Два дня пробежали стремительно, в трудах и заботах. Неожиданно для себя, я активно включилась в организацию ПВР.
Зачищенную от последнего трупа территорию «Больничного городка» передали в ведомство МЧС. И благоустройство пошло полным ходом, с каждым часом лишь набирая свои обороты.
Мертвецов в городе заметно прибавилось. Возможно, они просто оголодали и покинули укромные закоулки в поисках пропитания?.. Но турели, установленные на заборах нового ПВР работали бесперебойно, отстреливая разнообразную «нечисть», прущую в Больничный проезд, как на работу.
Я перелопатила гору литературы, советуясь с миловидной девушкой-доктором, курирующей санитарную составляющую организационных работ. И сама не заметила, как эта суета захватила меня, становясь воистину интересной, даже вызывающей некоторый азарт.
Интернет пока работал. Это вселяло надежду. А вот мобильная связь окончательно прекратила своё существование. Выходящие из строя вышки, обслуживать стало сложно. И постепенно зоны покрытия сети сужались, пока не стали совсем локальными.
Возможно, со временем, получится устранить эти неполадки, заменив оборудование. Но пока необходимо сконцентрироваться на насущном. Да-да. Речь идёт о выживании.
К привычным уже, медленным зомби (как и к «шустрым» их собратьям) люди немного привыкли. Однако, новоявленные мутанты-трансформеры приводили народ в шок.
Мощные, выносливые, они не имели страха – только первобытную агрессию, бурлящую через край. Эти «танки» от мира зомби врывались в квартиры, круша не только двери, но и гипсокартонные стены. Поэтому жителей стали эвакуировать поспешно, если не сказать – сумбурно.
И этот скорбный факт выбивал из колеи даже хладнокровного майора. Подгоняя нерадивых подчинённых, он изредка порыкивал на них, приводя впечатлительную Юлю в состояние первобытного ужаса. Лицо Степанова мгновенно менялось до неузнаваемости, принимая абсолютно звериное выражение. Нет, он не повышал голоса. Скорее наоборот, тембр его становился более низким и утробным, чем обычно. Никакой злобы или раздражения - только осязаемая на уровне тела опасность. Странно, что этот невысокий, улыбчивый мужчина внушал такой ужас своим подчинённым.
Но лично меня майор абсолютно не пугал. И вообще, Степанов старался выглядеть приветливым, даже когда я откровенно косячила. Благо, что происходило это редко. В благодарность за оказанное мне доверие, я относилась к своим обязанностям максимально серьёзно.
А дел в последнее время навалилось - невпроворот. Устроить вновь прибывших на длительный постой. Заполнить сопроводительную документацию, ибо Степанов драл в три шкуры с тех, кто брезговал необходимой бюрократией. Успокоить напуганных новичков, вселив им хоть какую-то уверенность в завтрашнем дне. Нередко я совмещала обязанности няньки и хостес. Но чаще всего - занималась профориентацией. В моё распоряжение даже поступила пара ребят – социологи по образованию. Они и помогали мне справляться с обилием ежедневных задач.
Для того, чтобы сама идея ПВР не провалилась с треском, важно было приставить каждого к делу. Люди должны приносить пользу, чувствовать свою важность. И со временем наше убежище сможет перейти на полное самообеспечение.
Таким образом и прошёл целый месяц. На смену прохладному июню пришёл душный июль. Неугомонный Степанов стремительно расширял сеть убежищ. Народ туда попадал разношёрстный. Иногда случались проблемы с дисциплиной, но «Росгвардия» и «Полиция», как правило, решали проблемы достаточно быстро, если не сказать, что жёстко.
А потом случился коллапс – обитатели ближайшего, Ногинского СИЗО жестоко перебили охрану и стремительно разбежались по области. Кто-то примкнул к уже существующим бандам. Те, что пожёстче, сколотили свои. Пенитенциарная система Подмосковья дала сбой. Уходя, ногинские ЗЭКи захватили с собой преступников из колонии-поселения под Электросталью. И направились в сторону Егорьевска, чтобы взять штурмом следующий СИЗО. Преступный мир тоже настроился на выживание, причём способами давно отработанными. Отнять, убить, запугать, присвоить чужое обманом. И так напряжённая ситуация в городе стала совсем патовой.
Затем новообразованная ОПГ переманила на свою сторону «ореховских». И начались полноценные «войны за ресурсы», которые и предрекал прозорливый Захаров. На продовольственные склады регулярно нападали. Людей, по каким-то причинам не попавших в ПВР, уводили в рабство. Уцелевшие и до сих пор функционирующие предприятия Электростали пытались штурмовать. Бандиты хотели не только ресурсов, но и безраздельной власти. Однако, ФСБ не сдавало так просто своих позиций. В итоге всё скатилось в вялотекущую войну, где шаткий перевес всё же оказался на стороне силовиков.
Пожалуй, впервые с начала эпидемии, Подмосковье стало по-настоящему небезопасным. «Новый мир» буквально затрещал по швам, и держали его лишь скрепы здравого смысла, да упрямство майора Степанова. А самое страшное, что это являлось лишь началом большой заварушки, в которую все мы в итоге и угодили с треском. Но обо всём по порядку.
Иногда я всё же успевала вести дневники, внося в свою "летопись" любые значимые события: особенности быта, последние новости, "сводки с фронтов". Порой, туда попадали и личные переживания, ведь отношения с Чумаковым откровенно не клеились.
По причине вышеописанных событий, из деревни пришлось перебраться в "Больничный городок". И как бы Захаров не пытался оттянуть переезд, но здравый смысл всё же подсказывал, что за охраняемым периметром будет куда безопаснее. Тем более, что в поселок, помимо зомби, уже не раз наведывались вооружённые мародёры.
Поселившись в ПВР, мы стали редко видеться с лейтенантом, хоть и жили в одном крыле. Даже с майором я пересекалась непростительно чаще. Раз в день, по вечерам, он забегал ко мне в кабинет - устроить политинформацию, продиктовать задания на завтра или просто поболтать.
Мне нравилось беседовать со Степановым – никогда не знаешь, что придёт ему в голову в следующий момент. Непредсказуемость его реакций одновременно смущала и веселила меня. Он умел быть разным – и подчёркнуто вежливым, и ужасно развязным, на грани с пошлостью. Однако, майор старался не нарушать моих границ, за что, разумеется, я была безумно благодарна.
А вот Чумаков, казалось, стал меня избегать. Даже в глаза не смотрел, встречаясь со мной за завтраком. Юля, всегда сидящая рядом, старательно флиртовала с лейтенантом, но я не видела его заинтересованности. Перекинувшись парой фраз, он надолго уходил в себя, становясь с каждым днём всё бледнее и молчаливее.
«Переморозила, - с грустью подумала я, получив очередной "сухой" кивок на моё тёплое приветствие. - И чего я такая чудная по жизни? Не могу даже чувства выразить нормально… Вон, как Юля, например. Ей ничего не стоит – позаигрывать со всеми вокруг, улыбнуться, схохмить. Почему же я – такая на всю голову отмороженная? Ну, нельзя так – вечно всех держать на расстоянии…»
Но сколько себя не ругай, а пользы от этого – никакой. И я с головой окунулась в работу, переключив беспокойный разум с пустых переживаний на что-то полезное. Сублимация в чистом виде.
А потом Чумаков перестал приходить на общие завтраки. И за неделю мы не перекинулись и словом, живя в соседних комнатах.
- Что не так? - Однажды не выдержала я, отловив его в коридоре поздно вечером.
Лейтенант буквально подпрыгнул от неожиданности, когда из темноты выплыла моя тщедушная фигурка, облачённая во всё белое.
Виновата, каюсь. Я обрадовалась, что смогла вызвать хоть какую-то эмоцию у погрязшего в раздумьях лейтенанта.
- Чуть седым не стал, - натужно выдохнул он, рассматривая мою футболку. - Твоя любимая, да? Ей давно пора на свалку.
- Но-но, - подбоченилась я. - Бомжи перезимуют и без моей футболки.
Усмехнувшись, Чумаков подошёл чуть ближе. Критично оглядев меня с ног до головы, он намотал себе на руку ветхий трикотаж:
- Да она – как решето… Чуть дёрнешь, и порвётся.
- Руки прочь. Футболка дорога мне, как память. В ней ты меня впервые заабьюзил, тогда, у меня дома, помнишь? - Улыбнулась я, ловя взгляд лейтенанта, но тщетно. Место улыбки снова заняла непроницаемая маска.
- Ну что я сделала не так? Не молчи. Давай, поговорим, наконец, по-людски. Словами, через рот. – Взмолилась я, уставившись на Чумакова. Комок, давно свербивший в горле, заставил мой голос сорваться.
Чумаков глубоко вздохнул, старательно отводя глаза:
- Работы навалилось - выше крыши. Степанов зверствует. Народ пребывает. Ещё два ПВР висят булыжником на шее. Бандюганы – спуска не дают… Ты же сама всё понимаешь. Не до разговоров сейчас как-то. - Поток оправданий иссяк, и лейтенант замолчал, уставившись в темноту.
- А ты заходи как-нибудь, и мы помолчим, - пробормотала я. - Помнишь, как раньше, когда в деревне жили? Ну, хорошо же было. Мама-Света и сейчас собирает всех на чай. Они с Натой пекут пироги на всю компанию. Захаров бренчит на гитаре. Жизнь продолжается. Мишка по тебе соскучился – постоянно спрашивает, как у тебя дела. А я не знаю, что и ответить…
- Как-нибудь забегу, - коротко отрезал лейтенант, оглядываясь на лестницу, где уже отчетливо слышались шаги, перемежающиеся громовым хохотом семейства Петренко.
Звонкий альт Мамы-Светы наполнял коридор знакомой с детства мелодией – она что-то пела внукам, пока мужчины живо обсуждали последние новости.
Спешно потянув на себя дверь комнаты, Чумаков пропал из вида, так и не попрощавшись. А я осталось в коридоре - переваривать странную смесь из тоски, злости и недоумения.
«Что стряслось, скажите мне на милость? - Перебирала я варианты, впадая в уныние. – Мы даже и не общались толком! Начиная с самого переезда… Неужели, старые чувства вспыхнули? И теперь он стыдиться – отправить меня в отставку? Ну, Юля!.. Надо бы её отловить на беседу: может, она окажется словоохотливей Чумакова… Хотя, «разлучница» и соврать может.»
- О, Варя! - Послышался знакомый голос. - А что ты такая расстроенная? - Удивился Петренко вместо приветствия. - Кислая, как лимон. Прям глядеть больно – аж глаза щиплет.
- У друга своего спроси, - ответила я и понуро побрела на общий балкон. – Пойду, подышу воздухом.
- Я с тобой. - Не отставал сержант, и я подавила желание - пнуть его пониже поясницы. - Колись, подруга, кто в душу насцал?
Толкнув тяжеленную дубовую дверь, оставшуюся здесь с эпохи раннего сталинизма, Петренко удивлённо протянул:
- Ооо, здравия желаю. Какими судьбами к нам?
Приглядевшись, я увидела Степанова сидящим на увесистом чемодане.
- Жить к вам переезжаю. - Улыбнулся майор. - Доброго вечера, Варвара. Будем теперь чаще видеться. Надеюсь, все рады?
Петренко странно дёрнул головой, словно получил удар в затылок, а потом расплылся в улыбке:
- Чумаков будет счастлив.
- И Юля. - Ухмыльнулся Степанов. - Вы не в курсе, они же теперь вместе, да?
- Меня товарищ старший лейтенант в последнее время в свои дела не посвящает, - насупился Петренко. - В каком он там месте... и с кем туда забрёл…
- Ты не обижайся на него, - втянув ароматный дым, Степанов затушил окурок о каменный парапет. - Я столько работы на него регулярно сваливаю – аж самому тошно, а он не отказывается. Значит, сам виноват. Разгребётся с делами, отпущу его к вам, в отпуск. А сейчас не мешайте старшему лейтенанту становиться капитаном. Я уже и заявку в Москву подал.
- О! Так это ж замечательно! – Обрадовался Петренко. – Ну, «простава» по такому случаю – дело святое. Там и свидимся. Ладно. Время позднее. Валюша меня заждалась, наверное. Раз всё хорошо, и Варя теперь не одна в ночи бродит, я самоустраняюсь.
Оставшись наедине в майором, я поёжилась от прохладного августовского ветерка:
- Дыхание осени, мать его, ети… Скоро всё порастёт ледяной коростой – и не достучишься. – Усмехнулась я своим мыслям.
- Не грустите, Варвара, всё образуется, - улыбнулся Степанов, накидывая мне на плечи свою ветровку. – Ещё ночь простоять и день продержаться. А потом – заживём счастливо.
- Вы, мужчины, всё только обещаете, - горько вздохнула я, взбираясь на высокие перила. Но покачнулась, теряя равновесие, и майор схватил меня за руки, не давая мне завалиться назад.
- Эй, не спешите ставить точку. – Захохотал Степанов, но руки не отпустил, заставляя меня густо залиться краской. - Есть вокруг Вас и приятные мужчины, что не обманут Ваших ожиданий, и вообще… А Вы с собой кончать вздумали.
Дверь на балкон скрипнула, и в проёме показалась обескураженная физиономия Чумакова:
- А, не буду вам мешать, - потупил взор он. – Пойду, внизу покурю.
«Чёрт, чёёерт, чёёёёёёрт!» - Съёжилась я, как змея, сползая с перил. – Везёт, аки утопленнику».
Выдернув руку из ладони Степанова, я выглянула в дверь, но в коридоре уже было пусто.
***
На излёте августа, ситуация существенно не изменилась. Чумаков стал подчёркнуто вежливым, картинно расшаркиваясь, встречая меня в коридоре. Но о своих «загонах» разговаривать не желал:
- Ты – свободная женщина, Варвара Захаровна. Да и майор к тебе явно не ровно дышит… Поэтому, не надо передо мной оправдываться. У нас и отношений-то не было. Даже не целовались ни разу.
Петренко, пообещавший мне «провести разъяснительную беседу», вернулся ни с чем.
- Дверь заперта, Чумакова в комнате нет. Юля говорит, что он укатил в командировку, в Ногинск. Там тоже намечается плановая «движуха». Майор стянул в город отряд «ОМОНа» - будут зачищать с местными район «Птицефабрики».
- М-да… Даже Юля в курсе дел капитана. А мы нет, - расстроилась я.
- Не говори, - отмахнулся сержант. - И за звезду не «проставился». Я на днях «старшего» получаю. Тоже его не позову, чтоб знал! А то ишь!
Но сабантуй по случаю получения нового звания, решили перенести. Периметр прорвали мутанты, и волна нежити захлестнула дворы «Больничного городка». Пострадало много людей, и сержанту стало не до веселья.
Он уходил на службу засветло и возвращался ближе к полуночи. Валя, привыкшая к болтливости супруга, со слезами на глазах делилась наболевшим:
- Ну, хоть бы «здрассте» сказал. Уж не то что – «люблю». Просто вваливается домой среди ночи, шуршит на кухне, затем идёт в душ и падает - спать. Всё занимает, от силы, минут пятнадцать. Словно его этот твой Чумаков покусал! Никаких эмоций… Как подменили Сашку… Чисто, робот. Я уже и забыла, когда мы в последний раз занимались любовью.
- Прости, дорогая, но у вас и так достаточно детей! – Усмехнулся Веник. – Вот замешкается Саня от усталости, и одной проблемой больше. Акушерку-то съели… Тю-тю. Где новую искать – пока не ясно. Может, оно и к лучшему?
В очередной раз подивившись Вениному чувству такта, я старательно закатила глаза. Но Валя совсем не обиделась. Новая реальность сделала её более стойкой. Впрочем, как и всех нас.
#зомби #апокалиптика #постапокалипсис #книгионлайнчитать #ужасыпромутантов #ужасы #апокалипсис #живыемертвецы
#зомбиапокалипсис #ходячиемертвецы