Кирилл Шевченко
http://naukaverakuljtura.com/украинское-движение-в-галиции-в-xix-в-в-ос/
Известный галицко-русский общественный деятель и публицист Осип Андреевич Мончаловский (1858-1906) родился в семье учителя начальной школы в Каменка-Бугском уезде Восточной Галиции, входившей в то время в состав Австро-Венгрии. Окончив немецкую гимназию во Львове и юридический факультет Львовского университета, О.А. Мончаловский стал видным деятелем галицко-русского движения, которое отстаивало идею общерусского единства, трактуя галицких русинов как составную часть единого русского народа от Карпат до Камчатки. Сотрудничая в ряде ведущих галицко-русских периодических изданий, включая львовское «Слово», «Червонную Русь» и «Галичанин», Мончаловский особое внимание в своей публицистике уделял критике украинского движения, которое, пользуясь всемерной поддержкой австрийской и польской администрации в Галиции, стремилось переформатировать традиционную идентичность галицких русинов, вытравив из нее идеи общерусского единства и насадив особую украинскую идентичность. В своей полемике с галицкими украинофилами Мончаловский обращался как к историческим сюжетам, убедительно показывая цивилизационную общность всех исторических русских земель, так и к проблемам текущей политики, демонстрируя искусственность, вторичность и подчиненность «украинского проекта» интересам австрийской и польской политики в Галиции.
Галицко-русские общественные деятели подчеркивали колоссальную роль Галицкой Руси в общерусской истории, отмечая, что уроженцы Галиции внесли большой вклад в возвышение Московского княжества в период феодальной раздробленности и монголо-татарского ига. К числу самых известных из них относился выходец из Галиции митрополит Петр, который, поддерживая объединительную политику внука Александра Невского московского князя Ивана Калиты во второй четверти XIV в., «перенес в Москву митрополичий престол и сделал Москву духовным центром объединяющейся России» [3, c. 9-10]. О.А. Мончаловский и другие галицкие общественные деятели воспринимали личность митрополита Петра как один из ярких символов общерусского единства, подчеркивая, что «ближайшим советником Ивана Калиты был первый митрополит московский Петр, называемый также Петром из Раты, поскольку он родился в нынешней Галичине и жил над рекой Ратою…» [2, c. 27]. Таким образом, именно галичанин стоял у истоков превращения Москвы в церковную столицу русских земель, что весьма символично. Сам Калита воспринимался галицко-русскими деятелями как «собиратель русской земли», смерть которого в 1340 г. лишила Русь «сильных князей, которые бы могли соединить Галицко-Владимирское княжество с другими русскими землями» [2, c. 46]. Характеризуя положение Галицкой Руси в составе Польши, захватившей галицкие земли в 1340-е гг. при Казимире Великом, Мончаловский подчеркивал, что вся политика польских королей была направлена на то, чтобы «прервать и уничтожить связь между русскими подданными Польши и русскими жителями возникавшего в то время на севере Московского великого княжества, тем более, что русские подданные Польши не отличались по вере, языку и письму от русских жителей Московского княжества… В этих же целях была использована и церковная уния, заключенная в Бресте» [2, c. 47].
Представители галицко-русской общественной мысли всячески подчеркивали колоссальную роль уроженцев Малой Руси в развитии русской науки и культуры. О.А. Мончаловский отмечал, что Москва являлась политическим центром Руси, но при этом длительное время «не была центром просвещения… Свет нового просвещения, которому впоследствии суждено было отразиться и на самой Москве, загорелся на юго-западных окраинах Руси, попавших частью под Польшу, частью под Литву. Православные братства, вызванные преследованиями со стороны Польши и римокатоличества… посвящают все свои нравственные и материальные средства на распространение образованности» [1, c. 168]. Особенно важное место в этой деятельности принадлежало Киеву и созданной по инициативе митрополита П. Могилы в 1631 г. Киево-Могилянской академии, откуда «выходили просвещённейшие люди на всю Русь и вследствие этого Киеву еще раз пришлось играть весьма важную роль в истории просвещения всей Руси. Плоды этого просвещения проявились в том, что среди русского населения Польши и Литвы… выступает целый ряд деятелей и ими создается литература полемического и богословского содержания. Из той же среды выходят ученые люди, которые не только в южной Руси противостоят противонародной пропаганде, но проникают и в Москву и кладут первое основание русской учебной литературе» [1, c. 169].
Среди уроженцев Юго-Западной Руси, оказавших особенно сильное влияние на Московскую Русь, галицко-русские деятели называли М. Смотрицкого, славянскую грамматику которого, «перепечатанную в 1618 г. в Москве, употребляли во всей России до Ломоносова» [1, c. 170], а также К. Транквилиона, С. Полоцкого, Е. Славинецкого, И. Галятовского, И. Гизеля и Д. Ростовского. Мончаловский отмечал, что С. Полоцкий и Е. Славинецкий, находясь в Москве, «просвещали русский народ», а С. Полоцкий, являвшийся воспитателем царевича Федора Алексеевича, имел большое влияние в Московской Руси и был инициатором создания в Москве славяно-греко-латинского училища, позже преобразованного в академию. К заслугам С. Полоцкого относилось также введение проповедей в московских церквях и написание драматических сочинений, что «положило основание русскому театру» [2, c. 62]. Именно киевские ученые, как подчеркивали галицко-русские деятели, стали помощниками Петра I в деле преобразования Руси. В петровскую эпоху «мы видим южно-русских ученых во главе церковного управления и просвещения в северной Руси: С. Яворский был местоблюстителем патриаршего престола; Г. Бужинский стоял во главе русского книгопечатания и школьного образования и получил от Петра I титул «протектора школ и типографий» [1, c. 171]. Большим влиянием при Петре обладал Ф. Прокопович, по совету которого «Петр Великий основал в Петербурге Академию наук». «Главнейшими сотрудниками Петра I на поприще научной, литературной и отчасти государственной деятельности были малороссы, питомцы Киевской академии, – заключал в 1898 г. О.А. Мончаловский. – Это участие малороссов в общерусской лингвистической работе продолжалось и после Петра, продолжается и по настоящее время» [1, c. 7].
Начало украинского движения в Галиции Мончаловский связывал с польским восстанием 1863 г. и стремлением поляков стимулировать сепаратистские настроения в Южной Руси путем разыгрывания «украинской карты». Польские политики, убедившись к этому времени в контрпродуктивности курса на полонизацию галицких русинов и включение их в состав польского народа, предпринимают попытки превратить русинов Галиции в инструмент борьбы с Россией. «В начале 1860-х годов шли приготовления к польскому восстанию 1863 г. Польские агенты, желавшие втянуть в восстание и галицко-русскую молодежь, стали усердно распространять среди нее мысль малорусского сепаратизма, – писал О.А. Мончаловский. – Для этой цели «Dziennik Literacki» и другие польские издания печатали малорусские стихотворения, дышавшие ненавистью к «Moskwie», то есть к России и выражающие сожаление над судьбой несчастной «Украины-Руси»… Украинофильское движение усилилось значительно после восстания 1863 г. В Галичину нахлынули толпами польские эмигранты из России и, замечательно, все они оказались ярыми украинофилами» [1, c. 71-74]. Польская администрация Галиции деятельно способствовала трудоустройству польских эмигрантов-украинофилов в местных научных и учебных заведениях, где они старались воздействовать на умонастроения молодых галичан. В частности, в это время начинает активно распространяться мнение Ф. Духиньского о принципиальной разнице между Южной и Северной Русью и о том, что для «освобождения» малорусам необходим союз с поляками. Символично, что именно в 1863 г. стало выходить одно из первых в Галиции украинофильских изданий «Мета» под редакцией К. Климковича, которое сразу вступило в борьбу с русскими галичанами. В «Мете» впервые «появилась песня «Ще не вмерла Украина», составляющая парафразу известной польской песни Jeszcze Polska nie zginela» [1, c. 75]. В 1860-е гг. в связи с польским восстанием в Галиции вновь активизировались попытки латинизации галицко-русской письменности. Так, «в 1867 г. появился даже «Abecadlnik dla ditej ruskich». Но поскольку «латинские буквы явно обнаруживали полонизаторские стремления…, отделение галицко-русского языка и письма от великорусского было возложено на фонетическое правописание. Возникли два журнала, «Правда» и «Русь», которые выбросили буквы «ы» и «ять» и стали вести украинофильскую пропаганду» [1, c. 77].
Усиление противоречий между русскими галичанами и украинофилами, достигшее антагонизма, было срежиссировано польской администрацией Галиции в 1890 г., когда «после предварительных совещаний с наместником Галичины К. Бадени и митрополитом С. Сембратовичем депутат галицкого сейма Ю. Романчук провозгласил проект национально-политического соглашения с поляками, получившего название «Новая эра» [3, c. 80]. В своей программе, представленной на заседании галицкого сейма 13 (25) ноября 1890 г. Ю. Романчук провозгласил именно те положения, которые требовал от него Бадени. Главные пункты программы Романчука гласили, что «мы, русины, народ самостоятельный, отдельный от польского и российского и на этом основании желаем развивать свою народность и язык. Мы держимся верно греко-католической веры и обряда» [1, c. 83]. По справедливому замечанию О.А. Мончаловского, данная программа означала «отречение от племенной связи с остальным русским миром, и даже отделяла галицких малороссов-униатов от православных малороссов в Буковине, не говоря уже о малороссах в России» [1, c. 83].
Представители русских галичан выступили категорически против тезисов Романчука, поскольку они противоречили идее общерусского единства, лежавшей в основе мировоззрения галицких русофилов. Соглашение украинофильской части галичан с поляками, получившее известность как «Новая эра», ознаменовалось усилением цивилизационного раскола между русскими галичанами и украинофилами, которых поддерживали Вена и польская администрация Галиции. В результате ранее единый «Русский клуб» в галицком сейме раскололся; «в целой Галиции завязалась ожесточенная борьба партий… Одновременно возникла травля всех, кто оказался противником «программы» [1, c. 83]. Преследования представителей русского движения в Галиции, начавшиеся после провозглашения «новоэрской программы» в 1890 г., стали генеральной репетицией широкомасштабных репрессий, обрушившихся на галицких русофилов сразу после начала Первой мировой войны, что проницательно предсказал в своей публицистике О.А. Мончаловский.
ЛИТЕРАТУРА
- Мончаловский О.А. Литературное и политическое украинофильство. Львов: Типография Ставропигийского Института, 1898. 188 с.
- Мончаловский О.А. Святая Русь. Львов: Из типографии Ставропигийскаго Института, 1903. 115 с.
- Пашаева Н.М. Очерки истории русского движения в Галичине XIX-XX в. М.: «Имперская традиция», 2007. 145 с.