Люди, вы боги, но вы забыли об этом.
Для многих людей естественно иметь разные мнения по таким сложным (или таким простым?) темам, как религия, духовность... (просто вспомните, сколько различных интерпретаций термина « Бог » появляется в воображении многих людей ). Но для того, чтобы понимание любой идеи максимально соответствовало ее интерпретации, необходимо иметь четкое представление о том, какой конкретный смысл вкладывают авторы в употребляемый ими термин. Не будем заниматься рассуждениями на тему познаваемости мира как такового или способности понять другого (не свое истолкование другого) и т. д. и т. п. и сразу перейдем к делу.
То есть язычество. Прежде чем дать положительное определение данному термину, дадим отрицательное определение , т. е. подчеркнем, чем, по нашему мнению, язычество не является (или, по крайней мере, чем оно себя не исчерпывает).
1) Прежде всего язычество – это не возврат к прошлому, хронологический возврат, а обновление мистической (и мифологической) связи с сакральным началом (на основе циклической концепции истории ), вечное возвращение к вневременной источник традиции, разрывающий «жалкую бесконечность» профанного времени, воссоединение человека с надындивидуальной сакральной мифологической реальностью (слияние с архетипом или принципом). Иными словами, язычество — это не возврат к человеческому прошлому, а союз с вечным божественным присутствием , которое изначально не было отделено от каждого из нас, но мы как бы забыли о неразрывной связи с ним (это в основном какая адвайта - он называет Веданту санскритским словом авидьято есть невежество). Все мы изначально язычники, люди традиции, во всех нас есть – Бог; мы тоже изначально являемся Им Самим ( аджам атма брахма ), но со временем мы «забыли» это.
2) Так что нельзя отождествлять язычество, изначальную целостную традицию, проистекающую из самой сути вещей[1], с целым рядом народных суеверий, вызванных невежеством и ограниченностью человеческого разума (а также онтологическим невежеством авидьи , отсутствие непосредственного познания своей истинной, божественной природы, а также сущности всего сущего). Можно сказать, что традиция проявляется в мире в зависимости от уровня сознания ее носителей. Поэтому человек, провозглашающий тождество целостной традиции с первобытным народным суеверием, лишь подтверждает «заморозку» своего сознания на определенном этапе развития. В самом деле, кто хулит Бога, тот хулит только свои ограниченные представления о Нем.
3) Нельзя согласиться с утверждением, что язычество есть продукт первобытного (в смысле первобытного) мышления. В наш железный (темный) век, эпоху величайшего отхода от золотого века, век торжества духа, все священные (духовные) ценности подвергаются чудовищному осквернению, извращению и деградации, все истинно традиционное объявляется «примитивным» и «первобытным», а полное вырождение считается эволюцией. Поэтому неудивительно, что сакральная древность преподносится современными «философами» (влюбленными в «мудрость нашей эпохи») как состояние глубочайшего варварства и дикости, а тут же современная «цивилизованная необузданность» выдается за пик развития. Но несмотря на все это :традиция не может быть уничтожена, она не может окончательно деградировать, потому что она приходит к нам не по горизонтали материи, а по вертикали духа. Другими словами, традиция с самого начала стоит выше человеческого заблуждения и потому не может быть им полностью поглощена. Быть язычником, человеком традиции можно в любое время, в любое время, в любых исторических (или любых иных) условиях, ибо связь с традицией обусловлена не внешними факторами, а внутренними (т. что мы знаем о традиции).
4) Язычество не делит единую реальность на взаимно подавляющие противоположности. Да, он знает деление на «сакральное» и «профанное», но это деление не онтологического, не сущностного, а относится к сфере ограниченного человеческого восприятия. Сам мир не делится на «правых» и «левых», «добрых» и «злых», «верхних» и «нижних». Эти разделения стоят при рождении окутанного невежеством восприятия, отделяющего человека от мира, мир от Бога, Бога от истинной сущности человека и всего сущего ; т. е. такое восприятие, которое оценивает мир исключительно с позиции своего обусловленного « я » ( эго ). Основы мира – это не два противоречащих друг другу источника , а единое божественное начало , проявляющееся через эти источники [2].
5) Проявления язычества в мире всегда национальны, хотя язычество как таковое , как принцип , не ограничивается какой-либо национальной идеей. Язычество — это естественное, изначальное, основное благочестие человека — никогда не может быть полностью поглощено национальным своеобразием и ограниченностью какой-либо нации. Конечно, разные народы и расы по-разному воплощают принципы интегральной традиции в своих национальных культурах, но язычникам разных национальностей все же гораздо легче будет найти общий язык, чем последователям различных «мировых религий» (основанных не столько на исходном единой традиции , как на частных мнениях их основателей). Поэтому не случайно первоначальный языческий мир не знал «религиозных войн»; их возглавляли и до сих пор возглавляют приверженцы монотеистических религий.
6) Язычество не отделяет творца от сотворенного непреодолимой пропастью, оно понимает мир не как «сотворенный из ничего», а как проявление божественного [3] . Другими словами, язычество утверждает идею не креационизма, а проявления ; не сотворение мира Богом, а проявление Бога через мир (при этом Бог не отождествляется с миром или ничем им не ограничивается, хотя истинная сущность всего, в том числе и человека, признается безоговорочно божественным). Поэтому в язычестве человек не является «рабом Божиим» [4]. Человек — это часть самого Бога, часть, идентичная Целому в своем потенциале — тат твам аси — это (Брахма) есть вы (Атма ).
7) Язычество в своей глубинной сущности отменяет всякое противоречие между монотеизмом и политеизмом, так как устанавливает идею единого начала, проявляющегося через множественность. Таким образом, все языческие боги являются поистине олицетворениями разных аспектов единого начала , препятствующего возвращению мира в состояние первозданного хаоса, которое было бы неизбежным, если бы миром правило множество по сути отдельных личностных богов. Много можно сказать о различных аспектах целостной традиции, охватывающей все без исключения в сфере бытия; некоторые мыслители (теряя связь с традицией) ошибочно отождествляют эти аспекты с целым в целом, т. е. абсолютизируют некоторые частные формы традиции. То есть все перечисленное выше не чуждо традиции, а в лучшем случае это лишь "неполный список" подразделовчего - то качественно более сложного, чем все перечисленные частные точки зрения, упрощающие (и тем самым парадоксальным образом затемняющие) реальное — божественно естественное — положение дел. Отсюда, кстати, и огромная снисходительность язычества к своим критикам , ибо их взгляды не противоречат традиции, а представляют собой лишь частные взгляды, через которые тот или иной наблюдатель видит те или иные части традиции. Как известно, каждая позиция ограничена определенным углом зрения и изображает не саму совокупность, а частичный ее вид с точки зрения зрителя. Но настоящая аутентичная традиция включает в себя все .
Итак, пришло время дать положительное определение язычества. Язычество есть основная надконфессиональная форма всякого религиозного опыта, форма, вытекающая не из ограниченности сознания какого-либо отдельного человека, а из самой сущности действительности, из природной способности упорствовать в божественном, свойственной всему тому, что является. Поэтому любая религиозно-мистическая традиция представляет собой не что-то обособленное и независимо существующее, а одну из форм проявления единой вечной традиции (санскр . сатья санатана дхарма — истинная вечная дхарма ).
Как выражение природной изначальной религиозности, язычество не может иметь одних и тех же догматов для всех и пользоваться одинаковыми формами, которым были бы вынуждены следовать все без исключения язычники, несмотря на явные различия в уровнях мышления.
Язычество, как единая вечная традиция, проявляет себя в различных формах в различных исторических, расовых, этнических, географических (и т. д. и т. п.) условиях, оставаясь при этом всеобъемлющей и неизменной традицией по своей сути , поскольку распространяется по горизонту обусловленного человеческое же сознание, оно берет свое начало из вертикали самого откровения Духа.