А потом грянула перестройка. И прогрессивная общественность начала свергать вчерашних кумиров. Посыпались даже такие непререкаемые авторитеты, как Кобзон, Зыкина, Лещенко. Не устояли практически все ВИА. Умение чисто и ритмично играть на инструментах вдруг оказалось невостребованным. Стройное многоголосие вдруг было названо слащавой пошлятиной. Я преувеличиваю? Отнюдь нет, может самую малость. И все устремились слушать рок - пусть сурогатный, фальшиво сыгранный и спетый, но на широко расставленных ногах в лосинах и, чтобы богатый хаер (волосы) был. И практически в одну неделю все виашные музыканты оказались безработными. Те, кому повезло, "переквалифицировались в домуправы", кто-то отчаянно начал кричать на концертах разной тяжести рок, но всем было нездорово. Мне повезло - я к этому времени успел смастерить собственную карьеру и меня причисляли к новым перестроечным именам. Короче, мое имя собирало зрителей и мне не приходилось заботиться о хлебе насущном. И в этот момент на моем концерте нарисовался Дима Галицкий, рассказавший, что «Синяя птица» уже не играет в старом составе.
- Давай что-нибудь замутим,- предложил Димон.
- А я уже замутил... Группа «Радио»* (Дюжиков, Шаповалов, Крюков. После прихода Галицкого группа была переименована в "Саквояж") готова со мной играть и у нас нет клавишника. Ты готов?
- Усегда готова! - голосом Папанова, осеняя себя пионерским салютом, ответил Галицкий.
Мы вернулись в Москву и с Димой записали «Провинциалку» и «Больше, чем любовь». После записи Галицкий завёл разговор о Сергее Дроздове.
- Ага, ещё Левкина на третью гитару, а я фамилию на Болотный поменяю. Будет цирковой номер: встречайте, братья Болотные и дрессированные музыканты.
- Какая-то чума. Без работы сидит такой певец, как Дрозд. Эх, взять бы его к нам, жалко что место бас-гитариста занято...
- Да, ты все шутишь, а Сереге надо бы помочь!
- Надо бы, а чем?
- Ты поройся у себя в закромам, может что-нибудь найдёшь для него. Мы запишем для него минус новой песни, вышлем ему, он запишет вокал и выпустит под своим именем.
- А записать-то у него есть где?
- Давай сделаем минус, а он уж расстарается. Его все любят.
- Что ж, попробуем.
И песня нашлась. «Гадание» на слова А. Шунавикина обладала всеми качествами, чтобы быть любимой народом. Простая, с запоминающейся мелодией, с любовной историей, с зашифрованной цыганочкой, короче, все дела. И мы с Димой сделали фонограмму и я спел ещё вокальный трек, чтобы было понятно, что Дрозду петь. С первой оказией мы пленку послали Дроздову Сергею - непревзойденному мастеру, запустившему в народ множество хитов.
В те дни, а это было конец 80-х- начало 90-х годов я ещё не был дружен с Серегой. Да, я к нему питал симпатию и не более. Меня попросили помочь хорошему музыканту, я это сделал и, отослав пленку в Тамбов, не очень интересовался судьбой песни и вообщем-то судьбой Дрозда. До Галицкого долетали какие-то сведения о Сергее, но мы были настолько увлечены своими планами и собственными персонами, что оглядываться по сторонам было некогда, да и неохота. Правда однажды Дима принёс пленку, на которой был записан какой-то хард-рок в исполнении Сергея Дроздова и его группы. Сыграно было неплохо, спето тоже, но отвратительный английский поставил вопрос: «А зачем?» Ответ никто не дал и все в отчаянии пожалели Серегу, не придумав ничего, как ему помочь. Потом долетели до нас сведения, что Дрозд служит во внутренних органах. Я пошло пошутил:
- Наверное, в печени?
- Не,- ответил Галицкий,- бери круче; меньше, чем на предстательную железу Серега не согласится!
И опять мы не подумали, что можно Серегу пригласить поучаствовать в моем концерте. Сейчас подумалось, что, если бы Дрозд стал бы играть в «Саквояже», то мне бы пришлось выдержать серьёзную конкуренцию за право быть лидером группы. Честно, эта мысль не приходила тогда мне в голову. Я бы, правда, мог его пригласить в качестве «специального гостя», как в нашем концерте играл Александр Смогул и пела Светлана Лазарева (тоже выходец, кстати, из «Синей птицы»).
Но я почему-то Дроздова рассматривал только как бас-гитариста, а наш басист Виктор Шаповалов меня вполне устраивал. Но, главное, Сергей ещё не был моим другом и душа моя о нем не очень болела. Короче, мы с Галицким сделали песню для Дрозда и забыли о Сергее и о песне тоже.
А потом меня пригласили на съёмку очередной программы «Шире круг». Ольга Молчанова, редактор этой программы спросила меня:
- Что будешь петь?
- Ольга Борисовна, вот целая бобина моих последних записей, выбери сама, что тебе понравится.
И она выбрала «Гадание».
- Я не могу петь эту песню.
- Почему?
- У меня уже есть одна цыганочка «Двести лет» и ещё... Я отдал эту песню Сергею Дроздову.
- А кто это?
- Это лидер-певец «Синей птицы». Помнишь : «Там, где клён шумит»,- пропел я.
- Очень хороший парень. А где он сейчас?
- Да, в МВД работает.
- Ментом что ли?
- Да, нет, вроде. Самодеятельность поднимает.
- Надо его снять.
- Вот и сними его с «Гадалкой».
- Нет с «Гадалкой» я тебя сниму, а его надо с каким-либо хитом из «Синей птицы» снять. Для него новую песню снимать рано, надо спеть какой-нибудь хит. Пусть его сначала вспомнят. А ты снимешь эту цыганку, сделаешь из неё шлягер и потом пусть поёт ее твой друг. Он поймёт тебя - «Синяя птица» и Юра Антонов спели «Белый пароход», и там, и там песня стала шлягером. Так что подумай лучше, в чем будешь сниматься.
И песня , на которую я не ставил, неожиданно для меня стала популярной. Но и для Сереги она сослужила добрую службу.
1996 год. Предвыборная компания под названием «Голосуй, а то проиграешь». Я уже потерял свой «Саквояж», но меня по-прежнему регулярно приглашают петь концерты. И я в одиночку с гитарой наперевес гоняю по стране, зарабатывая неплохие деньги. И вот с группой товарищей с вытаращенными глазами я убеждаю зрителей со сцены голосовать за Ельцина. И наша творческая группа приезжает в Тамбов. И на концерт приходит Дрозд. Мы встретились неожиданно тепло. Поговорили за музыку, Серега удивился, как мне удаётся держать зал без группы.
- Оставайся, посмотришь, что можно зрителей взять практически голыми руками.
И он остался в зале и (может хотел, чтобы я его пригласил на сцену) уселся в проходе, откуда можно было выйти на сцену или уйти тихонечко с концерта, если что-то не понравится. И я вызвал его на сцену. Сказал примерно следующее:
- В нашем зале находится блестящий музыкант, который почему-то работает милиционером. Он нас обкрадывает много лет, потому что не поёт свои песни. Он, я не боюсь этого слова, преступник и он, будучи при исполнении, должен себя же арестовать и препроводить в КПЗ. Но мы вместе дадим шанс исправиться моему другу. Ваши бурные аплодисменты вылечат его и он выйдет на сцену и споёт для Вас и для меня. Мы никогда не пели вместе, но Ваша поддержка поможет нам справиться с волнением. Встречайте, солист ВИА «Синяя птица» Сергей Дроздов!
И зал взорвался. Сергея не пришлось упрашивать. А я уже сыграл вступление к битловской "Ticket to ride” и запел первый голос. Двухголосье получилось отменное. И зрители благодарно устроили нам овацию. Я отдал гитару Сереге и попросил спеть «Клён». И он запел... Было видно , как он волнуется , но это только добавляло трепета его исполнению. Зал, приветствуя пение Сереги, встал. Я вытолкал его на авансцену, отобрав гитару. Около минуты тамбовчане не могли успокоиться. Серега повернулся спиной к залу и отчётливо сказал:
- Все, 3,14 здец! Я возвращаюсь!
Я же уже пел первый куплет «Гадания»; в припеве подключился Серега, во втором куплете он уже солировал, а в третьем мы спели вместе. Дрозд был счастлив и настроен был очень решительно. В МВД он не вернулся.
И опять мы расстались на долгие десять лет.
А в 2006-м году Дрозд свалился как снег на голову.
- Я хочу к тебе приехать. Есть некоторые мысли,- сказал Дрозд по телефону.
- Приезжай! И он приехал и рассказал, что служит в одном из клонов «Синей птицы» и хочет работать под своим именем. И для этого хочет записать CD с новыми песнями, а не петь вечно хиты «Синей птицы».
-Ты не будь дураком, не отказывайся от старых песен, это же твой золотой запас.
- Я все понимаю, и не собираюсь отказываться от старых песен в концерте, а вот в альбом войдут новые песни.
- Чем я тебе могу помочь?
- У меня проблема с песенными текстами. А ты в своё время, помнится, Галицкому написал несколько неплохих текстов.
- Было дело. Давай попробуем .
И мы попробовали и получилось, причём неплохо. Забавно, Серега очень своеобразно давал творческое задание.
- Напиши текст для блюза, но первые слова припева должны быть : «Не надо, не надо!», либо «Не зови меня!»
И я писал, иногда дома, а чаще, не отходя от кассы, рядышком с Серегой. И получалось... И, что интересно, Сергей был катализатором моего текстосложения. Будто провидение водило моей рукой. Почти без помарок через пять-десять минут я отдавал Дрозду новый текст.
- Ну, ты даёшь!- удивлялся мой друган.
Читатель, Вы думаете, наверное, во врет мужик. А вот и не вру - часто на этих сеансах «удивительного» стихосложения был Олег Завьялов. Он подтвердит, что я не фантазирую. И, вообще, это было время какого-то нереального подъема. Мы с ним вспомнили время сотрудничества «Синей птицы» и Ю. Антонова и решили добить будущую пластинку Дрозда моими песнями, желательно боевыми. И Серега предложил, чтобы я тоже на фонограмму, записанную его группой наложил вокал и включил новую песню в свой диск. И мы не знали ни сна ни отдыха. Серега жил на два города: в Тамбов он летел к семье, а в Москву возвращался, чтобы репетировать, писаться и стартовать в очередной тур. А в свободное время мы ездили друг к другу в гости: гоняли сплетни, пели песни, редактировали друг друга, мечтали и травили анекдоты. Господи, как же было здорово! Был в нашей жизни и соревновательный момент, который улучшал качество наших песен. И Серега начал писать собственные тексты и преуспел в этом. И я поставил Сереге цель: написать песню, в которой мы будем соавторами, но так, чтобы текст написал бы он, а музыку я. Но эту задачу мы не успели решить.
А потом у меня был юбилейный концерт (шестидесятилетие) в Кремле и мы снова спели «Гадание». Успех был замечательный и Серега признался мне, что эта песня была спасательным кругом для него во времена безвременья.
К болезни Сергея я не буду возвращаться, скажу только, что это очень рано произошло. Он ушёл, но для меня его наследие не только музыка. Это и его умение дружить, и не случайно несколько его друзей стали и моими друзьями (Олег Завьялов, Саша Семененко, Саша Хоменко), его самоотдача в работе, любовь и верность семье (песни «Дурацкая судьба», «Анастасия - Алиса»).
Непостижимо, но он меня до сих пор вдохновляет - у меня пишутся песни о Сергее Александровиче, придумываются рассказы, где прототипом героя является он, он для меня является критерием при оценке качества. И вот сейчас, когда я вспоминаю о своём друге, приятное волнение кочует по моей душе!
Большое спасибо тебе, дорогой !
Я до сих пор люблю тебя!