Сергей Никулушкин был не из тех, кто сложит руки при плавании в океане коммерции после первой неудачи. Комиссионеры зачахли без своих комиссий в сюжете со стульчиками. А предприимчивая мысль нашего героя вновь подняла свой белый парус. Никулушкин вставил в глаз чёрную лупу часовых дел мастера и подвизался на ниве индивидуальной трудовой деятельности ремонтировать часы однокурсников.
В какой-то из дней он с разрешения командира объявил на ротном построении, что всякий может воспользоваться его услугами часовщика. На платной основе и по прейскуранту. Впрочем, для товарищей тариф особый, предусмотрены скидки.
Таким образом, недуманно-негаданно, наш кубарь превратился в часовую мастерскую. Многие несли свои неработающие часы. Что там говорить, я и сам просил Никулушкина отремонтировать мой "Полёт". Серёга осмотрел это изделие первого московского часового завода и… отказал. "Нет запчастей к данному экземпляру", — задумчиво прокомментировал он.
У всех остальных брал часы с готовностью. Вскрывал их, помещал механизм в баночку с бензином. Какую-то запчасть из одних часов ставил в другие и, наоборот — колёсико из вторых в пЕрвые. Часы оживали, тикали. Хотя случалось и такое, что чей-нибудь механизм-донор подолгу задерживался в ремонте. Часовщик попросту не мог собрать эти часы без нужной детальки, ушедшей в другой механизм.
Запомнился горячий спор будущего олигарха Тугушева, ставшего одной из жертв часовой пирамиды Никулушкина. Клиент гневно требовал вернуть ему его часы. Часовщик на скорую руку собрал хронометр и вернул хозяину. "Механизм неремонтопригоден", — невозмутимо прокомментировал мастер.
Серёга определённо чувствовал влечение к формализму. В душе он был головотяп и бюрократ. Кроме того, понимал, что его деятельному начинанию требуются клиенты, много клиентов. Только официальная контора позволит вести дело с размахом. Посему, он обратился к проректору Самсону с почином организовать часовую мастерскую училищного масштаба.
В силу политического момента, вероятно, наш проректор с фамилией ветхозаветного героя пошёл навстречу новаторской инициативе Часовщика. Выделил даже помещение. Это был киоск под лестницей в общежитии механиков. Раньше здесь торговали пирожками, но со временем пирожки переехали в переход между учебными корпусами, где, как показала практика, они раскупались быстрее.
Итак, заимев помещение, Никулушкин поставил дело на широкую ногу. Провёл в новоявленное учреждение электричество. Отремонтировал окошечко для посетителей. Каллиграфическим почерком изготовил график работы мастерской и вывесил его на видном месте. Также на нескольких информационных досках Системы появились рекламные объявления о вновь открывшейся часовой мастерской.
К облегчению нас, постояльцев кубаря, всё часовое хозяйство уехало под лестницу в контору Часовщика. Он и сам практически туда переехал. Хотя, возможно, испытывал некий дискомфорт от недостатка общения. По этой причине Серёга приглашал меня в свою мастерскую. Помню, как я удивлялся всяким предметам-спутникам солидных часовых контор. Имелась здесь и чУдная книжка квитанций, и расписание работы, и неизвестно откуда взявшиеся специальные деревянные колодки под часовые механизмы разных размеров, и даже таймграфер — прибор для проверки точности хода механических часов. "У тебя контора! Не хватает рогов на стене и зицпредседателя." — осмотревшись, подытожил я.
Посетители новой мастерской не заставили себя ждать. Серёга щедро одаривал каждого типографской квитанцией. Взамен он брал всего лишь часы клиента и оплату. Далее бизнес стремил свой бег по накатанной схеме, которую я описал выше.
Конечно, были счастливчики, часы которых выходили из рук мастера отремонтированными. Это приносило ощутимый доход Часовщику. Но всё более множилось и число недовольных клиентов. У кого-то часы, проработав недолгое время, останавливались, у кого-то ремонт длился невозможно долго, кто-то вообще жаловался на утрату часов. Теперь в нашу комнату в поисках Никулушкина постоянно стучались незнакомые курсанты с разных рот, курсов, факультетов и служащие мореходки. Что могли мы им ответить? Мы и сами не знали, где носит этого комбинатора.
Однажды я пробовал найти своего предприимчивого друга. Всё-таки жизнь курсантская не ограничивалась только часовщицкими заботами. Нужно было передать ему нечто важное. Пошёл к знакомому киоску, который был закрыт на замок в тот момент. Зная, что Никулушкин на стук не отзывается, я позвал его, выждав момент, когда вокруг никого не было. Серёга, узнав меня по голосу, быстро впустил. Мы нырнули под громадный стол мастера — бывший пирожковый прилавок. Здесь у него был топчан. Кипятился электрический чайник.
Серёга был рад, что я его навестил. Как бы то ни было, он нуждался в дружеском общении. Разборки с клиентами порядком надоедали ему. Даже несмотря на его особый неунывающий характер, его позитивную целеустремлённость, позволяющие стоически переносить “мелкие уколы судьбы”.
Пользуясь случаем, он вручил мне пригоршень разных часов, чтоб я их заводил. Таков был этап проверки готовых к выдаче заказов. Часы лежали и тикали, дожидаясь своих хозяев. При выдаче Часовщик демонстрировал точное время на циферблате выдаваемых часов, чем радовал удачливых клиентов его мастерской. Потом мы пили чай, опять же под столом. Тихонько разговаривали. Однако время от времени кто-то барабанил в дверь киоска в поисках приёмщика, вероятно из когорты оставшихся недовольными уровнем оказанной услуги. Мои нервы с трудом выдерживали это испытание.
Читатель без труда догадается, что мастерская Никулушкина просуществовала совсем недолго. Закрылась под гневные требования недовольных клиентов.
А внимательный читатель наверняка догадается также, почему всё-таки Никулушкин не принял у меня, у своего друга, часы в ремонт.
06 августа 2022 года.
