За Исетью,
где шахты и кручи,
за Исетью,
где ветер свистел,
приумолк
исполкомовский кучер
и встал
на девятой версте.
(В.В. Маяковский, "Император", 1928)
Удивительно, но Владимир Владимирович в этом стихотворении говорит о Старой Коптяковской дороге, о том самом месте, где спустя пол-века (!!!) будут найдены тела императора Николая II, его семьи и его свиты…
Здесь кедр
топором перетроган,
зарубки
под корень коры,
у корня,
под кедром,
дорога,
а в ней —
император зарыт.
(В.В. Маяковский, "Император", 1928)
Император зарыт где-то на дороге… Об этом в советское время в советской газете пишет советский поэт. В это время никто не знал, где находится могила последнего царя! Вернее, знали только избранные. Так получилось, что к их числу относился и Маяковский.
Убийство Николая и последующее сокрытие тел - это государственное преступление. Но в то же время, предмет какой-то необъяснимой гордости. Некоторые из убийц были очень горды тем, что были участниками этого события и любили намекать, что «мир никогда не узнает, что они сделали с царской семьёй». К числу последних относился и Петр Войков.
В мае 1927 года Маяковский был проездом в Варшаве, где познакомился с одним из цареубийц, Войковым. Тот в порыве чего-то там рассказал поэту, где зарыты члены царской семьи. Дипломат-перебежчик Беседовский в своих мемуарах писал, что именно Войков выступал за казнь Николая, его детей и свиты. А после их расстрела лично добивал ещё живых девушек. То ли штыком, то ли топором (вообще зверюга!)
Сразу после убийства снял с пальца Александры Фёдоровны перстень с огромным рубином и хвастался им перед всеми.
Вот только мемуары Беседовского - его мистификация. И Войков ни в расстреле, ни в истории с сокрытием тел не участвовал. Он только голосовал за расстрел царской семьи и он же выписал бумагу на 11 пудов серной кислоты для уничтожения улик.
Мог ли он что-то важное поведать Маяковскому? В принципе, он мог знать, где находилось место захоронения.
В 1928 году Владимир Владимирович отправился в Свердловск.
Там его принял Предисполкома Парамонов. Накормил пирожками с пельменями (или наоборот), рассказал о городе.
В числе прочего, он сказал, что знает, где захоронены Романовы. Маяковский захотел посмотреть это место. Впрочем, по всей видимости, экскурсии к могиле водились чуть ли не регулярно, для особенных людей.
29 января Маяковский посетил Ипатьевский дом, где семья была расстреляна, а затем, несмотря на 30-градусный мороз на санях, с Парамоновым и исполкомовским кучером отправился к месту захоронения.
снег хрустит
под Парамоновым,
председателем
исполкома.
Не совсем понятно, нашли ли они тогда, зимой, эту могилу, но судя по фотографии 1924 года Парамонов точно знал, что царская семья похоронена в Поросенковом логу, под шпалами. Значит, хотя бы приблизительное место Маяковский мог видеть.
Именно стихотворение «Император» впоследствии натолкнуло режиссёра Гелия Рябова на мысль, что тело императора и его родственников не было уничтожено полностью, а до сих пор лежит где-то в земле под Екатеринбургом.
Гелий Рябов, Александр Авдонин и другие начали изучать документы, познакомились с детьми Юровского, прочитали его записку и по приметам нашли то самое место, которое описывал в записке Юровский: мостик из шпал в 100 саженях от железной дороги, на 9-й версте, между Коптяками и Верх-Исетским заводом.
Конечно, копателям-энтузиастам было страшно… Казалось, что из-за каждого куста за ними следят. Даже легенду себе придумали, что они ищут металл. Задача была - просто удостовериться, что там действительно захоронена царская семья. И довольно скоро они наткнулись на первую кость, а затем достали из земли 3 черепа, в одном из которых даже сохранился мозг… Черепа сначала хотели отвезти в Москву на экспертизу, но в итоге потом вернули все обратно и оставили…. До 1991 года… когда уже не было стыдно заниматься поисками Романовых, и не стыдно было их жалеть.
Как Маяковскому.
Его стихотворение вышло довольно жестоким, если почитаете полную версию. Именно так должен был относиться советский поэт к смерти тирана, столько лет пившего кровь народа. Но изначально, в черновике поэта были совсем другие строчки:
Я голосую против!
Спросите: руку твою протяни -
казнить или нет человечьи дни? <…>
Мы повернули истории бег
Старье навсегда провожайте!
Коммунист и человек
Не может быть кровожаден.
