Какие-то девахи чуть поодаль пищали, вскрикивали, через слово беззлобно матерились. Парни круглили бицепсы, явно чувствовали себя мачо рядом с этими курицами. Солнце в синеве было ослепительным, жарило по-летнему щедро, зато ветерок щадил загорающих, не давая зажариться заживо. Море было холодновато, лишний раз не полезешь. Но Таню не пугали ни холод балтийской воды, ни непривычно палящие лучи солнца. Рядом плюхнулись на песок мальчишки, сыновья уже обогнали ростом и её и отца, но напоминали ей щенят своей искренней непосредственностью.
Люди на пляже давали поводы для веселья. Толстуха в стрингах. Бабка в татушках на сморщенной в гармошку коже. Качок с модной прической-нашлепкой на лысине. А рядом деваха завалилась в куртке и спала похрапывая.
Перехватив её насмешливый взгляд, одна из женщин рядом заметила: - Я увидела девчонку в футболке и ужаснулась: без плавок, а она, оказывается, в стрингах.
Разговорились. Собеседница, ее звали Назира, была словоохотлива: - Рафик, мой средний внук, приехал на лето из Череповца, он от старшей дочки. А для младшей мы, родители, не авторитеты, у них интернет, ночные клубы, турпоездки, слово нельзя сказать, они только правы, к советам не хотят прислушиваться, сами с усами. Вон, как эти, разнагишились и не стыдятся ничего.
Они смотрят на американцев, переняли их нравы. Мы жили по другим моральным правилам, очень любили бабушек и дедушек. Я, например, на все лето уезжала к бабушке в деревню, на речке в деревне купалась, не хуже заморских загорали, молоко, сметану ели, свои овощи фрукты с огорода.
Таня пыталась свое слово сказать: - Дело не в этом. Сейчас другие возможности. В деревнях коров редко кто держит, а дачники засевают газоны вместо грядок.
Назира не согласилась: - Нет, раньше все было замечательно! Все свое, здоровое! А тут купи шаурму, купи пиццу. Там неизвестно, что. А дети другую, вредную, еду едят, им это нравится. Мои пироги не нужны. Все гораздо хуже, не так, как раньше... Рафик пока маленький был, слушался меня, деда, а потом все! С нами неинтересно, не дозовешься, силком на море привела.
Разговор утомил Таню. Спорить не хотелось, тем более поняла: диалога не получится, а переубедить никого нельзя. Выручил Тема: - Мам, я проголодался.
- Пойдем, - тут же согласилась она. Иван был не против перекусить. Они быстро собрали вещи, оседлали велосипеды (в отпуске брали в аренду) и поехали на съемную квартиру. Там их ждала пятилитровая кастрюляка борща. Мужичков нужно кормить основательно.
Таня себя порой сравнивала с амазонкой. Не потому что воевала с мужчинами, напротив - она любила всех представителей сильного пола. Ни в чем не уступала, не считала себя слабой, не давала себе спуску: гоняла на велике, плавала кролем, неутомимо ходила пешком, трижды в неделю тренажерный зал, несмотря на то, что приближалась к пенсионному рубежу. Ее фигуре позавидовать могла и двадцатилетняя. Если с себя не спросишь по полной, как можешь требовать от других? И мужчины ее семьи: Иван, муж дорогой, сыновья Тема и Вадик тоже ходили в тренажерку, а по утрам бегали в парке.
Мысленно Таня возвращалась к разговору на пляже. Все вызывало возражения: и предпочтение отдыха в деревне вместо заморского жития (эх! были бы деньги!), и неприятие гаджетов (куда без них?), и сам тон - сварливый, недовольный всем и вся. Нужно использовать те возможности, которые предоставляет жизнь. Вчера это - деревня, речка, молоко бабушкиной коровы, завтра - заграничный отель все включено, а сегодня - поездка к холодному морю и мамина еда от пуза. Это ведь очевидно, разве можно в наше время думать так, как сорок лет назад?!
Делитесь своим мнением в комментариях, смотрите сюжеты на канале Людмилы Филаткиной: https://www.youtube.com/channel/UCsiexG1QLrw30VV2OS_Y9qg
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые публикации.