Как там было: «Если Евтушенко против колхозов, я – за». Так и с Салманом Рушди – либералы сейчас поют ему осанну, хвалят за талант, сложный, но образный язык, безудержную фантазию и бесстрашие. В ответ хочется всё опровергнуть, кроме бесстрашия на грани безрассудства.
Текст Юрия Шумило
Не будучи глубоким знатоком творчества британского писателя индийского происхождения, но всё же прочитав его самую скандальную книгу, понимаю, что почём. С двух подходов едва осилил эти самые «Сатанинские стихи». Количество ссылок и разъяснений в них запредельно. Дочитав до середины, уже начинал подзабывать, что было в начале. Читал, естественно, по-русски. Возможно, в оригинале текст оригинальнее.
В процессе не отпускала мысль о некой схожести книги с советским романом. Влияние на Рушди нашего Булгакова очевидно, но Михаил Афанасьевич благополучно избежал не то что смертоносной фетвы, но даже банальной анафемы от РПЦ. В отличие от Льва нашего же Николаевича. Вокруг «Мастера и Маргариты» теологические копья, конечно, ломались, но в рамках цивилизационного приличия.
Оба произведения написаны с использованием художественного метода «мистического реализма», когда магические элементы включены в реалистическую картину. Оба романа как бы апокрифичны. И тут бы заострить внимание на разнице двух ветвей авраамического древа, но воздержусь. Опять же приличия не позволяют сравнивать религиозные учения – кто с каким родился, тот своей религии и пригодился.
Разница же авторов, наверное, в том, что Булгакова не нужно объяснять. Но наиглавнейшая разница – Булгаков, находясь в сложных отношениях с Богом, в него верит, а Рушди – голимый атеист. Поэтому и анафема не прозвучала Булгакову. А фетва Рушди прозвучала. И догнала увенчанного славой любимца либеральной публики аж в американском штате Нью-Йорк.
Да, в романе Рушди затронуты многие болезненные темы западного общества, да, британский индиец, рождённый в магометанской семье, зло высмеивал, а по сути, сводил личные счёты с конкретными современниками, как, впрочем, и Булгаков. Но почувствуйте разницу: Булгаков припечатывал литературных критиков, а Рушди замахнулся на религиозного шиитского авторитета, аятоллу Хомейни.
Будь у литкритиков возможности, и Булгакову бы не поздоровилось, а в случае с аятоллой – сами понимаете.
Теперь, после покушения, историю медийно разгонят. Станут говорить о свободе слова в западном мире, о недопустимости террора, пугливо обходя при этом сам наезд Рушди на ислам.
Как бывший советский человек покушение на Салмана Рушди я решительно осуждаю. Но исполнителей фетвы понимаю.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.