Водитель лодки Михаил сказал, что, если взобраться на гору, можно найти заброшенную казарму. По южному побережью Сахалина вообще немало бывших военных объектов - как японских, так и наших. Потом пограничники ушли оттуда. Теперь сооружения доступны для посещения любознательных путешественников.
Мы высадились на берегу. Я сразу принялся карабкаться по склону. Михаил что-то крикнул мне. Не разобрать. Оказывается, он призывал меня вернуться до того, как меня сцапает медведь.
Быстро стало понятно, что по камням не подняться. Они еще и крошились под рукой. Какой-то ненадежный минерал. Тогда я решил продолжить восхождение по руслу водопада. Это оказалось намного проще. Поток был слабый, с ног не сбивал. Дорога полого шла в гору. Резиновые сапоги защищали от влаги. Перебираясь с валуна на валун, я почти достиг вершины. Но тут пошли отвесные ступени высотой под полтора метра. На первую я еще как-то взобрался, цепляясь за стебли и корни растений справа от ручья.
Вторую ступень не преодолеть. Я это понимал. Но все же попытался. И быстро сорвался в воду. Слегка ушиб колено и испачкал корпус фотоаппарата - отделался пустяками. Надо признать поражение и спускаться.
Остальная часть группы уже оплакала мое исчезновение и, осушив слезы, штурмовала гору в другом месте. Хотя и порядком устал уже после предыдущего восхождения, я включился в новый подъем. Хватаясь за бугры и растительность, я быстро настиг остальных. Но и эта попытка закончилась аналогично. Уже в нескольких метрах от вершины идущие первыми забуксовали. Снизу мне казалось, что все несложно, но я понимаю, насколько обманчиво может быть такое впечатление.
Групповое восхождение имеет свою особенность. Здесь надо думать о тех, кто сзади и, соответственно, внизу. Ставишь ногу - из-под нее сыплются камни. Когда идешь один - пусть падают, лишь бы самому удержаться. Здесь же надо следить, чтобы не сбить никого из процессии. Михаил как самый опытный решил спускаться. Так, в течение часа я дважды потерпел неудачу в альпинизме.
Утешает, что на Сахалине мне все же удалось покорить пару островерхих холмов и посетить уютную пещерку.
На лодке отправились к другому участку берега, где не нужны навыки скалолазания. Какой-то заржавевший фургон. Подальше - дома японской постройки.
У них даже есть собственник, выставивший здания на продажу. Если, конечно, это не мошенничество. А то ведь продавали уже и Эйфелеву башню, и Луну.
Внутри пустота. Так как это с позволения сказать жилье находится далеко от цивилизации, то здесь нет бомжей и разводимой ими антисанитарии. На косяке чернеют какие-то иероглифы. Пожалуй, единственное, что напоминает о чужеродном происхождении построек. В архитектуре ничего специфически восточного нет.
Водопровод цел, из ржавой трубы бежит вода. Стекла, разумеется, выбиты. Есть такие существа, условно относимые к людям, которые не могут равнодушно пройти мимо целого окна. Надо же как-то реализовать себя в жизни. Хотя бы с помощью брошенного обломка кирпича.
Идем к оставленной военчасти. Теперь уже советское наследие, утопающее в буйной зелени.
Мало что уцелело за прошедшие десятилетия. От доски почета остался лишь металлический каркас.
- Б..., змея! - выругался Михаил, застыв в позе цапли с поднятой ногой.
Рептилия скрылась в трещине бетонного крыльца. Аккуратно смотрим под ноги и продолжаем осмотр.
Все облупилось. Лучше прочих помещений сохранилась столовая. Там даже какая-то настенная живопись проглядывает.
Ходить тут уже опасно. Прямо сейчас стены вряд ли сложатся, но процесс разрушения необратим.
Впрочем, уныния это каменное свидетельство советской эпохи не вызывает. Просто пропала надобность в этих объектах. Сахалин развивается совсем в другом направлении: в рыбохозяйственном и туристическом. Это намного приятнее, чем если бы сейчас тут раздавался крик без полутонов: “Стоять, куда идешь!? Запрещено!”
Вообще здесь люди более свободны. Бывшая каторга империи - это место, где и дышится более вольно. И вольно на Сахалине - это не команда горластого сержанта. А естественное состояние души.
Читайте также: Символ Сахалина - заброшенный японский маяк
