, родимый?
- Дети мои славные. Ханако их добротой и строгостью воспитывает. Любовь в нашей семье светом льется, солнцем греет. Всё хорошо, и от судьбы просить лишнее стыдно. Только страшно мне за деток. Маленькие они.
- Всем родителям за детей страшно. И за маленьких, и за больших. Родительский инстинкт, - бабка понимала, что здесь не в инстинкте дело, но шальнуть умным словцом уж очень захотелось.
- Не в инстинкте дело, - подтвердил бабкины мысли Иссумбоси. В Зигмунда и Дарвина мы с Ханако заглянули. Тревожит нас наследственный рост. Я ж Мальчиком-с-Пальчиком аж почти до самой женитьбы был.
- А плохо ли тебе было тогда?
- Нет. Я горя не знал. Родители меня любили, кошка гоняла беззлобно. Я только крепче стал. Но как бы я женился? Как бы счастливым мужем и отцом стал, кабы не волшебный молоток? Так бы и бегал в ногах у Ханако и смотрел бы на её счастье с другим, - Иссумбоси вздрогнул, как представил всё это.
- Так в чем дело? Бери молоток да загадывай, - усмехнулась Бабуля.
- В том-то и дело, Яга-сан. Нет больше молотка! - закручинился гость. - Нечем загадывать! Так и останутся мои детки малютками.
- Не вешай нос, гардемарин-сан! Будем решать.
Иссумбоси поднял голову и засмотрел в бабкины глаза так, что у той и третий глаз засветился ярым светом.
- Будем, - поверил японский богатырь. - А как?
- Я тебе вопросы говорить буду, а ты голову включай, душу к ней подключай, свет душевный... - бабка хотела сказать “не выключай”, да поняла, что перебор. - Свет душевный генерируй. Не боись. Свет у тебя и сам появится, любви в тебе много. Это хорошо. Это очень хорошо, - повторила Яга. - Готов?
- Готов, бабуля-сан.
- Зачем тебе надо, чтобы детки твои ростом заладились?
- Чтобы проще им жить было.
- А им тяжело?
- Пока нет. Но как же потом? Я-то вырос.
- А почему ты думаешь, что у них твой путь? И что твой путь роста самый верный и единственно счастливый?
- Ну, как же! В мире больших людей маленьким трудно.
- Да? А большим людям в мире больших легко? Всем-всем-всем? Тебе вот всегда легко?
- Хм... Очевидно, что не всем. Да и мне не всегда. Но всё же. Большим легче.
- Чем легче?
- Они на равных.
- Да ладноть? Часто ли видишь равных?
- Ну да, - согласился Иссумбоси. - Не часто. Психологическое неравенство.
- Психологическое, - подтвердила Яга. - И социальное, и в разуме, и в умении быть счастливым. И еще куча всего. От местного до космического, - загнула бабка.
- Получается, можно быть любого роста и быть выше всех?
- Ну, по знамости. Чертей-то ты одолел в малом росте да в большой душевной силе и храбрости. И вырос ты не от молотка, а от веры и признания.
- И не надо искать другого средства для роста? Пусть остаются маленькими?
- А что, ты их меньше любить будешь?
- Нет, конечно! Для меня любовь не в росте. Но как же хочется им счастья!
- Знаешь ли ты, в чем их счастье? Своё ты нашёл и меряешь им счастье других. А оно, милок, у каждого своё. Хотят или не хотят они твоё счастье? Вот в чем вопрос! - Яга довела интонацию до Гамлетовской. А потом спустила до ёжьей. - Вотушки, милок, где зерно-то.
Богатырь аж застыл от такого открытия. “Культурный шок или обычный инсайт?” - задалась вопросом бабка. - “Кто ж его, японца, знает? Вдруг это необратимо?” Но опыт бабке отвечал: погодь, не трусь, бабусь, это временно. Переживет. Силён и телом, и духом.
А у богатыря шла работа духа. Будто мир поменялся вокруг. Разве счастье не одно на всех? Что значит, у них своё счастье? А я тогда что могу для них сделать? Мысли роились и не высказывались, а шли и шли. Бабка прислушалась и вычленила главную.
- Любить их, милок. Любить. Тебе водочки али сакэ?
#бабаягаиссумбоси #бабаягаViolgavi #терапевтическиесказки #терапевтическаясказка #иссумбоси #юмористическиерассказы #юмористическийрассказ #юмор