9,5 ЛЕТ – Эй, птичка! Ответь мне на один простой вопрос: что же это такое «маленькое, сморщенное и есть в каждой женщине»?
Лиза задумалась и посмотрела на отца, он с улыбкой произнес:
– Дочь, должен быть какой-то другой ответ, но не обидный.
– Мозг?
– Совесть! - посмотрев серьезно на её лицо Валерий Яковлевич переспросил - Что, разве не у каждой? У тебя нет? Тебя кто подслушивать научил? А подглядывать? Не стыдно? А?
– Вы научили. Я же сказала - это разведка. Я должна знать, что с мамой такое происходит.
– Болеет. Давайте пожалеем. – Валерий Яковлевич внимательно посмотрел на отца. – Признаю свою вину, каюсь. Откупаюсь. И буду откупаться, пока ваш старший внук не достигнет пoлoвой зрелости. То есть, как птичка сказала - до своего шестидесятилетия я буду платить за всё. А если не доживу…
Он горестно вздохнул и взялся за сердце.
– Доживешь, Валер. У тебя внук растет.
– Про дочь мою родненькую кровинушку специально забываешь? Себе хочешь зацапать? Тогда отдавай свою жену! Обмен произведен, все довольны давайте пожмём друг другу руки и разойдемся по домам! Поздравляю папаша, теперь ты отец трёх дочерей, две из которых совершеннолетние и с них можно требовать алименты.
– Она не моя собственность. И не жена. Кому я её отдам? Позови, если хочешь. А ты дочь никому такому не отдавай. У неё есть отец ребенка, хороший парень.
– Хороший па-а-рень… – Передразнил Валерий Яковлевич. – Ты знаешь, что твой хороший парень хорошо умеет? Вот то то и оно – ничего! А моя Нора мужикам не умеет панталоны менять и сопли подтирать. Птичка твоя тем более, ей вон муж кружевных панталон накупил, как у прынцессы во дворце и аллергию на домашний скот уже почти вылечил. А скот всё ходит и мычит – «му да му», «Ли-и-иза». Скот мою дочь боится.
А на твоем месте я взял бы и поставил капкан на хищника!
Возле твоего дома, Виталий Сергеевич, видали леопарда, …. с леопардёнком.
– Не буду я никакие капканы ставить, лучше скажи, снял ошейник или еще короче цепь стала? Я не против, Валер. Мне совершенно безразлично, что и с кем, только бы жива была. Голодную накормлю, а на ночлег пусть устраивается сама…
– В ночлежку. Да я думал замуж позвать, но провернул бы такую штуку. Если она рассчитывает, что я окочурюсь и миллионы перейдут на её счета, завещаю всё собаке своей.
Алабаю, порода такая.
Люцифером его назвал, когда щеночком увидел.
Конечно, чтобы завещать и выплатить налоги при исполнении завещания, надо сделать моего кобеля гражданином, скажем, назвать Алабай Люциферович Янбаев. И чтобы получить миллионы, твоей бывшей жене и уже моей вдове придется выйти замуж за собаку.
Брак зарегистрируют. Только, когда пёс околеет, она станет вдовой миллионершей.
А что? Я читал, в США так и было… Но это же прикольно – вдова кобеля Алабая Янбаева… Прикольно? Ну что? Птичка? Тебе точно должно понравиться!
Лиза слушала мужчину, открыв рот. Они уже вышли из машины и стояли перед подъездом, прощались, а тут такое заявление.
– Наама, ты, наверное, уже поцелуй доброго и больного немощного старца и … иди к своему Инкубусу под бочок. Не смотри так на меня, я давно демонологию изучаю, интересно стало, с кем я столкнулся в жизни… Коварство и любовь всегда рядом, но ты не волнуйся, никому не скажу. Иди птичка… Я наслышан от твоей матери, что ты любишь пострелять с отцом на пару. Вот … наденете камуфляж, и вперед, призы выигрывать… Буду болеть! За тебя. А что ты так на меня смотришь?
– Вы невероятный искусный … лжец.
– Ложь, дорогая, это настоящий творческий процесс, нужно иметь логику, превосходную память и талант шахматиста. Правда - гораздо примитивнее лжи.
– Ты её любишь, Валер? Ты можешь её осчастливить? Чтобы не было за неё беспокойства.
– Виталь, я не всегда говорю всё, что думаю, но не люблю отвечать на вопросы.
И это значит, что я скотина еще та.
А если хочешь знать, что случилось с твоей женой.… скажу, что думаю. Депрессия проявляется по-разному: одни много жрут или злятся, как моя Нора, другие валяются на диване с книжкой, как Матвей Сергеич, третьи поют, четверные пьют, пятые стирают детские колготки по ночам, а у шестых один мужик за другим и они становятся чьими-то невестами... Но это же не лечится, и операция не поможет.
Светила нейрохирургии умывают руки, а шарлатаны психологи их потирают…
Депрессия лечится только трудотерапией, причем работа, как ты правильно сказал, должна нравится настолько, чтобы больному хотелось на нее с утра вставать. А у меня депрессия закончилась, когда у Матвей Сергеича появилась эта скромно, очень скромно одетая куклёха, которую он мне в первое же утро после Норкиной свадьбы называл доченькой и несчастным ребенком.
Доченька-то потом, спустя время пододелась, приоделась, подкрасилась и стала похожей на женушку. А была …ну сама скромность. Я и не понял даже, какой демон-восхихитель поселился в доме моего Матвея Сергеича из охраны. Я и не осознал, куда послал он свои принципы, откуда в нем столько сил и наглости, какие зубы острые отрастил! И к ней никого не подпускал, даже прятал так, что мои парни получали нагоняй.
Если бы я любил, думаю, вы бы все нас не раскрыли, не поняли, что люблю Елену Премудрую. Я бы опекал, кормил, одевал, стал добрым другом, чуть ли не отцом. А сам… Ну в общем ответа не дождетесь, сами дознавайтесь… Новый год – у меня! И это не обсуждается, Норке нужен комфорт и Максимилиана шестимесячного мы никуда не потащим. А если за свой стол не пригласите, сам себя приглашу!
Лиза отмерла и нерешительно спросила:
– Мы все у вас? Вы что? Мои дети, наши девочки там вам… устроят…
– Девочки? Да что ты знаешь о проблемах, крошка.
В прошлом году у меня дома из всех щелей муравьи полезли. Заедали мыши, которые пришли с полей, пока кота не отдали тебе, мышеловки ставили, сейчас хоть потравить можно.
От соседей явились крысы. Грызут всё, что грызется, вырубалась проводка, отопление уже пятый раз меняю за три года. в соседнем доме бродила гиена, тяфкала и выла по ночам, завели гадость.
Четыре енота летом сбежали от других соседей и семейством пришли ко мне фрукты тырить. А в заключение хочу сказать, что в зимнем саду каким-то образом нашлись медведки. Или их кто-то, вроде моей дочери, подкинул, потому, что я её стал так обзывать.
Но я давно подозреваю, что у нас под домом трещина из ада.
А чем вам не нравится мой особняк? Птичка, твой Матвей Сергеич знает его, как свои двадцать пальцев… Именно там он первый раз показал свои клыки и неожиданно кинулся на меня…
– Валерий Яковлевич, а Сашенька и сестры Матвея? Макс наш, который музыку ставит, он всегда с нами… А у них свадьба, утром, мы ложиться вообще не будем…
– Ты меня за кого принимаешь? Буду я в дом тащить всякий сброд…. Конечно всех к нам! Сама подумай, куды ты ходила с шестимесячным ребенком? Только до постели к мужу и обратно. А вдруг у моей Норки опять тити заболят? Ей тоже праздника охота…
Виталий Сергеич, могу я твою дочу обнять? Так привык к той мысли, что она будет моя вторая доча, что сил нет, как жаль.
Иди ко мне, птичка, прости за всё старого старого, жуткого фантазера и дурака. Ты же знаешь, что лучше испытать тысячу ударов судьбы, чем всю жизнь прятаться от очередной … судьбы у Матвея за пазухой? Или не лучше? Ну, хорошо тебе с ним живется?
Лиза кивнула и прижалась.
– Вот и молодец. Умница, дочка. Виталь Сергеич – это волшебные слова. Волшебные! Ты не представляешь – моя становится … как твоя. Глазки оленячьи, уши повисают, мурчит и послушно идет за тобой к миске или не к миске… куда-то в общем идет. И ты ее мордочкой тыкаешь, но говоришь – умница, дочка, так она еще и благодарна. Но стакан воды не несет, хоть убей.
Уже лежу, как при смерти, ручонки свои сложил, слуг разогнал, никого во всём доме, а она «не притворяйся, иди сам и наливай!». Говорю, «Умница, дочка, дай водички глоточек» - она «Пить вредно, у тебя сердце».
Не хватает ей твоей крепкой руки и горячего сердца. Так, что думай, Сергеич. Сядь на крыльцо, крепко, как мужик подумай… и соглашайся на приглашение чайку попить, с пирожнами, с корзинками ягодными. Еще Нора у меня любит странные цветы, такие мелкие тюльпаны, бутонами.… Есть она любит… Птичка, а ты чем питаешься?
– Я ем всё. А питаюсь … энергией солнца. Люблю с Матвеем рассвет встречать, когда он рядом не курит. Сразу настроение хорошее.
– Если ты ешь всё, я тебе закажу одно блюдо… ты удивишься, что это едят. И только попробуй не съесть.
– Я знаю. Я вижу по вашим глазам, что это!!! – Лиза расхохоталась.
– Что?
– Знаю! То, что птицы едят!
– Ты… Ты… Разочаровала ты меня! Я уже заказал, из Тайланда, проверенных! Настоящие тайские жapeные кузнeчики, кoкoны тутoвoгo шeлкoпpядa, capaнча, гигaнтcкие вoдяные жуки, cвepчки, гуceницы… Вытри слюни, дорогая. Они еще не доставлены в пункт назначения, на таможне зависли… Но к Новому году придут.
– Вы не шутите?
– Птичка… Я еле сдерживаюсь. Ты, со своей любвеобильностью можешь обниматься с кем хочешь. Я, со своей циничностью, могу говорить, что хочу и кому хочу. Так мы можем захватить мир!
– А пойдемте лучше к нам позавтракаем, а то я так и не поужинала… А вы тут про всякие вкусности. Только тихо-тихо.
– Я пойду. Пойду. Только сначала привяжи Полкана.
– Он спит!
– А кто это на балконе печально пустил тонкую струйку … дыма? Твой младший, что ли?
– Вы что!!!
– Значит старший. Иди первая и привяжи Полкана. Хотя, ладно, я лучше не буду рисковать. Одно мне скажите – последний вопрос, который не даст мне уснуть. Под кроватью был или в шкафу?
– Под кроватью.
– Спа-си-бо. Будем милосердными, да, птичка? Не надо осуждать человека за то, что он может оказаться плодом воображения. Иди, не томи мужа. Явись под его ясные очи.
Он пожал руку и пошел к машине уверенной походкой. Лиза догнала и заглянула в глаза:
– С вами всё в порядке?
– Сейчас приеду, Норку помучаю, и приду в себя. Нормально всё, инфаркта не будет, а твой отец уже свободный и легкий, как перышко.
***
– Хорошая защитная реакция в форме насмешливой презрительности, - Сказал отец, поднимаясь на третий этаж, – Он хорошо скрывает чувство вины, он любит свою дочку, но не считает себя хорошим отцом. И не был хорошим отцом, Лизка, но это никогда не поздно изменить. Никогда не поздно… Все можно вернуть.
Глядя в серые глаза, Лиза пыталась прочесть там хоть что-то хорошее. Но в этих глазах не было ничего, кроме искреннего сожаления и какой-то безысходности. Разве можно закончить разговор на таких … «Под кроватью»? Можно… Отец Эльзы тоже хотел увидеть, что на самом деле с отцом, и чтобы я не расслаблялась. Помнила обо всем, что ему пришлось пережить по вине матери.
Лиза пошепталась с Матвеем, и он пошел наливать ванну с ароматной пеной. Она села на диван и обняла отца.
– Пап, когда со мной случилось то, о чем я даже подумать не могла… Я еще не знала Матвея. Я просто заболела.
По настоящему, специально, я глотала лёд и ледяной сок.
Я пела и орала всю ночь. А потом почти целую неделю молча лежала, чтобы меня не трогали и ни с кем не разговаривала.
Когда я познакомилась… То есть, мы сели в одну машину, я села к нему в машину. Мы просто были рядом и мне стало легче.
У него был такой голос, он обнимал меня осторожно, и от этого я стала выздоравливать. Ты знаешь, папа… До самой нашей свадьбы я не знала, что он моя любовь на всю жизнь. Мне просто было хорошо. Спокойно. Очень хорошо. Быть с ним мне нравилось.
Мы гуляли, сидели в кафе, плавали в бассейне… Тебе нужен такой человек. С которым тебе легче. Я не прошу тебя забыть, это, наверное, невозможно. Я прошу встретить.
Не надо быть одному с Машкой. Не надо болеть. Если не найдёшь – я жду тебя у нас жить. А сейчас прими ванну, смой всё плохое, нам это очень помогает. Матвей уже всё приготовил. Я пока постелю у сына в комнате, дети проснутся, а ты еще поспишь!
– Спасибо, дочка. Я постараюсь.
– И постарайся не заснуть в этой приятной ванне! Недолго!
Лиза рассказала всё Матвею, который целовал её через каждые несколько слов. А когда начала говорить о празднике, он произнес, что самые горькие воспоминания об этом доме были в день, когда он отправил свою детку домой.
«Я сидел и ждал, что ты скоро поедешь в аэропорт и думал, что всё. Это навсегда, тебе со мной небезопасно. На всю жизнь запомнил, Лиз… Давай Новый год вдвоем? Мы можем с тобой побыть вдвоем? Я не хочу, чтобы снова полезли пауки из всех щелей. А наши дети? Фейерверк? Лиза, там меняют деньги на любовь».
«Хорошо. Я согласна с тобой. Мы будем дома… У нас дома. Кто захочет - приедет».
«Как хорошо, что ты меня понимаешь, кошка. Я люблю тебя… Но не готов снова войти в этот дом. Мне кажется, что мы сами будем, как пауки в банке, если туда приедет твоя мать».
Лиза кивнула, поцеловала его сладко и прикрыв глаза произнесла: «Не люблю с тобой расставаться на ночь, даже на одну ночь. Но, знаешь, какое блаженство, вернуться домой, и оказаться просто в своей постели...»
Матвей в ту же секунду вспомнил, что она почти не спала и отнес ее в комнату, бережно уложив на кровать:
– Я не умылась даже, - шепнула Лиза.
– Ты … В душ? Пойдем, пока дети спят!
– А отец? Если увидит, как мы вдвоем выходим? Нет уж.
– Лиз, если твой отец спросит, скажу, что ты умывалась, а я чистил зубы. Или … стирал. Что-нибудь стирал, точно!
«Мы пытались сохранить брак. Вскочить в несуществующий вагон воображаемого поезда. Я пытался. А она…
Я столько лет не понимал. Все эти бесконечные ночные занятия, холодная постель, когда просыпаешься, и не можешь поцеловать, потому, что бережешь её сон. Будет обижаться, что разбудил…
Целуешь украдкой перед уходом на работу и только.
Даже ссор не было, но столько напоминаний о том, что отец не должен с дочерью так играть и увозить с мужиками бог знает куда и зачем. Недомолвки и тотальный контроль за Лизой.
Странно, но казалось, что Лена готова ревновать к каждому столбу. А после этого, она становилась женой в полном смысле.
У меня же не было друзей женского пола, о которых она не знала, а я не следил никогда. Но были женщины в компании, к кому она ревновала, ловила взгляды и сгорала от ревности.
И почему-то к Лизкиным старшеклассницам – подругам.
То, что она сделала с нашим общим другом - это могла быть и месть. Стоило, наверное, что-то делать с этим, но я же не изменял и даже не флиртовал, никакого общения, когда видел ревностный взгляд.
Лена начинала громко смеяться, игриво двигаться. Значит, она ревнует…
Нас связывало слишком многое. Когда она проявляла заботу, любовь, когда целовала - всё сердце дрожало и таяло. Наверное я влюблялся, потому, что это были ласковые моменты, которых изо всех сил пытался заслужить. И в такие моменты, был безумно счастлив. Счастлив, что она первая поцеловала, начала ласкать. Одарила, как королева.
Ей хотелось обниматься прилюдно. Наедине, она занималась своими делами, или вечерами пропадала в салонах…
Потеря сына вылилась в катастрофу. А потом они с дочерью вернулись с моря, и всё стало по-другому. Она набрасывалась. Жадно, как будто это не она… А Лиза наоборот, стала несчастным ребенком без аппетита и похудела, как будто ей хотелось стать легким перышком. Лиза начала болеть перед праздниками и не хотела встречаться с гостями».
Воспоминания о жене его сейчас не трогали болью в сердце, только обижали своим концом, как всё закончилось.
«Нора?… О каких именно отношениях сказала моя дочь? Да, возможно, эта девушка стала близким человеком. С ней было легко. Она действительно дорожит отношениями. Но ей не нужен разведенный мужчина, ей нужен отец ребенка рядом!
Хорошо, что они вместе. Это прекрасно… Черт, о чем я сейчас думаю?!»
***
Следующий вечер прошел позитивно, он качался в спортивном центре до изнеможения и охлаждал уставшие мышцы в бассейне, хотя легче было бы после горячей ванны.
Матвей был рядом, беседовали о работе, о его сыне, Лиза готовилась к зачетам и прибегала обниматься.
Всё было приятным, к себе он пока не собирался, а следующим утром прочитал:
«Не спите? Я только хотела выпить с вами кофе, рядом с вашими домом в кафе…. Вы не составите мне компанию? Я не навязываюсь, просто мимо проезжала, мне в поликлинику надо было, я с мальчиком, со своим ребенком…»
Тряхнув головой, Виталий, взглянув на Лизу, незаметно отправил сообщение:
«Я у дочери. А так бы с удовольствием. Извини».
Она через несколько секунд прислала новое:
«Тогда возле ее дома. Кафе с фиолетовой вывеской. Жду вас через тридцать минут, раньше не получится».
Он вышел прогуляться через сорок минут. Эльза всегда смотрела расстояние по навигатору и была точна.
Увидел, что на столике уже стоят две чашки и две тарелки с круассанами. Макс был у нее на руках в расстегнутом комбинезоне, а Эльза копалась в сумочке, что-то искала.
Подошел и сел напротив, поймав её осторожный взгляд испуганных глаз. Они тут же заблестели, как от слёз.
– Доброе утро. Почему вы так на меня смотрите?
Он не знал, как смотрит. Действительно, почему он так смотрит? Что хочет увидеть в этой девушке? Спасение? Тепло? Увидеть, что с каждой встречей она становится ближе? И не ценить её невозможно?
– Ничего такого, просто смотрю, – он улыбнулся, избавляясь от взгляда, который она заметила.
– Странная я сегодня, да? – почти улыбнулась в ответ Эльза, – Я вас не сильно… напрягаю? Ну… вы же чем-то занимались.
– Ничем. Я взял три отгула, сегодня последний.
– А потом… выходные.
Эльза, явно собиралась что-то предложить, но замолчала. Она взяла свою чашку и снова поставила задрожавшей рукой со звоном. Засмеялась.
– Давай мне, я подержу твоего красавчика, а ты поешь спокойно.
– Мы можем поговорить? Я дам Вам Макса.
«Внешняя невозмутимость никогда не была её преимуществом, волнение слишком заметно».
Эльза поправила сережку и опустила глаза.
– Конечно, можем, я же здесь. - он снова улыбнулся.
– Я вас люблю. Тебя. Я тебя очень люблю.
– Нора, мы с тобой будем видеться, я обещаю. – Виталий подошел и взял ребенка, а она положила ему ледяную руку на ладонь и сжала.
Сердце подпрыгнуло в груди от этого ледяного прикосновения. Рука холодная. Но они же здесь уже сидели, разделись, согрелись… Значит, сильно переживает.
– Ты пригласишь меня … в воскресенье? – Эльза отвела взгляд и посмотрела за окно на утренних прохожих.
– Я пригласил бы тебя и сегодня, но не знаю, что будет, дорогая. Я пока не знаю. Ты сейчас очень хорошо выглядишь. Макс с тобой? Он тебе помогает? – спросил спокойным голосом, которым обычно разговаривал с Лизой Виталий.
– Мне звонила твоя дочь. Моя дочь… Моя подруга, - поспешно поправила Эльза и снова засмеялась. – Я такая нелепая! Ты привык к утонченным леди, а меня отец не может переучить… – Она спрятала руки под столом и быстро взглянула на мужчину, затем снова отвела взгляд.
Виталий держал на руках и прижимал такого приятного ребенка, его внимание почти переключилось на эти ощущения, но он уловил нотки истерики.
– Я к тебе тоже привык, ты же знаешь, Нора.… – Он не представлял, что сказать не знакомому ребенку, а почти незнакомой ему молодой женщине, потому, не посвящал даже часть своей жизни флирту, который приводит к отношениям или намекает на них.
Он отлично сознавал, что это утро может стать единственным шансом объяснить, что с Максом ей будет намного лучше. Был готов к четким объяснениям уже давно, но сейчас хотелось только успокоить и увидеть другие глаза, ласковые.
«Взгляд, снова этот взгляд недоверчивой собаки, возможно это доберман или борзая … Приготовленная речь, спокойная и уверенная может не получиться».
Он молчал и наблюдал.
– Я хочу, чтобы вы не брали ничего у моего отца, чтобы он не оказывал вам никаких услуг… Тогда вы будете… свободны,
– А я несвободен? Почему ты так считаешь?
– Я знаю, что он будет вас заставлять со мной встречаться, а вы за это начнете меня ненавидеть, и я стану совсем противна.
– Ты никогда, обещаю тебе, не будешь мне ненавистна и противна. Нора. Ты хороший человек. Ты … Постой, о какой услуге ты говоришь? Что-то знаешь?
– Нет, но он всегда так делает. Даёт что-то за меня. За связь со мной… Не обязательно деньги.
– Почему он так делал раньше? – ответ он мог предвидеть заранее, но все же решил узнать, как она понимает причину.
– Он сказал, чтобы меня не бросали… Чтобы я не чувствовала себя брошенной. Наверное.
– А ты как думаешь сама?!
– А я думаю, чтобы всё держать на контроле, и я чего-нибудь не натворила. Я так думаю…. Но это было … неправильно.
– Расскажи мне, почему ты так решила?
– Я узнала, когда один раз мы с … Матвеем ехали в машине, он меня оскорбил, я стала истерить и бить его, мы орали, ругались страшно, он меня выкинул из авто сел и уехал. А мне почти сразу позвонил отец и стал так… издалека, что делаю, с кем… И потом вызвал его к себе.
У него в машине прослушка, оказывается, стояла.
И вот… он сказал, что будет платить в двойном размере, чтобы Матвей меня не обижал. Даже если я виновата. Чтобы он ему звонил и просил помощи, а сам был милым, как лакей… И всё, он стал милым, как лакей, но иногда так мне жару давал так, что просто… думала убьет. Так смотрел… Он сначала просто … жалел меня, потом я стала его бесить, а после отца – возненавидел и стал лгать. Я не хочу … не хочу так с вами никогда!
– Пока ты болтала, твой Макс почти заснул… Эль, я по-другому к тебе отношусь. И ты стала хорошей девушкой, умной. Уже не позволяешь себе многие вещи, которые раньше были у тебя … неотъемлемой частью.
– Раньше много что было. Вам стыдно быть со мной?
– Тебе очень подходит отец твоего ребенка. Вы оба… изменились, пожалуйста, пойми. Он тебя знает лучше всех. Я не могу быть с тобой на самом деле.
– Ма-а-акс? Макс?? Вы что, так пошутили?
Он не ответил, и Эльза поняла окончательно, что он не шутит.
Ей стало так больно от этих слов.
«Знает лучше всех, еще бы, шесть лет знает, у нас ребенок!»
Еще больнее, когда Эльза осознала, что виной всему она – сказала Максу взять её мобильный и Лиза сообщила о том, что они вместе.
– Эта самая моя разрушающая жизнь связь. Я что, похожа на сумасшедшую или вы меня такой считаете? У нас было счастье?
– У вас его не было?
– Я любила его два года, а он меня … два месяца! Первые два месяца, пока я ему не запретила общаться с другими телками! Я не знаю, что должно случиться, чтобы я снова его полюбила, как мужчину. Он мне, как… да как сын. Сын, которого… – Эльза глубоко вдохнула и выдохнула слова, –Простите. Не могу говорить. Извините, я поеду, я… должна ехать.
– У тебя снова нет сил, Эля?
– Доехать до дома мне хватит сил.
– Ты уверена? Прогуляемся?
– Нет. А вы можете… Вы можете поехать со мной за рулем, а я вам такси вызову обратно? Пожалуйста, я на заднем сиденье… Макса покормлю, а вы погуляете, посидите, я быстро. У меня молоко течет… Или вы не можете?
– Могу. Ты будешь пить чай?
– Нет, еще больше молока будет… Я жду вас в машине. Пожалуйста…
Он медленно выпил чай, с восхитительным круассаном, вкус показался таким насыщенным, будто его готовил лучший повар специально. Фисташковый крем и миндаль тонкими пластинками.
Эльза взяла себе пустой, без начинки.
Виталий спросил у девушки официантки:
– Что это я такое восхитительное съел? Как называется? Буду дочке заказывать.
- Это не у нас делают. Девушка, которая с вами была оплатила заказ за два, но один отдала обратно и положила вам вот этот. Наверное, любит Вас очень. А ребенок на вас не похож…
«Официантка восприняла Нору, как мою девушку, а не как дочь... Но ребенок, конечно, на меня не похож. Зато похож на неё. Пусть думает, что она моя девушка, я же свободен...»
Он ответил официантке на последнюю фразу:
– У нас в семье всегда так. Или весь в отца или весь в мать, дочь у нас наоборот на меня похожа.
Виталий кивнул, оставил чаевые и вышел на улицу. Несмотря на близость шоссе, воздух был свежим, морозным. Машина Эльзы стоял напротив входа.
Он подошел и увидел, что Эльза, закрывшись, кормит ребенка. Открыл дверцу машины и сказал:
– Эль, я не смогу поехать. Мне нужны документы, они в другой квартире, не со мной…
– Это не проблема. Если остановят, отец пошлет ребят и привезут, у вас же есть права.
– Тебе лучше? Может сама?
– Да что это такое!!! – Эльза всхлипнула. – Я пожалела этого придурка, не стала выгонять, а вы теперь решили, что я должна с ним жить?? Я не люблю его, не хочу. Мне с ним … плохо! Ужасно! Я становлюсь с ним какой-то… ужасным человеком. Не хочу говорить. Если вы меня не отвезете… я …. обижусь.
– А если отвезу, простишь?
– Я всё вам прощу. Можно на «ты», здесь же только мой мальчик?…
– Хорошо, как хочешь.
– Сейчас, он, кажется, наелся. Я посажу его в кресло и … Я сяду к вам и помогу вам… с моей машиной, хорошо?
– Я хорошо разбираюсь в машинах, не волнуйся.
– Ладно, останусь здесь.
Он сел на водительское сиденье, снялся с парковки и выехал на дорогу.
Пересесть Эльза не успела, но она видела его руки и профиль, знала, что он не бросил и согласился прийти, отвезти, чувствовала, что заботится.
Она начала успокаиваться. Не зная ничего о последних событиях, только поняла, что они вернулись раньше времени, как ей сообщила Лиза вчера вечером с печальным смайликом.
Ей хотелось целовать, но еще больше хотелось снова почувствовать, что её рады видеть.
***
«О поцелуях теперь можно только мечтать. Нора очень сильно пострадала от наших… нескольких встреч. Нельзя её больше использовать. Господи, да о чем я думал? О чем? Мне надо самому зализывать эти раны, а не приучать её к себе только лишь для того, чтобы забыться».
– Виталий Сергеевич, мой Макс заснул… можете остановить машину?
– Зачем, Эль?
– Я его потихоньку в кресло переложу и пристегну, когда мы на дороге, могу разбудить.
– Ты успокоилась?
– Если мы не будем разговаривать о Максе, который отец, я буду спокойна. Совсем не хочу о нём … даже думать. Идиот редкий. Он понимает только язык приматов.
Эльза услышала смешок и тоже улыбнулась.
– Не смейтесь, это правда! Я проверяла.
– Ты знаешь язык приматов?
– Отец сказал, что там всего несколько основных слов.
– Я остановился.
– Знаете какие слова? – Эльза уже пристегнула ребенка и тихо начала произносить: Ах, …оу, …ух, …ох, …ых, …эх, …ау…
А еще двенадцать типов криков, то есть визг, хрюканье, пыхтение, лай и хныканье. Хныкать он любит больше всего!
– Какие познания!
– Обезьяний язык… не похож на человеческий, из этого я делаю вывод, что Макс - это животное, но когда мы злимся, ревнуем, пугаемся, ненавидим или любим – мы тоже не совсем в сознании…. И можем издавать разные звуки…
– Эль, ну что, можно ехать?
– Подождите! - Она встала на заднем сиденье, перекинувшись вперед и заглядывая в глаза. Их лица были так близко, что он мог увидеть, как подрагивают её губы. Эльза притянула его за щеку очень быстро, и последовал настоящий, сладкий и очень горячий поцелуй… Оторвавшись почти через минуту, когда дыхания уже не хватало, девушка осторожно убрала руку с щеки, выпустив его, села и вздохнула.
– Последние дни, когда мы расстались, я об этом не всегда думала, но засыпала с единственным желанием снова ощутить это. Вот так. А когда я вставала утром и шла в душ, думала, что было бы классно… Как это было бы прекрасно, если бы … вы оказались более смелым и приехали ко мне. Разбудили.
Я пошла бы в душ, и потом вернулась к вам! Я чувствую, что вы рядом, даже когда вас нет. Вы сидите на моей кровати, рядом, иногда гладите меня по спине… и целуете в губы.
– Нора хватит! Ты села? Надо ехать, мы стоим с аварийкой… мне надо вести машину, не надо так… больше делать…
Эльза замолчала и отвернулась к окну, прислонившись лбом к прохладному стеклу. Слез не было, только боль и ком в груди…
– Эля… Не надо, не надо думать, что я хочу обидеть тебя – хрипло сказал мужчина, – Ты это серьезно?
– Я так похожа на легкомысленную дрянь? – голос её был не высокий, скорее низкий женский, приятный и глубокий, но она не улыбалась.
– Нет. … Я не мог даже подумать, что ты вот так... ко мне чувствуешь.
– Мы можем встречаться тайно, хоть до окончания школы Максом.
Я так устала быть с теми, кто меня даже не ценит. Как человека, и мать. Отвези меня…
Подумай. Я буду ждать твоего решения, сколько нужно.
Ты удивишься, но от меня не будет сообщений и звонков. Я буду ждать.
А с Максом – ты пошлешь меня в ад.
Я превращаюсь с ним в свою жестокую мать, которая может ударить по щеке ребенка, связать и бить… пусть даже игрушкой, но плеткой.
Я этого боюсь, но слишком ненавижу его за измены и его взгляды на других…
И он действительно влюблен в вашу дочь. Это не игра и не притворство. Он дрожит, когда она звонит мне на мобильный… Это ни с чем не перепутать. Так что, Матвей прав. Он её может зацеловать, как я вас сейчас. В любой момент.
💖Спасибо большое любимым читателям за прочтение! Благодарна подписке, лайку и комментариям, цветочкам, смайликам, подсказкам и критике, если что не так. 🌺💖.
С любовью и светом, Алиса.
Это ссылка на продолжение:)