В 1860-х годах английские кошки страдали от серьезных проблем с имиджем. Испытав приливы древнеегипетского почитания и низины средневековых пыток (которые лучше не вспоминать) из-за их предполагаемой верности дьяволу, средний викторианский житель считал кошек неряшливыми, хныкающими крысоловами, которых не приветствовали в хорошо обставленных комнатах.
Затем появился человек, который беззастенчивым обожанием своих кошачьих друзей навсегда потряс кошачий мир: Харрисон Вейр, организатор первой выставки кошек в Англии.
До того, как Вейр объединил кошек и аристократов, кошки считались уличными животными. Кошки оказывали полезную услугу — уничтожали грызунов, — но обычно их не ценили за их миловидность и ласковость.
Вейр, любитель многих существ, включая, голубей, собак и кроликов, считал кошек «возможно, самыми совершенными и, безусловно, самыми домашними» животными.
Вейр не всегда был энтузиастом кошек — в своей книге «Наши кошки и все о них» 1889 года он признается, что имел «предвзятое отношение» к ним, и говорит, что ему потребовалось «некоторое время, чтобы прийти к этому убеждению». Но однажды убедившись в кошачьих достоинствах, Вейр стал кошачьим евангелистом.
«Долгие века пренебрежения, жестокого обращения и абсолютной жестокости, почти без мягкости, доброты или обучения, сделали кошку самостоятельными», — писал он , позаботившись о том, чтобы слово «кошка» было написано с большой буквы.
Он также бросил неуместную межвидовую насмешку: «Маленькую или большую собаку можно рассматривать и гладить, но обычно она бесполезна; Кошка, домашняя она или нет, полезна».
Взгляд Вейра на кошку как на «объект всё возрастающего интереса, восхищения и культурной красоты» привел его к разработке совершенно новой формы соревновательного развлечения: выставки кошек.
Чтобы придать всему этому вид легитимности и привлечь толпу из высшего общества, Вейр разработал набор критериев и стандартов, по которым будут оцениваться кошки, разделенные по породе и размеру.
Любитель кошек назначил себя судьей вместе со своим братом Джоном и священником по имени преподобный Макдона. Затем с помощью своего недавно назначенного выставочного менеджера Ф. Уилсона, Вейр обратился к знакомым владельцам кошек и собрал «приличное количество» животных для оценки.
В поезде, направлявшемся в Хрустальный дворец (здание в Лондоне) на большое мероприятие, Вейр случайно встретил друга, который поинтересовался его самочувствием и целью его поездки. Когда Вейр рассказал о выставке кошек, его друг был поражен. «Шоу кошек!»
Вейр глубоко вздохнул. «Мне жаль, очень жаль, что вы не любите кошек», — сказал он, прежде чем потратить несколько минут на объяснение всех причин, по которым он обожал этих животных. Они могут открывать двери или даже стучать лапами, чтобы их впустили! Они ловят крыс и мышей! Они полны смысла!
Когда Вейр наконец прибыл в Хрустальный дворец со своим обиженным другом, к своему удовольствию, он обнаружил, что шоу должно было иметь большой успех. Кошки разных размеров и окрасов, «возлежащие на малиновых подушках», лакали молоко, и их любящие хозяева нянчились с ними, словно с детьми.
Процесс судейства понравился аристократической публике, но для Вейра шоу значило больше. Привлекая внимание к большому разнообразию пород, он надеялся убедить людей в том, что все кошки обладают огромным потенциалом — «красотой и привлекательностью для своего владельца, незамеченными и неизвестными, потому что до сих пор не культивировались» (цитата из книги).
Это первое шоу, безусловно, повлияло на восприятие кошек, которые постепенно стали более желанными в домах. По всей стране люди организовывали всё больше выставок. Вскоре начали формироваться клубы любителей кошек.
В 1887 году Вейр основал Национальный клуб кошек и в качестве президента провел его первую официальную выставку снова в Хрустальном дворце. В конкурсе приняли участие более 320 кошек.
Но хотя цифры говорили об успехе, не все было так хорошо в мире кошачьих фантазий. В 1892 году Вейр написал новое предисловие ко второму изданию « Наших кошек и всего о них». В нем он выразил сожаление по поводу того, что был членом Национального кошачьего клуба, в идеалы которого он больше не верил.
«Теперь я испытываю глубочайшее сожаление по поводу того, что меня когда-то заставили каким-либо образом быть связанным с Национальным кошачьим клубом», — написал он. «Я обнаружил, что основная идея многих ее членов заключалась не столько в том, чтобы содействовать благополучию кошек, сколько в том, чтобы выигрывать призы и, в частности, их собственные медали клуба Cat Club».
Широкая публика не имела права выигрывать эти специальные медали Клуба кошек, которые были зарезервированы для членов Клуба и их кошек. Вейру такой надменный подход был совершенно неприятен.
Стремясь повысить уважение к кошкам, он уговорил аристократов посетить первое шоу, а затем был обожжен их элитарными наклонностями.
Хотя кошек в целом больше не считали грязными и злыми, классовые проблемы и снобизм продолжали преобладать на выставках кошек. Некоторые категории судейства были разделены по классам владельцев.
Менее чем эгалитарный характер выставок кошек не помешал животным добиться более широкой привязанности. «Кошка постепенно проникает в чувства людей, даже в этом занятом ежедневным трудом мире», — писала Фрэнсис Симпсон в «Книге о кошках» 1903 года.
Журнал Lady's Realm в1900 году, заявил, что Вейр «творил чудеса для улучшения состояния кошек. Как сильно изменились условия жизни безобидного и такого необходимого кота!»