«Детство свободно, радостно, горестно, правдиво. Человек становится человеком, взрослым в хорошем смысле этого слова, когда он тоскует о детстве и снова способен на детство».
Протопресвитер Александр Шмеман
«Скажи ему, чтоб сделал будку!» — Маленький Саша с горящими глазками шепчет мне, когда я разговариваю по телефону с нашим дедушкой. Выражение его личика говорит о том, что он сделал необыкновенное открытие. Он долго кивает мне и быстро приговаривает: «Харшо-харшо-харшо?»
Недавно мы играли со щенками дворняжки, крупными такими, ласковыми. Они вышли из леса, и многочисленные дети сразу подхватили их. Кормили и тискали до самой ночи. А взрослые с горечью смотрели, понимая, что сейчас вот все разойдутся и щенки останутся одни. Наутро щенков уже не было. Многие фотографировали их, и, скорее всего, они попали в местный приют для животных. С тех пор четырехлетний Саша утвердился в намерении взять себе такую собачку. «Большим собакам сложно жить в квартире. Им нужны движение и работа», — объясняю я Саше, у меня жил ротвейлер, который тосковал, а потом расцвел на кинологической службе. «А дедушка возьмет? Он же не в квартире, а в домике». — «Дедушка все время на работе. Вот перестанет ходить на завод — и сможет взять собаку». И тут Сашу осенило: если большая собака не сможет жить в квартире, то нужно построить ей будку! Прямо во дворе! Под нашими окошками!
Таким же образом он уже задумывал завести нам корову. «Что это мы всегда к дяде Андрюше за молоком ходим? Завели бы себе на балконе корову. И выдавливали бы из нее молоко…»
И лошадку. «Пусть бы она жила у меня за дверью, по лесенкам бегала туда-сюда. А я проснусь, выйду и поскачу на ней. Пожалуйста!»
Ох и смеялся наш дедушка, когда слушал эти рассказы про будку, корову, лошадку. Смеялся, потому что хорошо помнил себя маленьким. И Саша решил обратиться к дедушке, потому что точно знал: он поймет. Дедушка всегда понимает их, внучков. И многое может воплотить. Потому что помнит себя маленьким. И ему жалко детскую мечту, детскую выдумку. Он многое делает, как в детстве. Вот, например, в детский сад маленький дедушка приходил первым. И пока другие дети просыпались, он уже успевал построить большое сооружение из деревянных кубиков. А сейчас так же к работе относится — нравится ему работать. И к людям так же. Эта детскость помогла ему преодолеть обыкновенное, «нормальное», общепринятое отношение к жизни. И даже прийти в храм — вслед за своей маленькой внучкой, которая без него отказывалась даже из дома выходить. Пришлось идти на литургию. Хотя не понимал зачем. Самое время — в огороде работать. Но Маша не отступала, время поджимало, и дед пошел, как был — в спортивных штанах и огородной футболке. И до самого Причастия держал ее на руках.
А потом вдруг услышал красоту церковного пения, увидел смысл «бездельного» стояния, разглядел что-то в глазах такого же, как он, пожилого священника. И уже через несколько лет сокрушался: «Ведь никто батюшке этому не помогает. Сломался котел в церкви. И он на свою пенсию все… А я его бездельником считал. Пойду теперь — и с ним вместе там… Эх. Мне не жалко».
© Мария Тряпкина
Издательство "Вольный Странник"