Глава десятая.
I.
Назначенный подходит срок.
Пора Андрею собираться.
Он в нетерпеньи изнемог.
Спешит в дорогу отправляться.
И вот уже бегут по трассе,
Имея провиант в запасе,
Три седловые тягача.
Напряжно дизелем урча,
По фуре тянут за собой,
Которые пока пусты.
Вдаль через реки и мосты,
Чрез сёла с ветхой городьбой,
Чрез степи, рощи, городки,
Торопятся грузовики.
II.
То плотною идут колонной,
Пока шоссе лежит стрелой,
То по грунтовке пропылённой,
Минуют поворот крутой.
Передвигаясь поэтапно,
Растянутся они внезапно,
В подъёмах на уральских склонах.
Порой протектор на баллонах,
Случайный камень подберёт,
И, сжав меж выступов, раскрутит,
Над тем, кто позади "подшутит" -
В стекло иль в фару зашвырнёт.
Обдаст вас копотью салярной,
Пахучей, едкой и угарной.
III.
Так, добираясь из Сибири,
Из края девственных лесов,
Где в этой необъятной шири,
Таится много городов,
Минуя сумрак и туман,
Проследовав чрез Казахстан,
(В ту пору омская дорога,
Была не сделана немного,
Поэтому на Омск движенье,
Для всех машин было опасно,
Ломался транспорт там ужасно,
И было лишь одно спасенье:
Брюзжа и брызгая слюной,
Дорогой ехать окружной).
IV.
Урала горные кряжи,
Затем преодолев успешно,
И гор огромных этажи,
Оставив позади поспешно,
Подобно вежливым гостям,
Промчались быстро по степям,
Башкирии и Оренбурга,
Как-будто под крылом теурга,
Который их слегка накрыл,
И тем от любопытных взоров,
И даже рэкета поборов,
Надёжно защитил и скрыл.
Удачно миновав Казань,
Шли полным ходом на Рязань.
V.
Колонною из трёх машин,
Уже к Москве подобрались.
Протектором горячих шин,
Уже по улицам неслись.
Стараньями попутных ветров,
Четыре тыщи километров,
Хоть и трясясь в грузовике,
Проехав быстро, налегке,
ПрибЫли к месту назначенья -
Сюда, в российскую столицу,
Добрались за одну седьмицу,
Они как раз под воскресенье.
Из-за того, что так сошлось,
Ждать понедельника пришлось.
VI.
В Замоскворечье за домами,
Кирпичными в пять этажей,
Которые стоят рядами,
Давлея над округой всей,
Приехав рано спозаранку,
Машины встали на стоянку,
На незнакомом пустыре,
На радость местной детворе,
Которая из любопытства,
Сперва бродила в стороне,
Но после в общей кутерьме,
С изрядной долею ехидства,
Взялась приезжим досаждать,
Распросами их засыпать.
VII.
"Водилы" у машин остались,
Чтоб вместе караулить их,
И никуда не отлучались,
Ни днём, ни ночью. На троих,
Сообразили пива с водкой,
Картошку с луком и селёдкой,
И, чтобы долго не скучать,
В картишки начали играть.
И так субботу с воскресеньем,
Они решили скоротать,
И этим времечко занять.
Им отдых добрым был спасеньем,
Чтоб после долгого пути,
Смогли в себя скорей прийти.
VIII.
Андрей у тех жилых домов,
Остановился не случайно.
Его здесь и еда, и кров,
Уж, ожидали. Он отчайно,
Сюда стремился оттого,
Что поджидал давно его,
Армейский друг, с которым ране,
Служили храбрецы в Афгане.
И в прошлый свой приезд в столицу,
Андрей его случайно встретил.
Точней, приятель заприметил,
Андрея. Предложил остановиться,
Когда тот в следующий приезд,
Окажется средь здешних мест.
IX.
Андрей же предложенью друга,
Был рад. Не виделись давно.
Им смерть - коварная подруга,
Не раз грозила. Всё равно,
На зло всему остались живы,
Хотя порою рвались жилы,
Когда они по склонам горным,
С упорством зАвидным, проворным,
Поспешным шагом шли вперёд,
Чтоб только выполнить заданье,
Чтоб оправдать все ожиданья.
Не зная, что их всех там ждёт,
Они не смерти опасались,
А плена страшного боялись.
X.
Воспоминаний рой тревожный,
Собой товарищей увлёк,
Ведь каждый шаг неосторожный,
(Тогда им было невдомёк),
Легко бедой мог обернуться,
И,уж, тогда домой вернуться,
Любой из них, забыв про страх,
Мог только в собственных гробах.
Так за бутылкой "Русской водки",
С нехитрой закусью людской,
Они сидели день-деньской,
На кухне. Маленькой слободки,
Разнообразный гул и шум,
В них пробуждал не мало дум,
XI.
Когда на кухню проникал,
Через открытое окно.
Приятель иногда икал.
Ругался скверно. Всё равно,
Икота быстро исчезала,
Когда взяв в руку хлеб и сало,
Они по рюмке выпивали;
Про батальон свой вспоминали,
И, слушая магнитофон,
Откуда песни от "Каскада",
Звучали про Афган (как надо!),
В душе порой рождая стон.
В хмелю уже изрядном были.
Бутылку третью осушили.
XII.
Тогда армейский друг Андрея,
Припомнив, тут же рассказал,
Как сам от новости немея,
Чуть Богу душу не отдал,
Узнав, что бывший их комбат,
Что жизни молодых ребят,
В Афгане будучи, спасал,
С собой покончил. Написал,
Пред тем предсмертное письмо:
Одуматься всех умоляя;
В котором власти укоряя,
За всё свершённое дерьмо -
За то, что сделали с страной,
И с армией его родной.
XIII.
Затем Андрею сообщил он,
Что всё обдумавши не раз,
Как прежде с неуёмным пылом,
Собрался ехать на Кавказ.
Коль на "гражданке" не прижился,
Но воевать не разучился.
Пусть его опыт боевой,
Послужит в той войне лихой.
Устал, мол, быть придатком праздным.
А там полезным сможет быть,
И вновь Отчизне послужить,
И бандам террористов разным,
Хотел "клешни" укоротить.
Их норов дикий охладить.
XIV.
Листая свой еженедельник,
Бог Времени свой счёт ведёт.
Вот суетливый понедельник,
На смену выходным грядёт.
Андрей торопится с утра.
Ему дела вершить пора.
Он весь в заботах, в суете.
Старается успеть везде:
И, с фирмой быстро созвонившись,
Сперва с одной, потом с другой,
Летит к ним на метро стрелой.
Уже поддержкой заручившись,
Спешит товары закупить,
И поскорей их оплатить,
XV.
Чтобы затем на длинномере,
Приехать на торговый склад.
Там по фактуре в полной мере,
Затарив фуру всем подряд,
Что накануне прикупил,
И на день, на два отложил.
Скупая по Москве товар,
В уме считал, уж, гонорар.
Он в среду вечером товаром,
Заполнил два грузовика.
Всё закрепив наверняка,
Уж, руки потирал. Недаром,
В такую даль пришлось забраться.
Был смысл, как следует стараться!
XVI.
Наполнив третий длинномер,
Они вернулись на стоянку,
Где пожилой пенсионер,
Устроил для "водил" гулянку.
Андрей, увидев, удивился,
Немного даже возмутился:
Ведь завтра им в обратный путь!
Не лучше ль всем им отдохнуть?!
Водители его однако,
С упорством пьяных (что с них взять?),
Взялись Андрея уверять,
Что завтра по-любому, всяко,
Все будут трезвы, как стекло,
Инспекторам ГАИ назло.
XVII.
И утречком по холодку,
Отправятся они домой,
Сказав "спасибо!" старику,
Москву покинут. В край родной,
На крыльях понесут их ветры.
Мелькать лишь будут километры,
Пред ними за окном машин,
Под сладкозвучный шелест шин.
Поняв, что бесполезно спорить,
Андрей немного осерчал.
На них он даже накричал.
Устав с водителями вздорить,
Пить с ними напрочь отказался,
Жалея, что вообще связался,
XVIII.
С такими-то вот вахлаками,
Когда их вместе нанимал.
(Меж строк читайте с ....ками).
Ах, если б только раньше знал,
Он ни за чтоб не нанял их,
А нанял бы любых других.
Но делать нечего теперь...
Со злости он в подъезде дверь,
С петель чуть было не сорвал.
Та заскрипела безучастно,
Бренча пружиною ужасно.
Вот так он сильно психовал...
Улёгшись сразу на кровать,
Он попытался было спать.
XIX.
Но сон никак к нему не шёл.
Глаза раскрыв глядел во тьму.
Был каждый вздох его тяжёл.
Им нарушая тишину,
Что воцарилась в целом мире,
Не только лишь в одной квартире,
Его приятеля. Он встал.
По комнате шаги считал.
Немного, впрочем, успокоясь,
Рассудок здравый обретя,
Примерно час иль два спустя,
В своих воспоминаньях роясь,
Стал удручённо горевать.
Лик старичка припоминать,
XX.
Который он определённо,
Совсем недавно где-то видел,
И, вспомнив, тут же удивлённо,
Узнал в том старом инвалиде,
Что с тросточкой тогда хромал,
Что будто бы кого-то ждал,
У склада, где он в прошлый раз,
Грузил товарами "КАМАЗ".
Всё те же волосы седые.
Седая та же борода,
Что клинышком торчит всегда.
Морщинок линии кривые.
Поверх глядящий колкий взгляд,
С презрением на всех подряд.