Последнее время Пашу стали одолевать кошмары. Ночью он так ворочался во сне, что к моменту пробуждения белье его было сбившимся и насквозь мокрым. Иногда он просыпался около двух часов ночи, и подолгу не мог уснуть снова, слушая с закрытыми глазами тупые ток-шоу или скучные сериалы. Этого даже не интересовал сюжет – просто хотелось, чтобы в пустой квартире раздавались чьи-нибудь голоса.
Он толком не помнил содержание сна. Помнил, что в нем было что-то страшное, очень страшное. А вот что именно… Сюжет ускользал от него, как солнечный зайчик. Вернее, это был совсем не зайчик, и уж точно не солнечный. А скорее что-то тяжелое, зловещее, но такое же неуловимое. Как будто жуткие, липкие щупальца тянулись к Паше из сна, и опутывали его уже после пробуждения. Иногда даже казалось, что в воздухе пахнет чем-то неприятным, вроде подгнивших овощей.
Паша перепробовал уже все – проветривать комнату перед сном, не есть на ночь, отказаться от просмотра новостей, сократить время, проведенное за компьютером и почаще думать о чем-нибудь приятном. Но это не помогало, и зловещее сновидение возвращалось вновь и вновь. Терзало и мучило его.
Утром Паша чувствовал жуткую слабость, разбитость и невозможность хоть на чем-то сосредоточиться. Он с трудом запихивал в себя чашку кофе, и хоть как-то взбодрившись, шел на службу, заранее представляя себе недовольное лицо начальницы. С ней последнее время тоже начались большие проблемы: она все чаще делал Паше замечания и критиковала его работу. Парень постоянно думал об увольнении, но с работой в городе было непросто. Непыльную, да в офисе, и хотя бы со средней зарплатой – так сразу и не найдешь.
На то место, где Паша работал сейчас, ему помог устроиться друг отца – дядя Женя. Это была одна из тех организаций, где все сотрудники – сплошь чьи-нибудь братья и сестры, племянницы и дочки. Всего в здании работало около ста человек, но никто, кроме разве что самого высокого начальства, толком не знал, чем они занимаются.
В обязанности Паши входило проводить анонимные анкетирования и фокус-группы, выясняя мнение общественности об удовлетворенности чем-нибудь. Когда полученные данные не устраивали начальство, Паша старательно подтасовывал их так, как надо, забивал полученные цифры в отчет и рисовал графики. Но поскольку спал он очень плохо, и внимательность его сильно снизилась, он все время ошибался.
Однажды, после одного из самых жестких вызовов на ковер в своей жизни, Паше стало физических плохо. Он покрылся красными пятнами, с трудом дышал, сердце то бешено колотилось, то замирало. Он с трудом добрался до дома, и уже подходя к подъезду, вдруг увидел прелестного черного котенка, от страха сжимающегося в комок.
- Ну что, пойдем со мной, Черномырдин?! – вдруг как-то особенно ласково спросил Паша. Аккуратно взял малыша на ручки и шагнул в подъезд.
Друзья, аудио-версию рассказа можно прослушать здесь:
***
Так они и стали жить вместе: Паша и Черномырдин, единственное существо, с которым он мог посоветоваться. С девушкой Паша расстался еще два года назад. А мама с отцом только пожимали плечами.
- Не нравится работа? Ну и что? Все так живут! Или ты хочешь работать дворником? При этих словах Паша почему-то всегда съеживался, как Черномырдин у подъезда.
Между тем, кошмарные сны никуда не исчезли, напротив, они стали приходить к Паше чаще, и отходить от них нужно было все дольше. Странное ощущение щупалец, тянущихся из сна, усилилось, и теперь Паша уже начал чувствовать эти щупальца на своем теле.
Паша стыдился идти к психологу (что они могут знать, шарлатаны), не желал идти к психиатру, и сам, как мог, назначал себе доступные успокаивающие препараты. Толку от них, правда, было немного. Проще уж лечь на кровать, позвать Черномырдина, и гладить его по голове, слушая, как он мурлыкает потихонечку свою успокоительную песенку.
Однажды кошмар проснулся под утро, часов около пяти. Этот сон был особенно четким, и Паша, наконец, начал разбирать детали… Открыв глаза, он еще несколько секунд видел ошметки сна: метлу, лохматую меховую шапку, и почему-то мусорные баки. Но не обычные, открытые, а какие-то диковинные, со специальными крышками. Паша бросил взгляд на крышку, и заметил, как она медленно приподнялась… Из образовавшейся щели к Паше тянулось отвратительное, мерзкое, покрытое слизью и испорченными пищевыми отбросами щупальце… Он закричал и окончательно проснулся.
- Черномырдин… - слабым голосом позвал он, пытаясь найти глазами своего единственного друга. Но котенок не реагировал на звуки голоса хозяина. Он сидел мордой в угол, и внимательно смотрел на кого-то невидимого…
***
Паша по привычке заварил себе кофе. Раньше у него не было ничего, кроме тяжелого, давящего, назойливого сна, пахнущего разложением. Кроме гадкого ощущения несвободы, плена, беды. Теперь же у него была хоть какая-то зацепка. Лохматая меховая шапка-ушанка, неаккуратная, потрепанная. Как у какого-то… дворника… И эта метла…
Паша вдруг испытал такое чувство, которое испытывает человек, упорно собирающий картинку из полутора тысяч фрагментов. Когда сначала у тебя есть лишь огромная куча разрозненных кусочков, которые складываются сначала в понятную рамку, а потом и вовсе в законченный сюжет. Паша отчетливо ощутил, понял, что за чудовище приходит к нему во сне. Это определенно был дворник, самый отвратительный из всех, каких он когда-либо видел раньше. Нелепый, одетый в лохматую собачью шапку дворник, почему-то со зловещей метлой, с вонючими баками, с покорными ему слизкими щупальцами. Зло воплощалось, обретало форму, и это было уже легче, потому что неизвестность и страх всегда тяжелее любой самой жестокой правды. Сбросив с себя остатки сна, Паша отчаянно начал гуглить интересовавший его вопрос. К чему снятся дворники?
Сонник Миллера дал ему не самый развернутый ответ. Оказывается, что дворник, приснившийся во сне, может означать либо огорчения, причиняемые непослушными детьми, либо мелкое раздражение. Раздражался Паша постоянно, детей у него не было, так что легче не стало. Однако чувство, что какой-то кусочек головоломки уже у него в руках сильно облегчал Пашины страдания. В раздумьях о том, что ему известно о дворниках, Паша провел еще несколько часов, закинул в рот горсть успокоительных и побрел на работу.
***
Дворник… Дворник, веселый, задорный, поет песни в мультике про пластилиновую ворону. Дворники иногда попадаются Паше в ранние утренние часы. Еще Паша недавно читал интервью с одним московским дворником. До двенадцати тот подметает листья, а потом отдыхает. Паша тогда поймал себя на мысли, что даже позавидовал ему. Но потом одернул себя. Не самая престижная профессия. В детстве мама всегда говорила, что дворником можно стать, если плохо учиться. Причем для этого не нужны какие-то особые условия, типа двоек в четверти или даже в году. Достаточно один раз не подготовиться к физике.
Засыпая, Паша уже почти не боялся кошмарного сна. Он даже ждал его. Он хотел знать о нем как можно больше, потому что самые страшные монстры живут в темноте. Монстры, о которых хоть что-то известно, вполовину утрачивают силу. А при ярком свете практически все монстры обязаны вести себя прилично.
***
На этот раз сон был настолько ярким, что походил на галлюцинацию. Он не ускользал, не оставлял после себя вонючее тяжелое послевкусие, а происходил прямо на глазах у Паши, здесь и сейчас. Паша отчетливо понимал, что он спит, но в то же время ощущал себя посреди осенней улицы. Улица эта ему была знакома – на этой улице он жил и провел свое детство, и годы юности, пока родители не приобрели для него квартиру. Вот его родной дом, вот соседние дома, с пустыми, черными, пугающими окнами. Вот запах гнили, наполняющий пространство…
С неба вдруг друг упало что-то, и шмякнулось Паше под ноги. Он наклонился, присмотрелся, что это. На асфальте лежали картофельные очистки. Они падали с неба еще и еще. Целый дождь из картофельных очистков шел из тяжелых, низких, коричневых туч.
Паша вдруг почувствовал себя маленьким, очень маленьким. Ему, наверное, лет пять или семь. Он напуган, раздавлен тем, как выглядит его улица, такая знакомая, и такая зловещая. Улица начала наполняться едким дымом, невыносимым запахом сжигаемых осенних листьев, пластмассы, чего-то еще неузнаваемого, но жутко отвратительного. И Паше казалось, что дым этот был живым, что в его эпицентре зарождалось нечто, надвигавшееся прямо на него.
***
Когда дым приблизился к Паше вплотную, он смог разглядеть в его очертаниях те самые баки, и метлу, и собачью шапку. На него неотвратимо и отчаянно надвигался дворник. Но не обычный, вроде тех, что подметает улицу. А тот самый чудовищный дворник из его детских кошмаров. Паше вдруг нестерпимо захотелось спрятаться, убежать, но что-то в нем говорило: нет, нельзя. С детства он знал, что есть лишь один способ победить ночной кошмар: это пойти прямо навстречу злодею. Убегать от него можно часами, днями, ведь время во сне изменяет свой ход. А сделаешь шаг вперед – то проснешься. Паша вдруг почувствовал, что вырастает, вырастает, и снова он большой, взрослый Паша. И он делает шаг вперед.
***
- Ты можешь сказать мне, чего ты хочешь, чудовище? – вдруг, сам удивляясь себе, пошел в наступление Паша. Мрачное чудовище, вонючая глыба внимательно смотрела на него.
Дворник открыл рот, выплюнул из него шкурку от сосиски, и заговорил.
- Я хочу, Павел Красноухов, чтобы ты сейчас же, немедленно, перестал делать из своей жизни дерьмо. Дворников он боится. А нелюбимой, пожирающей все силы работы, после которой остаются силы максимум на то, чтобы выпить баночку пива и поиграть в компьютерную игрушку, ты не боишься? А просрать свою драгоценную жизнь, впаривая начальнице липовые отчеты, чтобы она впаривала другим начальникам липовые отчеты, чтобы те впаривали липовые отчеты самым главным начальникам, ты не боишься? А потерять молодость, силы, либидо, потенцию в борьбе за денежные знаки ты не боишься? Мы всю жизнь сажаем семена, Паша, и выращиваем свой сад. И по плодам его судят нас. И расскажи мне, пожалуйста, что ты выращиваешь за плоды? Плоды чего? Прокрастинации? Страха перед начальством? Что ты виртуозно научился делать, Паша? Круговые диаграммы? Проснись, Паша, и хватит валять дурака!
***
Паша и правда проснулся. За окном просыпался город, погруженный в легкое летнее утро. Ласковое солнце освещала деревья, крыши, асфальт, заборы, кусты. На душе было легко и ясно.
Заметив Пашино движение, Черномырдин прыгнул к нему в постель, и принялся вылизывать Пашино лицо, топча его грудь мягкими лапками. Паша босиком побежал на кухню и завали себе кружечку зеленого чая. Он точно знал, что будет делать сегодня.
Это план, собственно, был до нелепого прост. Первое: написать заявление об уходе. Второе: не позднее сегодняшнего вечера начать писать рассказ о призраке дворника. Паша вообще любит писать. Но всегда боялся… Средств, отложенных за несколько лет скромной жизни по средствам, должно без проблем хватить на год. А за этот год Паша как раз и решит, чем ему заниматься.
Когда Паша шел, нет, когда он летел на работу, по дороге ему встретился дворник. Ему даже показалось, что он заговорщически ему улыбнулся.