— Ленка, ты макароны на обед будешь?
Бабушка Валя мягко погладила по голове внучку. Ленка встрепенулась, оторвалась от незамысловатых игрушек — геометрических фигур, нарезанных дедом Степаном из фанеры.
— Буду, бабушка.
Голова в мелких кудряшках вновь склонилась над столом. Руки продолжили собирать узор. По столу уже нёсся парусник, разбивая волны кормой, когда бабушка вновь окликнула и позвала к столу. Пришлось отложить игрушки и пойти обедать — бабушку нельзя заставлять ждать.
На столе стояла полная чашка макарон. Бабушка щедро полила их мясной подливой. Мелкие кусочки мяса лежали кучкой сверху. У Ленки в носу защипало от обиды — макароны она любила, а вот подливу терпеть не могла. Бабушка нарезала в неё морковь огромными кусками, и они противно вязли на зубах. Уйти играть было невозможно, но и есть этот дымящийся вулкан — невыносимо. Поэтому Ленка выбрала самый безопасный вариант — громко заревела над столом.
Валентина охнула, принялась утешать внучку, горе которой казалось чудовищным. Слёзы катились градом по пухлым щёчкам, капали прямо в тарелку.
— Ну что ты плачешь, Ленка. Ты же хотела макароны, я приготовила. Что случилось?
Безутешная Ленка продолжала рыдать. Когда Татьяна пришла за дочерью, та ещё всхлипывала и размазывала по лицу сопли.
— Мам, что случилось у вас? — Присела около дочери, вытерла нос пальцами, погладила по голове.
Материнская ласка привела Ленку в чувство. Покосившись на остывшие макароны, она обняла маму за шею и крепко прижалась к ней. Татьяна встала и подняла за собой дочь.
— Не понимаю, что случилось. Позвала обедать, а она пришла, увидела тарелку и давай рыдать. Избаловали девку вы! То просит макароны, то не угодишь ей.
— Ладно, спасибо мама, что приглядела за ней. Пойдём мы. Дома накормлю.
Сидеть у мамы на руках было тепло и уютно. Уткнувшись носом в шею, Ленка вдыхала родной запах — от матери пахло свежеиспечённым хлебом.
— Ленка, давай ногами пойдёшь, я сегодня устала очень.
Нехотя девочка опустилась на асфальт, сжала в своей руке пальцы мамы и пошагала рядом.
«Как странно, я делаю несколько шагов, а мама всего один», — думала она.
На улице уже было темно, под ноги ложились тени домов, а фонари разливали жёлтый свет. Ленка любила это время. Она знала, что от дома бабушки до их дома было ровно пятнадцать фонарей. Заходя в темноту, она старалась быстрее дошагать до света, чтобы подольше побыть в электрическом свете.
— Мам, а у китов спина мокрая?
Татьяна рассмеялась, сжала крепче ладошку дочери, посмотрела ей в глаза и ответила:
— Конечно. Они же под водой плавают, а на поверхности появляются только, чтобы фыркнуть.
Ленка серьёзно посмотрела в глаза матери, не поняла, почему вопрос ей показался смешным. Задумалась и до дома шла уже молча.
