Все имена и события вымышлены. Совпадения случайны.
Москва, лето 2024 года.
Поздним субботним вечером в квартире сотрудника одного из департаментов Министерства иностранных дел Российской Федерации Фалина Юрия раздался телефонный звонок. С некоторым удивлением глядя на стационарный телефонный аппарат, хозяин квартиры, молодой мужчина лет около тридцати, коротко стриженый шатен среднего роста, судя по всему, склонный к ранней полноте, снял трубку.
– Я вас слушаю.
– Внимательно слушаешь?
Фалин улыбнулся. Звонил его лучший друг детства и далее по жизни Акимов Евгений. Их давняя дружба была обусловлена тем, что в очень раннем возрасте мальчишки оказались в одном из подмосковных интернатов. Оба не знали своей истории появления на свет, да и не очень-то интересовались этим вопросом. Правда, однажды, когда обоим было лет по двенадцать, в интернат приехал немолодой, как им показалось тогда, мужчина, и представился двоюродным дядей Евгения. Какого-то особого впечатления на мальчишку это не произвело, но в дальнейшем дядя Петя довольно регулярно стал посещать интернат, и даже несколько раз забирал на выходные дни племянника вместе с другом в Москву, чем расположил к себе обоих ребят. И Юра, и Женя, к всеобщему удивлению персонала интерната, оказались одаренными мальчиками, школу закончили с медалями и поступили в институт международных отношений. Оба окончили институт с отличием и затем некоторое время работали переводчиками с регулярным пребыванием в загранкомандировках. Женя – по линии Министерства внешней торговли, Юру сразу приняли на работу в Министерство иностранных дел. Оба до сих пор были холостяками. И тот, и другой придерживались мнения, что в такой взрывоопасной международной обстановке не время заводить семью.
– Привет, дружище! – Юрий взглянул на часы. – Не спится?
– Как же! Заснешь тут…
– Да уж… А ты чего звонишь не на мобильный?
– Ну, этот аппарат у тебя наверняка чист, а мобильный сейчас прослушать, сам понимаешь, как два пальца… – Есть предложение встретиться.
– Прямо сейчас? – удивился Фалин.
– Ну, а когда еще можно тебя отловить? Удивительно, что сейчас тебя дома застал.
– Ты прав. Давай ко мне!
Оба жили в шаговой доступности от станции метро Смоленская, недалеко друг от друга. Но Акимов твердо произнес:
– Нет, на нейтральной территории. Через пятнадцать минут на нашем месте, а там решим.
Это означало, что встреча произойдет на Арбате возле уличных художников с дальнейшим заходом в какой-нибудь ресторан поблизости.
Надо сказать, что спустя несколько лет после окончания института Акимов, в отличие от Фалина, разочаровался в своей работе. Попробовав себя в разных ипостасях, зарегистрировал в конце концов в популярной соцсети блог, в котором под ником «Осведомленный» вел репортажи с самого начала о событиях, связанных с отделением от Украины Крыма и кровавой бойни в Донбассе. За короткое время его блог стал суперпопулярным с миллионами подписчиков. Немаловажную роль в его высоком рейтинге играл тот факт, что лучший друг состоял на госслужбе в МИДе, который время от времени подбрасывал идеи для острых репортажей. И, конечно же, несмотря на специфичность программ, рост популярности блога в немалой степени был обязан женской аудитории. Впрочем, как и популярность самого блогера среди слабого пола. Еще бы! В отличие от своего друга с неброской внешностью Женя обладал практически атлетической фигурой, роста был явно выше метра восьмидесяти, этакий белокурый красавец с голубыми глазами. Он умело пользовался внешностью, снимая себя в видеороликах в полный рост. Ну, и, разумеется, красноречивость! Она сражала молодых девчонок наповал вне зависимости от того, насколько их интеллект позволял уловить смысловую нагрузку того или иного репортажа.
На двоих молодых мужчин, вошедших в столь поздний час в небольшой ресторан на Арбате, сразу обратили внимание две девушки, сидевшие за столиком недалеко от входа.
– Привет, девчонки! – коротко обронил Евгений. Но, увидев призывный взгляд одной из них, поторопился заметить:
– Не сейчас!
Они выбрали столик подальше от входа и сделали заказ.
– Изменяешь своим привычкам, Женя. Не похоже на тебя.
– Ты о чем? – Акимов сделал вид, что удивлен.
– Девчонок проигнорировал. Они ведь узнали тебя.
– Да ладно, пустое. Лучше скажи, когда закончится эта хрень? И чем закончится?
Теперь пришла очередь удивляться Фалину.
– А ты о чем?
– Да ладно, не прикидывайся. Я ведь знаю тебя, как облупленного, на лету все схватываешь. Мы же завязли по уши с этой операцией по принуждению Киева к миру. Твоя начальница каждый день либо в телеэфире, либо в соцсетях делает громкие заявления, обличающие запад в беспардонной лжи. Я в своем блоге делаю репортажи об армии в унисон с заявлениями симпатичной дамы об успехах нашей дипломатии и с каждой новой программой становлюсь все противней самому себе. Прошло два года, а Киев, Львов, да и вообще всю западную Украину не можем освободить от нацистов. Долго мы будем ссылаться на несчастных жителей этих городов, которыми якобы прикрываются бандеровцы? Мы же знаем с тобой, что те, кто не пожелал взять в руки оружие, давно уже выехали либо в Европу, либо в Россию, остались такие же нацисты, как и правый сектор, вооруженные до зубов. Поток оружия и боеприпасов, поступающий с запада, не иссякает. Не можем перекрыть? Не можем, выдыхаемся. Нас санкциями вот-вот задушат окончательно, никакие китайцы не спасут. А вы все какие-то переговоры ведете с умными физиономиями на смех всему миру.
Фалин с невозмутимым видом разлил в стаканы виски.
– Женя, ты выдернул меня из дома на ночь глядя, чтобы ставить в тупик своими дурацкими вопросами? Что нам эти санкции? Смотри, как пили виски до санкций, так и продолжаем пить. Как закусывали устрицами, так и продолжаем закусывать.
– Не юродствуй. Ты же не хуже меня знаешь, что простому россиянину по фигу виски с устрицами. Ему зарплаты и пенсии едва хватает на обычную жратву. Ты скажи, предатели, которые уговорили президента в четырнадцатом году придумать Минские соглашения и остановить ополченцев, готовых гнать нацистов до границы с Польшей, остались на своих местах, и продолжают рулить, инициируя переговоры с Киевом?
– Ну, что ты пристал ко мне, как банный лист к заднице, Женька? – Знаешь ведь, что не отвечу ни на один твой вопрос. Я же обычный рядовой клерк, из которых состоит наш департамент и министерство в целом. Анализируем, по результатам анализа делаем выводы, готовим проекты межправительственных соглашений, для руководства пишем тексты выступлений на различных заседаниях, брифингах. Только вся фишка в том, что пишем одно, говорим другое, а думаем совсем не так, как говорим и пишем. Это такая наша национальная забава, происходящая из далекой древности. В общем, я выслушал преамбулу и теперь готов слушать основную часть твоего выступления. Я ведь тоже знаю тебя, по твоему выражению, как облупленного.
Оба весело рассмеялись, выпили виски и продолжили закусывать устрицами.
Девчонки, которые настойчиво обращали на себя внимание друзей при их появлении в ресторане, бросили на прощание в их сторону несколько кокетливых, смешанных с легким презрением, взглядов и ушли, разочарованные. Евгений, глядя им вслед, вздохнул и миролюбиво спросил:
– Ты помнишь моего дядьку?
– Помню. Дядя Петя, кажется? Ты продолжаешь с ним общаться?
– Общались время от времени. Но недавно он умер.
– Жаль. Сколько ему было?
– Восемьдесят. Мог бы еще пожить, да доктора долбанные… В больнице после инфаркта, едва дядька оклемался, перевели его из реанимации в общую палату и не уследили. Он втихаря решил покурить в туалете. Это была его последняя сигарета.
– Ну, давай помянем, – произнес Юрий и разлил в стаканы остатки виски.
После того, как выпили, немного помолчали, затем Евгений продолжил.
– Во время последней встречи забавную историю дядя Петя рассказал. Он ведь метростроевцем был. Так вот, будто бы под гостиницей «Россия», на месте которой «Зарядье» выстроили, на глубине нескольких этажей находилась станция правительственного метрополитена.
– Это общеизвестный факт. Несколько линий были проложены к аэропортам на случай экстренной эвакуации правительства. До самого развала СССР вся система находилась в рабочем состоянии, содержался минимальный штат работников для поддержания готовности к эвакуации. Потом все законсервировали. В нашем здании из вестибюля можно было на эскалаторе спуститься в переход, который ведет к той станции. Но это совсем давно было. Правда, до сих пор виден замурованный вход на бывший эскалатор.
– Да, но это еще не все. Честно говоря, звучит, как бред, я так и сказал дядьке. Но он нисколько не обиделся, отнесся к моей реплике, как к мнению несмышленого пацана. Утверждал, что видел это своими глазами. Дядя Петя был инженером-электриком и занимался обслуживанием, проведением регламентных работ на всех электрических коммуникациях того метрополитена. И, хотя я и посмеялся над его рассказом, но не выходит он у меня из головы.
– Ну, так что он все-таки увидел такого невероятного своими глазами?
– Лифт.
– Лифт? И все? И что в этом лифте загадочного, он рассказал?
– Рассказал. Электронный пульт управления. Вполне себе современный, компьютерного типа, находился в кабине лифта постройки тридцатых годов прошлого столетия.
– Ну, мало ли для каких целей оснастили бортовым, так сказать, компьютером запасной метрополитен? Не вижу ничего необычного.
– Да, но после загрузки на мониторе высвечивались, со слов дяди Пети, даты. И можно было набрать любую комбинацию, то есть, год, месяц, день, время суток с точностью до минут и секунд. Подобные манипуляции легко проделывает сейчас любой современный ребенок, играя на отцовском ноутбуке.
– Погоди, сейчас угадаю: дядя Петя решил, что лифт этот является не чем иным, как машиной времени?
– Представь себе, именно так. И однажды не удержался, набрал-таки, чтобы не запутаться, год и дату своего рождения.
– И что? – Скептическая улыбка, не сходившая в течение всего разговора с лица Фалина, несколько потускнела.
– Когда дверь лифта открылась, на месте современного часового он увидел человека в военной форме довоенного образца. Насмерть перепугавшись, он все-таки сообразил и успел ввести исходную дату, чтобы вернуться назад. И знаешь, что его поразило?
– Что его поразило? – перестав улыбаться, но все еще со скепсисом спросил Юрий.
– А то, что вошел в лифт в послеобеденное время, а вышел утром, даже до начала рабочего дня. Чем и напугал сонного современного часового. То есть, дату набрал при возвращении правильно, а время суток стояло произвольное, на это он просто в спешке не обратил внимания. Как тебе это?
Фалин ничего не сказал, подозвал официанта и заказал триста граммов водки. Пили молча. Потом, основательно захмелев, пристально глядя в глаза друга, он произнес:
– Знаешь, как мы поступим?
– Как?
– Сейчас расходимся по домам. А завтра… Или после завтра… Ну, или позже, на трезвую голову, если ты слово в слово повторишь эту историю… – Юрий умолк, пытаясь понять, как следует поступить позже. Наконец, резюмировал: – Короче говоря, попробуем порешать этот ребус. Да, и вот о чем я хотел еще тебя спросить… – Он наморщил лоб, что-то вспоминая. – Ага, вспомнил. Ты когда последний раз видел дядьку?
– Месяца два назад. А что?
– Он в порядке был?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, с головой дружил? Извини, Жень, все-таки девятый десяток разменял, понимаешь.
– Да полный порядок у него был с головой, отвечаю.
– А он рассказал тебе, как ты в интернате оказался? Кто твои родители?
– Понимаешь, Юра. Сначала я долго не решался поговорить с ним об этом. Да и встречались мы крайне редко – супругу его я недолюбливаю, очень высокомерная особа. Но однажды я все-таки задал ему вопрос. А дядя Петя как-то сник, помрачнел и обещал рассказать, но позже. Не успел. Зато я раньше кое-что узнал от него об общем родственнике, который был репрессирован в тридцатые годы. Причем, не простой был родственник. Насколько я понял, он приходился мне двоюродным то ли дедом, то ли прадедом. И об этом родственнике я тебе тоже намереваюсь рассказать в следующий раз.
– Хорошо, если это обязательно.
Выйдя из ресторана, они пожали друг другу руки и разошлись, каждый в своем направлении.
К удивлению Акимова, не прошло и недели, как поздно вечером позвонил Фалин.
– Привет! Чем занимаешься?
– Готовлю очередной репортаж. А тебе чего не спится? Хочешь что-то рассказать?
– Хочу, но не по телефону. Приходи на то же место.
Евгений взглянул на часы. Он в это время заканчивал собирать у своих добровольных помощников из различных районов Украины информацию о ходе боевых действий по уничтожению националистов.
– Юра, я раньше, чем через час, не смогу подойти. А это будет уже полночь. Не поздно?
– Первый раз, что ли? Ты же знаешь, ресторан открыт до последнего клиента. И потом… В общем, ты должен уже догадаться, о чем пойдет речь.
– Договорились.
Несмотря на поздний час, в ресторане тусовались молодые люди, несколько парней с девушками. Из обрывков разговора, доносившегося со стороны подвыпившей компании, Фалин с Акимовым догадались, что ребята побывали в военкомате и ожидают со дня на день призыва в армию. Поскольку их возраст был явно старше призывного, стало понятно, что это добровольцы.
– Ты видишь, что происходит, – со злом произнес Евгений. – Они не все вернутся, или даже все не вернутся оттуда. И, пока наш министр обороны приостанавливает так называемую операцию по освобождению Украины от фашистов во время очередного, неизвестно, какого по счету, раунда переговоров, украинская армия получают очередную партию оружия и боеприпасов от НАТОвцев.
– Вижу, не слепой. А ты уверен, что сейчас подходящее время заниматься поисками мифической машины времени, неизвестно, с какой целью, Жека?
– На первый взгляд, да, ты вроде бы прав. Но, с другой стороны, что бывает в подходящее время? Вот эта война, например? Или вторая мировая? Или Великая Отечественная?
– Не знаю, куда клонишь, но ты всегда был среди нас самым целеустремленным.
– Да я и сам толком еще не понял. Так… Мысли пока россыпью… Не получается собрать. Но обещаю, как только определюсь с планами, сразу доложу. Только смотри, что получается – мы с тобой уже полбутылки виски выпили, а ты так и не рассказал, зачем позвал.
– Вот незадача! Ты помнишь, в прошлый раз мы договорились, что ты на трезвую голову должен мне повторить слово в слово историю, которая приключилась с дядькой, и только после этого решим, что делать? А мы опять немного в нетрезвом виде. Как быть?
– Ладно, Юра, не выпендривайся. Ты ведь сам меня сюда выдернул.
– Хорошо, но ты обещал рассказать о каком-то своем родственнике довоенном. Типа, он каким-то крутым челом был.
– Расскажу, раз обещал, – подтвердил Евгений и разлил в стаканы остатки виски.
Акимов Кузьма Иванович был большевиком, хотя и с небольшим, всего лишь с тысяча девятьсот пятнадцатого года, но все-таки дореволюционным стажем. А вскоре после революции партия направила его устанавливать советскую власть в город Александровск-Грушевск, впоследствии переименованный в город Шахты. Трудно сказать, как могла сложиться жизнь Кузьмы Ивановича, не забрось его революционный ветер в этот забытый Богом южный шахтерский городок. Через несколько лет он вернулся в столицу уже зрелым партийным работником. Политическое руководство страны учло заслуги большевика Акимова перед революцией и партией Ленина и к середине тридцатых годов доверило ответственную работу, поставив во главе партийной организации одного из крупных столичных заводов.
Но беда пришла, как говорится, откуда не ждали. В двадцать седьмом году начались аресты руководителей, инженеров и технических работников шахт Донбасса и угольной промышленности Ростовской области по подозрению во вредительстве и саботаже. И в двадцать восьмом в Москве начался судебно-политический процесс, впоследствии широко известный как «Шахтинское дело». По приговору суда часть подсудимых была расстреляна, остальные получили различные сроки лагерей. Кузьма Иванович проходил по делу в качестве свидетеля. Казалось, пронесло, но пути Господни, как известно, неисповедимы. И в тридцать седьмом году последовал неожиданный арест, пятьдесят восьмая статья, и в результате – десять лет без права переписки.
Каких-либо подробностей по делу своего революционного деда Евгений не знал.
– И что? – спросил Фалин, выслушав рассказ друга. – Отсидел все десять лет?
– Да вообще, со слов дядьки, его больше никто с тех пор не видел. В то время приговор «десять лет без права переписки» во многих случаях означал высшую меру.
– Ну, а семья была у него?
– Была, конечно. Жена, дочь семнадцати лет. Жену тоже через некоторое время арестовали как члена семьи врага народа. Но на одном из допросов она умерла от сердечного приступа, не дожив до суда. А дочь вскоре вышла замуж, сменила фамилию, что, очевидно, и спасло ее от расправы. Только никто из родственников так ничего и не узнал о ее дальнейшей судьбе.
– Подозреваю, что есть у тебя, дружище, желание проникнуть в прошлое, чтобы встретиться со своим дедом и предупредить его об аресте?
– И это тоже.
– А что же еще, если не секрет?
– Понимаешь, Юра, я не сказал тебе самого главного: Кузьма Иванович был близко знаком с вождем всех времен и народов.
– Иди ты! С самим Иосифом Виссарионовичем? И насколько близко? В гости к Сталину ходил?
– Этого даже дядя Петя не знал. Но я должен узнать.
– И? – Фалин пристально посмотрел на друга.
– Об этом потом, – уклонился от ответа Евгений. – Может, ты наконец объяснишь цель нашей сегодняшней встречи?
– Ладно, слушай. Работает в МИДовском архиве один старичок-боровичок. Сколько ему лет, затрудняюсь сказать. Но, на мой неискушенный взгляд, столько не живут. Он еще до войны начинал службу в НКВД. Я долго ходил вокруг да около, не зная с чего начать, чтобы не выглядеть в его глазах идиотом на случай, если рассказ о путешествии во времени твоего дяди Пети был всего лишь плодом твоего больного воображения. Но, к моему офигительному удивлению, этот старичок раскололся так быстро, словно много лет ждал, когда к нему кто-нибудь подойдет с этим вопросом.
– Ну, ничего себе! – поразился Евгений. – Ну-ка, с этого места подробней, Юра! Как зовут этого старичка?
– Зовут его просто Петрович. Если официально, то Семен Петрович Матвеев. Но никаких подробностей нет, – с сожалением заметил Фалин. – Раскололся он в том смысле, что знает, где находится вход в коридор.
– В коридор?
– Ну, да. Он так выразился. И еще сказал, будто слышал когда-то байку про то, что можно перемещаться во времени посредством коридора. Но сам в это не верит.
– Погоди! Так ты всю тему выложил своему Петровичу?
– В том-то и дело, что ни слова, ни полслова. Просто спросил, что он знает о советском правительственном метро, а он отреагировал так, словно ожидал, что кто-нибудь проявит заинтересованность в этом вопросе. Я включил дурака, типа – не плохо было бы экскурсию совершить, чисто из спортивного интереса. А Петрович вдруг задумался, затем сказал, что ему надо подумать пару дней. И в понедельник будет ждать нас в полночь на углу Арбата и Большого Николопесковского переулка.
– Если не ошибаюсь, это возле театра Вахтангова. А почему – нас, а не тебя?
– Черт его знает. Наверное, предположил, что я не один такой любопытный.
Продолжение: https://dzen.ru/a/YvuB_qMWvgpAA0Y4