Более всего Щекино напоминает дремлющего дедушку с веткой укропа возле магазина “Верный”.
Дедушка в кепке “Прощай, молодость” дремлет возле магазина.
Эту ветку он продает каждый день. Или не продает.
Ветка с дедушкой появляются с утра до обеда.
Каждый день в Щекино повторяется одно и то же.
Дедушка на посту, ветка укропа в тележке, в руках кабачок, как будто солнце в уменьшенном масштабе.
Когда солнце садится в облака - значит дедушка с кабачком ушел домой.
Воробьи серые от пыли кувыркаются близ колхозного рынка. Забор у рынка выкрашенный в желтый. Цвета кабачка или севшего в облако солнца.
Солнце в зените, жизнь в апогее.
В Щекино родился Игорь Тальков. Игорь Тальков был скромным и застенчивым, но памятник ему отгрохали атмосферный.
Более всего памятник Талькову напоминает былинного героя, Микулу Селяниновича или Аполлона.
Тальков обещал вернуться! К заводу Щекиназот, памятнику Ленину, Дому культуры на улице Ленина.
Заведения ритуальных услуг в городе Щекино гармонично чередуются с аптеками, магазинами “Шины”, пятерочками и пекарнями.
А посему рука Ленина скептически опущена вниз.
Большая, как фарфоровая супница, бессмысленно дорогая и бесполезная, радует глаз туристу железнодорожная станция Щекино.
Глядя на нее, каждый прохожий или турист вольно или невольно должен задаться вопросом: сколько же денег на нее угрохали?
На ремонт площади, поговаривают, должны угрохать 200 миллионов!
Чиновникам тоже надо на что-то жить!
Я видел издалека этих чуваков: дамы, напоминающие тялежеловесов, с этакими перетяжечками, как у пупсов на руках и в...области талии.
Дамы с одышкой понимались на крыльцо за очередной мздой.
Вес, видимо, не был взят. Но еще, как говорится, не вечер.
Толщина их талии в поперечнике больше, чем в длине. Диспропорция восполняется грандиозной серьезностью, с которой они примеряются к очередной жертве. Так роскошный капюшон кобры парализует жертву.
Жертва не должна чувствовать страха. А лишь гибельный восторг!
Поезда на станции не останавливаются, пассажира можно занесли в красную книгу. Кроме памятника Льву Толстому и таблички, радостно возвещающей о том, что сей дуб посажен из желудя яснополянского дуба, два гипсовых скакуна.
Они остановили мгновение. Бока их ободраны временем, как скелет волками. Поэтому можно считать, что остановленное время не вечно.
Время осыпается, как гипс, как штукатурка в фильме “Зеркало”.
Изредка дурой мимо станции пронесется рабочая дрезина.
И за этим событием можно скоротать время до открытия алкогольного отдела в магазине. До 14.00 пополудни.
В основном публика проводит досуг в близлежащем кафе “Вкусная шаурма”, где можно круглосуточно дегустировать изыски псевдоазиатской кухни.
Будучи здесь в творческой командировке, студенты-алкоголики назвали это богоугодное заведение “Кафе Мамлеев”.
В кафе обитают обыкновенно местные синяки. Худосочные и прозрачные, как призраки. Со следами отдохновения в лопухах.
В Щекино жить хорошо и просто. Надо только настроиться с Щекино на нужную волну. Или тонус.
Алкоголь в будни продают с 14.00.
В выходные немного легче: с 12.00
А как дожить до двух, если надо?
Надо идти к Малееву!
В окрестностях города Щекино обитают дачники, московские ханурики на доджах.
Местные жители встречаются не часто. В единичном количестве. В деревне Большая Тросна.
Пастух по имени Богдан гонит своих коров на луг через трассу поближе к траве.
В поселке травы нет. Есть только обремененные пивными животами дачники в шортах.
В лице дачника московская спесь густо замешана на похмельном синдроме и простодушии дойной коровы. Сие значит, что дачник - существо склочное, но совершенно безвредное.
Богдан - в сапогах и куртке с капюшоном даже в жарку погоду.
Богдан стесняется одноклассников, одноклассники в то время, как Богдан гонит коров на дневную дойку, отрываются по полной в пивной возле станции.
Еще в Щекино замечена Межпоселенческая библиотека, затерянная в лопухах и серых панельных пятиэтажках.
На этом перечень достопримечательностей заканчивается.
Если не считать Всехскорбященскую церковь, словно знаменосец, высоко несущую главу с крестом.
Но церковь, словно сама по себе. А жизнь сама по себе: Щекиноазот, Игорь Тальков с обещанием вернуться в страну не дураков, а гениев и дедушка с веткой укропа.
Жизнь неизменна, как “Кафе Мамлеев”.
И ресторан вьетнамской кухни “Золотой дракон”, что на выезде из Щекино.
На местном рынке бабулька в кедах, матроске и кепке Речфлот продает мед. Она черпает его половником из алюминиевого бидона с карандашным румянцем.
Золотой дракон, золотой мед, солнце медленно, словно капля меда, сползающая с ложки в рот.
В Щекино август разменной монетой дрожит в кармане.
Здесь не умирают, а живут вечно, жизнь каждое утро, словно повторяется сначала. Как будто дедушка в кепке “Прощай, молодость”, дремлющий возле магазина “Верный”...