Почему «тайна»? Поверхностно, нечто таинственное можно усмотреть в том, что римская знать была «двухэтажной». Вместо одного дворянского сословия в Риме наличествовало два: сенаторы и всадники. Но — это поверхностное понимание вопроса. И аналогия с титулованной и не титулованной (политической и военной) знатью Европы не корректна. Как неверно будет сказать, что аристократии в Риме не было вообще — только имущественные сословия.
Собственно, слово «сенаторы» означает «старейшины», и являлся Сенат изначально советом старейшин родов, избиравших военного вождя — рекса. Позже на некоторое — легендарное ещё — время рексы стали царями. И в этот период сенаторы превратились в настоящую родовую, землевладельческую аристократию. Которая сумела царей свергнуть, установив республиканское — олигархическое — правление.
...А всадники? Нет. Всадники — не знать. Как минимум, не считались таковой в Риме. В это сословие, позволяющее служить в коннице, а если в пехоте, то сразу центурионом, мог записаться без каких-либо дополнительных условий любой гражданин, в том числе и плебей, доказав цензору, что богат. Сенатором же долгое время мог быть только патриций — римлянин во всех поколениях.
Но, начиная в III века до н. э. в сенаторы начали принимать и плебеев, удовлетворявших цензу: богатых землевладельцев. Купцов — нет. Всадники, занимавшиеся производством, торговлей, ростовщичеством, очень часто были богаче сенаторов, но это ничего не меняло. Рим не доверял буржуазии, полагая, что только крупные землевладельцы достаточно отождествляют себя со страной, чтобы управлять ею.
Сенаторы являлись политическим классом Рима — номенклатурой. И демократия здесь ничего не меняла. Избирательными правами (разной весомости) обладали все граждане, но выбирать им, — в том числе и народных трибунов, — приходилось из числа сенаторов. Профессиональных, наследственных политиков, уж в юности начинавших карьеру с низших магистратов (выборных должностей), от которых открывался путь к более высоким. Причём, перескакивать ступени было нельзя. Слишком быстрой карьере препятствовал и возрастной ценз, открывающий важные должности только для людей зрелых.
Но членства собственно в Сенате — высшем законодательном органе Рима — происхождение не гарантировало. Сенаторы не избирались и не получали место по наследству, а только по накоплении определённого уровня опыта, — в Сенат допускались те, кто занимая высшие магистраты, сумели не провалить порученное им дело.
...И, кстати, о миллионе сестерциев, без которого в сенаторы не брали. Без миллиона — на первые дни — делать там было просто нечего. Проблема заключалась в характере предвыборной гонки в Риме. Кандидат не давал обещания избирателям, а ремонтировал дороги, строил общественные здания, устраивал раздачи продуктов и игры, — авансом. В долг политикам римляне не верили.
Потом, получив должность, сенатор, конечно, крал как не в себя. Ибо вложения требовалось отбить до следующих выборов — за год! Или даже до визита цензоров, проверявших состоятельность и изгонявших и сословия «впавших в ничтожество» персонажей. Не всегда успевал. Но политика это — риск.