В революционной трилогии фильмов Григория Козинцева и Леонида Трауберга о Максиме, серии которой вышли на экраны с 1934 по 1938 год, один из персонажей, пьяница и дебошир конторщик Платон Дымба напевает в бильярдной песню:
Менял я женщин, тири-тириям-та, как перчатки
Носил всегда я, тири-тириям-та, шапокляк.
Давал людям на чай одни, тирьям, тройчатки,
И пил три звездочки, тирьям-тирьям, коньяк.
В роли Дымбы выступал популярный актер Михаил Жаров, и песня вписалась в обстановку и образ анархиста Дымбы. Мелодия и слова явно перекочевали из блатной песни тридцатых годов:
Я с детства избалованный мальчишка,
На папу и на маму не похож,
Я девочек любил ещё с пелёнок,
Ай, Жора, подержи мой макинтош!
Менял я женщин, вы представьте, как перчатки,
Одна вдова со мной пропила отчий дом,
А мой нахальный смех, всегда имел успех,
И моя юность раскололась, как орех.
Судя по тексту, песня родилась в Одессе. Возможно, ее написал автор «Мурки» одесский поэт Яков Ядов. Но это лишь моя версия. Будем считать, что автор не установлен….
А теперь обратимся к биографии и жизненным передрягам питерского поэта Глеба Горбовского.
Его отца посадили при Ежове на восемь лет. Перед войной мать отправила десятилетнего Глеба к сестре отца, в Порхов, городок Псковской области. Так он оказался в оккупации. От тетушки он сбежал. Бродяжил, попрошайничал, батрачил и воровал. Позднее, вспоминая свое детство, он написал в одном из своих стихотворений:
Война меня кормила из помойки,
пороешься — и что-нибудь найдешь.
Как серенькая мышка-землеройка,
как некогда пронырливый Гаврош.
Зелененький сухарик, корка сыра,
консервных банок терпкий аромат.
В штанах колени, вставленные в дыры,
как стоп-сигналы красные, горят.
После войны Глеб вернулся в Ленинград. У матери был новый муж, который настороженно отнесся к пятнадцатилетнему строптивому пасынку. Глеб поступил в ремесленное, где учился на столяра-краснодеревщика. Не доучился. Вот как он сам описал то, что произошло: «Личное карманное оружие я нашел в чемодане приехавшего на побывку в Ленинград морского офицера - приятеля моего отчима… Изоляция меня от общества было делом предрешенным. Но мне еще не было 16, и прокурор предложил без суда отправить меня в детскую исправительную колонию»… Из колонии Глеб удрал и добрался до деревеньки под Кинешмой, где в школе учителем работал его отец, отсидевший свой срок. Здесь, в тиши, вдали от мирской суеты началось его восхождение по ступеням поэзии. Но пережитое в годы войны, общение во время отсидки с колонистами не покидало его и выплескивалось в стихи. Так родилась песня "Сижу на нарах, как король на именинах". Она стала блатной классикой. В антологии новейшей русской поэзии под текстом стихотворения указано: «село Наволоки г. Кинешма 1953 г.». В другом источнике местом рождения песни называют город Череповец, где Глеб служил в стройбате. Впрочем это не суть важно. Предлагаю читателям слегка сокращенный текст песни:
Когда качаются фонарики ночные
И темной улицей опасно вам ходить,-
Я из пивной иду, я никого не жду,
Я никого уже не в силах полюбить.
Сижу на нарах, как король на именинах,
И пайку серого мечтаю получить.
Гляжу, как кот, в окно, теперь мне всё равно!
Я раньше всех готов свой факел погасить...
Один куплет этой песни прозвучал в кинофильме Леонида Лукова "Две жизни" (1961). Пел уголовник, выходя из "Крестов". Возможно, песня была использована и в других фильмах. Если кто из читателей знает, откликнитесь, пожалуйста. Гонораров за эту песню Горбовский не получал, так как авторство свое не регистрировал. На другие лирические стихи Глеба Горбовского писали музыку Колкер, Морозов, Соловьёв-Седой. Исполняли его песни Шуфутинский, Дольский, Толкунова, Захаров, Хиль, Пьеха и многие другие.
Уважаемые читатели! Если кто-то считает, что я зря написал про блатную песню, критикуйте меня нещадно! Но мне кажется, что такие песни – это особый, дворовый, домашний, лагерный, но все же же пласт нашей субкультуры, и от нее никуда не деться. Доказательством тому служит жизнь и творчество талантливого поэта Глеба Горбовского.