Рука чесалась невыносимо. Это было значительно хуже, чем когда она болела – а необходимо было сосредоточиться на упражнении.
Одним из внезапных последствий этой глупой раны была пятерка по изложению, которую он нечаянно получил.
Вышло это так – его отстранили ото всех спортивных занятий не на несколько дней, а на долгих три недели – как уж об этом узнала Татьяна Дмитриевна неизвестно – но все эти три недели он ходил к ней на дополнительные занятия, да и на самостоятельную работу она давала ему больше заданий, чем другим.
И вот за очередное изложение он получил «отлично» каким-то чудом не пропустив ни одной запятой и не сделав ни одной глупой описки. Все бы хорошо, но Татьяна Дмитриевна прямо на уроке объявила, что по русскому во втором полугодии он способен получить «отлично». Ну а раз способен, то, значит должен.
Володя с досадой закусил губу - то есть – в прошлом полугодии он едва русский на «четыре» вытянул, а в этом должен «пять» получить?
Он уже собрался было ответить, что будет, конечно, стараться – а там посмотрит, но тут Татьяна Дмитриевна заметила, что понимает его сомнения.
-Для тебя это задача сложная, конечно, - сказала она, - почти невыполнимая. Есть о чем подумать.
Володя недовольно дернул плечом – «почти невыполнимая» задача его задела.
-Не о чем думать, - проговорил он, - русский ничем не сложнее физики.
-Значит – в полугодии будет пять? – уточнила Татьяна Дмитриевна.
-Да, - пообещал Володя и только после этого понял, что попался на очень глупый прием, называемый «Слабо?!». Но теперь это значения не имело – обещал, значит, обещал.
Теперь он учил русский всегда первым и только потом брался за физику с математикой – может и был в этом определенный смысл. Раньше он русский недоучивал, потому что «не успевал». Сделав все остальные уроки, на русский он оставлял себе с полчаса – иной раз и меньше. Торопливо сделав упражнение, приступал к правилу –но усталые мысли настойчиво бежали прочь от причастных оборотов и в конце концов, успокоив себя тем, что упражнение-то сделано, Володя закрывал учебник.
Теперь он учил правило по русскому самым первым, твердо зная, что ни физики, ни математики ему не видать, пока он не справится с заданием по русскому – выяснилось, что на это ему достаточно той же половины часа: пять минут уходило на теорию и минут двадцать – на выполнение упражнения.
Отметки по русскому стали значительно лучше – четверки были теперь редким гостем, и все же, приступая к сочинению или изложению, он всякий раз нервничал, по пять раз проверял каждое слово и предложение. А когда Татьяна Дмитриевна объявляла оценки – сердце бешено колотилось в груди, будто ему предстояло сражение с куаном.
По физике, математике и информатике у него по-прежнему обстояло все отлично, и он так и продолжал помогать по этим предметам, а по физике особенно – Стратову и Волкову.
Только Колька теперь стал гораздо самостоятельнее и как-то настойчивее что ли. У Володи он спрашивал подсказки только в самом крайнем случае. Ну, а кроме того, Стратов завел привычку отжиматься и качать пресс по три-четыре раза в день. Он умудрялся теперь вставать чуть раньше сигнала, чтобы потренироваться, потом перед ужином выделял несколько минут на свои упражнения, ну и перед отбоем. А еще за минувшие полтора месяца после каникул Колька ни единого раза не писал заявление на увольнение. На выходных он теперь вместе с Володей и Егором Сыромолотовым ходил на скалодром – и делал успехи. А на борьбе однажды перебросил Волкова через плечо – к всеобщему удивлению – и к своему, кажется, тоже. А Сережа после этого спокойно встал и пожал Стратову руку.
Волков тоже сильно изменился после возвращения из похода. Он перестал играть в уголки по воскресеньям, не пытался больше командовать – вообще вел себя теперь очень тихо.
Володя знал, что с ним происходит – ну, по крайней мере, у него было очень достоверное предположение. И о Сережке Волкове, и о Стратове в его дневнике было уже довольно много записей – но он не решался с ними поговорить – в прошлый раз эти разговоры закончились ссорой, и он не хотел повторения. Вышло так, что разговор начал Сережка.
Как-то вечером, когда Володя, как обычно подсел к нему, чтобы помочь с физикой.
-Ну и зачем ты притворяешься, что мы друзья? – хмуро спросил Сережа.
-Мы и есть друзья.
-Ну да… я струсил… бросил тебя… всех вас.
-Не совсем так было, - Володя поморщился, - и это все не значит, что ты трус.
-Да, я тоже себя этим успокаивал первое время. Не выходит. Я должен был что-то сделать.
-Что?
-Что угодно.
Володя на пару минут задумался – да, если честно – он Сережку понимал – на его месте чувствовал бы себя так же. И, бесспорно, не позволил бы никому себя оправдать.
-Ладно – согласился он, - если ты так считаешь – пусть ты трус. Это не значит, что мы не можем дружить.
Волков усмехнулся, промолчал.
-Каждый может испугаться, - сказал Володя, - просто нужно научиться с этим справляться. Когда я попал к куанам, тоже боялся всякой ерунды. Но все равно у меня были друзья.
Сережа молчал еще некоторое время, потом поморщился:
-Противно знать, что ты трус.
-Да, - согласился Володя, - это я знаю.
-А тебе не противно, что твой друг трус?
-Я же говорил – я не считаю тебя трусом. И Кольку тоже. А противно, когда ты начинаешь кого-то доставать.
-Это я понял… Ладно.
В общем-то с того разговора они и стали дружить. Раньше, это все-таки была не совсем дружба. Ну, или Володе так казалось, потому что Волков перестал ко всем цепляться, и общаться с ним стало намного приятнее. Он даже начал показывать Сыромолотову и Стратову приемы по борьбе и спокойно позволял отрабатывать их на себе.
Володя дописал упражнение, выпрямился.
-Давай проверю, - предложил Волков.
Так действительно получалось здорово – чужие ошибки почему-то всегда проще найти, и пока Сережка проверяет упражнение – можно было отдохнуть пару минут.
Сегодня была суббота – в принципе, уроками можно было бы и не заниматься, но Володя не любил ничего откладывать, и его компания – Егор, Колька и Сережка следовали его примеру.
С уроками разделались быстро, и собрались было уже идти на скалодром, когда Игоря Андреевича вызвали на КПП – уходя, он велел ребятам дождаться его и вернулся невероятно быстро.
-Стратов, ты зачем родителям писал, что тебя не отпускают из-за оценок? – с недоумением поинтересовался он. – Они на КПП, ждут тебя.
Коля сел на стул, скрестил руки на груди:
-Я никуда не пойду, - тихо произнес он.
-Как не пойдешь?
-Не пойду и все. Передайте им – у меня много дел. Летом увидимся.
-Я не буду ничего передавать, - возразил Игорь Андреевич, - иди, и сам все скажи.
-Не пойду.
Игорь Андреевич смерил его взглядом и, оценив решимость мальчишки, вышел.
-Коль, ты серьезно? – неуверенно спросил Егор. – Не пойдешь?!
-Нет, - хрипло отозвался Стратов, и крепче обхватил себя руками, - не хочу их видеть.
-Хочешь, - тихо возразил Володя.
Стратов лишь тряхнул головой – слезы подступили слишком близко, а он обещал себе не плакать.
Игорь Андреевич вернулся через десять минут с мужчиной и женщиной.
Коля вдруг вскочил на ноги:
-Я с вами не поеду! – крикнул он, - Летите на свой Марс! – он бросился в туалет и закрылся там.
Колин отец стал тут же стучать в дверь:
-Открой, немедленно! Слышишь?!
-Отойди! – по щекам Колиной мамы быстро-быстро текли слезы.
Володе стало не по себе от всего этого – Игорь Андреевич махнул мальчишкам рукой:
-Идите, куда вы там собирались…
Они втроем поспешно вышли, одели внизу куртки, захватили одежду Стратова. Но не отправились на скалодром, а обошли корпус.
-Долго! – крикнул им Коля из крохотного оконца на втором этаже – вылез из него, повис на руках, потом, оттолкнувшись ногами от стены, спрыгнул, приземлившись в мягкий сугроб – торопливо надел куртку, которую дал ему Егор.
-На твоем месте – я бы к ним пошел, - сказал Володя.
-Заткнись! – коротко посоветовал Стратов.
-Можешь злиться на них сколько угодно, - продолжил Володя, - но так нельзя.
-Отвали, я сказал! – на этот раз Коля с силой толкнул его в плечо.
-Они уедут – ты будешь жалеть…
Не говоря ни слова, Стратов с силой ударил его по лицу.
Володя невольно сделал шаг назад, отстранил, кинувшихся было их разнимать Сережку и Егора. Он драться не собирался.
-Можешь еще раз стукнуть, - он пожал плечами.
-Отстань!
-Это твои родители. Иди и скажи им, как ты злишься из-за этих каникул. Расскажи про поход и про бурю и про волков. Можешь даже сказать им, что ты их ненавидишь. Только не нужно от них сбегать.
Коля замер – спорить опять мешали слезы.
-Уедут – никогда себе не простишь, - повторил Володя, и Колька сорвался с места – бросился ко входу в корпус.
Володя неторопливо направился к ближайшей скамейке.
-Ну и как? – спросил Сережа. - Сильно тебе от Стратова влетело?
-Ему еще есть, куда расти, - улыбнулся Володя и потер пострадавшую скулу.
-А нечего было советы раздавать, когда не просят!
-Наверное…
Колькин отец Володе почему-то не понравился, а вот маму было жалко – так что подумаешь – одним синяком больше…
На скалодром они так и не пошли.
Через час Стратов спустился вниз вместе с родителями.
Он держал маму за руку, и у обоих были красные от слез глаза.
-Ты не маленький уже! – говорил в это время отец. – Должен понимать!...
Что Колька должен понимать, ребята не расслышали – они не хотели попасться Кольке на глаза, чтобы он знал, что они видели его плачущим – поэтому спрятались за корпус.
-Подождите меня здесь, - Володя обогнул еще несколько корпусов, незаметно добрался до КПП.
Стратов, как и сказал – не поехал с родителями, а побрел по дорожке назад.
Его родители направились к остановке.
Володя подошел к дежурному:
-Меня послали им передать, - сказал он, кивнув на Колькиных родителей.
Дежурный поколебался, потом кивнул:
-Только быстро.
Володя добежал до остановки.
Он сам толком не знал, зачем это делает – просто хотел посмотреть в глаза Колькиному отцу…
-Что тебе? – тот окинул его взглядом сверху вниз.
Володя поморщился – то, что он увидел в этих глазах, ему не понравилось. Очень отдаленно, но этот мужчина чем-то напомнил ему Видова.
-Колька передумал? – спросил тем временем тот.
Володя тряхнул головой:
-Почему вы его не заберете отсюда?
Этот вопрос, на самом деле, вертелся у него в голове давно. Он знал, почему он здесь, и почему Волков. Понимал Филиппа Кудинова или Егора, мечтающих о космосе. Колька о космосе не мечтал.
-А тебя почему родители не заберут?! – возмутился Колькин отец.
-Они умерли, - коротко отозвался Володя.
Мужчина снова скользнул по нему взглядом – на этот раз оценивающе:
-Климовцев, - понял он, - Колька о тебе писал. Насколько я понял из этих писем – ты его выручал. Видишь, как полезна жизнь без маминого крылышка!
Володю бросило в жар от этих слов и быстрее, чем можно было обдумать, он выпалил:
-Ты дурак?!
И зашагал прочь.
Зря он когда-то завидовал Стратову. Одно дело, когда родители умерли, и уже ничего не могут сделать… другое – когда они живы и зачем-то отталкивают от себя.
Он прошел через КПП и отправился в корпус – на одной из скамеек, закрыв лицо руками, сидел Стратов.
Володя устроился рядом. Некоторое время он молчал, потом произнес:
-Ладно, не реви. Родителей не выбирают – уж какие есть… И мамка у тебя добрая…
-Заткнись, - глухо посоветовал Коля.
-Кончай реветь и я заткнусь, - согласился Володя, - хочешь, снова стукни – полегчает… наверное…
Стратов выпрямился, шмыгнул носом:
-Угу… полегчает…
-Едь к ним на следующих выходных.
-Нет. Я решил, что не поеду.
-Зря, - отозвался Володя, но спорить не стал – решил, значит, решил.
-Тогда пойдем на скалодром,- предложил он и поднялся на ноги.
Коля молча пошел за ним.
На скалодроме Володя занимался лишь последние две недели – но зато теперь получалось – через день – он быстро вернул свою прежнюю форму и уже пробовал повысить сложность проходимых маршрутов – Дмитрий Васильевич обещал в конце учебного года взять его на соревнования по скалолазанию на искусственных рельефах, если он будет делать такие успехи.
Конечно, Стратову до него было еще далеко, но и он туже пролезал простые трассы до самого конца, даже с карнизами справлялся – в отличие от Егора, который, хоть и штурмовал теперь уже и десять метров и двадцать – карнизов избегал.
Сегодня они пробыли на скалодроме всего пару часов.
Переодеваясь после тренировки, Коля Стратов оставил свои скальники в раздевалке – Володя обратил внимание, как он вешает их на крючок, и удивился этому – скальники они обычно убирали в свои ящики – не то, чтобы кто-то мог их взять, но засунуть за батарею – вот это запросто. С другой стороны – оставил и оставил – его дело.
Ребята возвращались в корпус, уже почти добрались до него, когда Коля вдруг «вспомнил» про свою несчастную обувь, «забытую» в раздевалке и решил вернуться.
Вот теперь Володя действительно удивился, замер, провожая Колю взглядом – ему это не нравилось.
-Что? – Волков с досадой толкнул его в плечо.
-Ничего, я тоже кое-что забыл.
-Нам с тобой? – поинтересовался Егор.
-Не нужно.
-У них со Стратовым свидание, по ходу, - заметил Сережа.
Володя недовольно дернул плечом:
-Точно. Что еще ты мог выдумать? Что-то с фантазией последнее время у тебя не очень.
-Что-то вы сегодня долго! – на улицу вышел Игорь Андреевич, - Я уже собрался за вами идти! Где потеряли Стратова?
-Он вернулся, - отозвался Егор, - скоро придет.
-Ну и отлично, тогда – марш в корпус!
-Мне тоже нужно вернуться, - сказал Володя, - я кое-что забыл.
-Баллон с кислородом?! – поинтересовался Игорь Андреевич. – Или запасы жизненной энергии? Нет?! Тогда это подождет до завтра. Ужин через полчаса. Марш наверх.
Ребята повиновались. Володя с досадой кусал губы – нужно было сразу идти за Колькой, а не тратить время на разговоры с Сережкой! Он не знал точно – что его так беспокоит, но привык своей интуиции доверять. Он зашел в холл, оставил куртку на вешалке – бегом поднялся наверх, зашел в туалет и ровно через минуту выпрыгнул из оконца – того самого, что днем так пригодилось Стратову.
Мороз сразу же обнял, легко проникнув сквозь тонкую форменную рубашку – ладно, это ненадолго – он побежал к спортивному залу. Скалодром был закрыт. Володя обошел здание, подпрыгнув, ухватился за пожарную лестницу, торопливо взобрался вверх – до самой крыши.
Стратов сидел к нему спиной, на самом краю, свесив ноги. Услышав шум, он обернулся:
-Ну и какого приперся?
Володя скрестил руки на груди – на крыше было гораздо холоднее, чем внизу – и сжал зубы, чтобы не стучали.
-Что ты здесь делаешь? – спросил он.
-Не твое дело. Иди в корпус – а то замерзнешь.
-Дай угадаю, - Володя проигнорировал совет, - ты никому не нужен – даже родителям, поэтому все плохо… я слышал, о чем вы с Сережкой говорили…
-Отстань.
-Ерунда это все, ясно? Если, правда, никому не нужен – просто надо стать нужным – вот и все.
В дневнике это было расписано на нескольких страницах, но мороз призывал к краткости.
-Зачем?
-Чтобы те, кому было на тебя плевать – поняли, что ошибались, и чтобы самому знать, что не просто так…
«Если в жизни нет смысла – нужно наполнить ее смыслом» - вот такой он, в итоге, сделал вывод. На бумаге смотрелось хорошо – а вот звучало бы, наверняка, глупо.
-Ты затем, здесь мерзнешь? – глухо спросил Стратов – Чтобы типа нужным стать? Мне?
-Нет, - ответил Володя, - не поэтому.
-А зачем?
Володя поколебался, потом ответил:
-Наверное, это еще хуже, когда родители есть – но видеть их нельзя. Я тебе завидовал… раньше. Это было глупо… - он поморщился и добавил, - Пойдем уже… Пока я тут не околел.
Колька повернулся к нему, поспешно встал и отдал свою куртку.
-Пойдем, - согласился он.
Игорь Андреевич орал на них с четверть часа. «Неизвестно, где шатались! Пропустили ужин!» Он обещал завтра с утра доложить обо всем директору училища. Возможно, он так и сделал – уже ночью Володе стало не до этого – у него поднялась температура – вызванный в корпус Роман Кириллович намерил сорок и пять, после чего срочно перевел мальчика в медицинский блок.
