"Стрельна.. Наверное, это был первый раз, когда я пропустила удар. Первый, но один из многих. Мне бы вскинуться, поставить на место. Но может день оказался слишком хорош, чтобы портить. Либо простила быстро и беззлобно. И зря.
Я запомнила этот взгляд, внимательный, будто что поняла. Позже, к нему стали прибавляться - ухмылка, короткий хрипловатый смешок. Жест руки - вроде как, "пустое.. сама знаю.." И всегда волна пренебрежения и высокомерия. Как - я за милостыней пришла, она корку хлеба заплесневелого кинула. В пыль, в грязь. А я плохо кланяюсь.
Откуда она взяла такое? Из того - первого! - дня...
/ Я помню её ещё щуплой девчонкой. МамА нас познакомила и велела дружить. Велела.. Маменька часто использовала сей трюк, для надёжности. Я - сварлива и капризна, как она считает. Значит, надо напрячь своенравную дочь. Я пыталась - видит Бог, я пыталась дружить с невзрачной хиловатой белобрысой девочкой. Из обрусевших бедных остзейских дворян, сирота, прилежная и послушная. Матушка всегда таких приваживала - хлопот с ними меньше. А вроде как - свита. Мне она тоже свивала "свиту". Дабы группкой за мной ходили, с языка умности снимали, шуткам смеялись, нарядам завидовали. Но моего трогать - ни-ни! Они так и делали, как родительница наказывала. Все, кроме этой, белобрысой..
Что она тогда сотворила? В тот роковой - нулевой отметки - час. Перешла границу? Она уже не раз пыталась такое сделать, я замечала. Одергивала ослушницу маман. Если присутствовала - у неё с этикетом и табелем о рангах строго. Или - позже, появившись - сглаживал углы мой разлюбезный кавалер. Про него маменька немке указать и забыла, полагала, видимо, - само собой разумеющимся..
А она - остзейская "принцесса" - подбиралась потеснее, поближе. Навязывалась в гости, в прогулки. Была "третьей" - а хотела в "единственные"! Он не замечал её, как не замечают полевую стрекозу, бабочку-однодневку и вечерний ветер. Есть и есть! А она копила злобу и раздражительность, и в тот день выплеснула мне их, валом. Я опешила. И не знала как ответить - слугу бы разжаловала и рекомендаций не дала. Так она - и не слуга. И я смолчала. А она приобрела тот самый наглый взгляд, выражение мелкой, но яркой победы. Графа Серёжи рядом не случилось, хотя вся свара и была из-за него. Немочка влюбилась в высокородного, как кошка. Увивалась рядом, взоры бросала, грудью вздымала часто и порывисто. Он видел, поднимал брови и качал плечами - "..а я что!.."
Прошло сколько-то лет. Не найдя взаимности, она отправилась к ворожейке. В тот век было модно обращаться к потусторонним тёмным силам. И вознеслась - в уверенности и фантазиях - ещё больше. И уж не стеснялась! И намерения показывать и своё отношение ко мне. Матушке уж было не до того - отец болел. Затем умер, после она вторично вышла замуж. Из княгинь в "ваше высочество".
Что случилось дале, чем всё закончилось?.. Судьба обошлась с ней - с выскочкой, парвеню, самозванкой - сурово. Как раз идучи в очередной раз с окраин столичных от старухи-ведуньи, попала в разбойничьи руки. Наглумились, снасильничали, мучали и убили. Я пыталась об этом забыть, но мне так и не удалось.. /
Не оприходованного ответным ударом."