День не задался с самого начала. Пронёсшаяся накануне вечером буря посрывала кровли домов, повалила огромные деревья, перегородив немногочисленные улочки. Всё располагало к тому, чтобы остаться ещё на пару дней, погостить у стариков, отдохнуть, но дома, за сотни километров ждала Вика, и Олег решил ехать вопреки обстоятельствам. На кружение по родному с детства городу ушло приличное количество времени, и на трассу он выехал уже много позже предполагаемого срока.
По пути его застал затяжной мелкий дождь, повисший тонкой туманной завесой над дорогой. Пришлось включить «противотуманки» и двигаться с черепашьей скоростью. К вечеру образовался новый сюрприз: дорожный мост оказался закрыт, и Олег вынужденно свернул на объездной путь, что существенно прибавляло километров. Он долго плёлся в постепенно сгущающихся сумерках по узкой разбитой дороге, петляющей среди лесов, пока не упёрся в развилку. Здесь пришлось притормозить, чтобы обмозговать дальнейший маршрут. Указателей на перекрёстке не было, мол, догадайся сам, куда тебе надо. Направо пойдёшь – время потеряешь, налево – подвеску. Прикинув в уме, куда могут вести та и другая ветка, Олег выбрал левую, рассчитывая вернуться на трассу. И, видимо, просчитался. Уже стемнело, но чёртова дорога продолжала тянуться среди густых лесов, и единственным источником света, её освещавшим, были фары его автомобиля. Нужно было поворачивать назад, к развилке. Надежды, что этот путь, в конце концов, приведёт его на трассу, таяли с каждым километром. За последний час ему не попался ни один населённый пункт, только тёмная стена леса. Сдерживая досаду и раздражение, Олег свернул на обочину и затормозил. Включил в салоне свет, порылся в бардачке в поисках карты. Потом долго рассматривал её, тщетно пытаясь в паутине дорог обнаружить ту, по которой ехал. Он нашёл так некстати закрытый на ремонт мост, объездную дорогу, но никак не мог отыскать то место, где находился теперь, из чего следовал только один вывод: раз дорога не нанесена на карту, значит, она давно не используется. О её существовании знают разве что старожилы, живущие в этих краях. Как знать, сколько она ещё тянется среди густых лесов, чтобы ничем не закончится? Надо поворачивать сейчас, пока ещё в баке достаточно бензина. Мысль о том, что за эти часы он ни капли не приблизился к дому, мучительно сверлила мозг. Столько времени – и впустую!
Олег вышел из машины, потянулся, размяв затёкшую спину, вдохнул сырой ночной воздух, подставив лицо под водяную пыль. Огляделся в надежде различить хотя бы отблеск фар приближающегося транспорта. Увидел лишь темноту вокруг. Густую и молчаливую. Подошвы кроссовок не ощущали привычной твёрдости асфальта. Свет фар выхватывал из темноты небольшой островок хорошо укатанной грунтовой дороги. И Олег не без удивления задался вопросом, долго ли он ехал по грунтовке, не заметив этого? Его мысли были заняты скорейшим возвращением домой, потому-то, вероятно, он и не обратил особого внимания на изменение дорожного полотна. Вне звуков привычного мира людей, в ночном лесу, обступившем дорогу, Олег почувствовал себя неуютно, поэтому поспешил вернуться в салон. Повернул ключ зажигания и вывернул руль, разворачивая своего стального зверя обратно. Машина, казалось, с облегчением зашуршала шинами по дороге, стремясь пуститься в путь, к привычному миру асфальта и автомобильных выхлопов. Затем что-то хлопнуло, и автомобиль вильнул, как лошадь, испугавшаяся выстрела над ухом. Чертыхнувшись, Олег попытался удержаться на дороге, но машину потянуло вправо, к обочине. Куда она и съехала, слегка завалившись на бок в неглубокую придорожную канаву.
‒ Да что ж такое-то, а?!
Олег с досады ударил ладонью по рулевому колесу, скрипнул зубами, сердясь на сегодняшнее невезение – как сглазили – и вышел из автомобиля. Непогода снаружи радостно встретила его сыростью, изменив водяную пыль дождя на вполне ощутимые колючие капли. Мужчина обогнул машину, достал из багажника фонарик и спустился в канаву. Кроссовки тут же погрузились в бегущий по дну небольшой ручеёк, а свет фонарика безжалостно высветил причину потери управления. Правое переднее колесо было спущено.
‒ Этого ещё не хватало! – простонал Олег, поднимая лицо к чёрному беззвёздному небу.
Оно издевательски плевалось в него холодным дождём, а ночь по-прежнему была непроницаема и равнодушна к попавшему в сложную ситуацию человеку. Дом, тёплый и родной, и ждущая его Вика показались теперь настолько далёкими, точно их отбросило за тысячи парсеков в другую галактику. Ночь, дождь, пустынная грунтовая дорога и проколотое колесо. Что может быть хуже? «Спокойно, ‒ приказал себе Олег. – Колесо поменять – не так сложно. Проблема лишь в том, как в одиночку вытолкать машину из канавы. Тут надо просто сесть и подумать». Без особой надежды мужчина вытащил мобильник из заднего кармана брюк, кисло усмехнулся, обнаружив, что сигнала нет. А как же иначе, при нынешнем невезении всё так и должно быть. По законам жанра, так сказать. Значит, придётся действовать самому. Попробовать для начала вытолкать машину своими силами, с применением подручных средств. А уж если не получится, то дождаться утра и при свете дня станет ясно, в какие дебри его занесло.
Перспектива вырисовывалась малоприятная. Он успел вымокнуть под дождём, замёрз, устал и вовсе не желал коротать ночь на пустынной дороге среди густых лесов. Мысль о том, что Вика будет ждать его, волноваться, а он даже не может позвонить ей, чтобы успокоить и просто услышать её голос, нагоняла уныние. Олег скользнул взглядом по окружающему пейзажу, словно нарисованному чёрной тушью, и удивлённо замер. В чаще леса мелькнул золотистый огонёк, точно кто-то подмигнул ему оттуда одним глазом. Свет! Сердце мужчины взволнованно ускорилось, торопя его навстречу этому источнику надежды. Неужели где-то в этой чаще есть человеческое жильё, и он не одинок в ночи? Может, это дом лесника или изба в постепенно вымирающей деревушке, на которую беспощадно наступает лес. Да это совершенно неважно, главное, там есть люди, которых можно попросить о помощи и согреться. Немедля больше ни минуты, Олег осторожно спустился с обочины и побрёл сквозь лес, освещая путь светом фонарика.
Изба стояла на небольшой полянке прямо среди чащи. Этакая большая старая кошка с одним-единственным ярко-жёлтым глазом, свернувшаяся клубком среди зарослей. Олег поднялся на высокое крыльцо и, постучавшись, толкнул грубо сколоченную дверь. Та сварливо скрипнула, точно обругала позднего гостя, и впустила его в животворное тепло человеческого жилья. Перед ним предстало нехитрое убранство деревенской избы, большая русская печь посреди единственной комнаты, деревянный стол и пара табуретов, грубо сколоченные деревянные полки для кухонной утвари, завешенные белыми полотенцами с вышивкой. Олег, являясь городским жителем, даже не предполагал, что где-то может существовать такое поистине музейное жильё, точно сошедшее с картин позапрошлого века.
У печи сгорбилась старуха. Бормотала что-то себе под нос, ловко орудуя кочергой.
‒ Добрый вечер! – негромко поздоровался Олег.
Хозяйка медленно разогнула спину и повернулась к гостю. На её лице, похожем на сморщенное печёное яблоко, не отразилось ничего: ни удивления, ни страха. Она окинула стоящего на пороге мужчину будничным взглядом, словно ночные гости были для неё привычным явлением, и прошамкала:
‒ Добрый, голубчик, добрый! Проходи, садися вот туточки. Баушка тебе сейчас баньку истопит…
‒ Ну что вы, не надо! – запротестовал Олег. – Мне бы согреться и узнать, где я нахожусь.
Но старуха будто и не слушала его. Припадая на правую ногу, похромала к выходу, бормоча себе под нос:
‒ Экая погода-то нынче! Всё льёт и льёт без конца!
Хлопнула дверь, и Олег остался один в избе. Снова осмотрелся, поражаясь убогой обстановке. И на мгновение изба показалась ему чем-то ненастоящим, словно декорация к какой-то сказке. Эта огромная печь, выбеленная, с полукруглой заслонкой – не на ней ли полёживал Емеля, размышляя, поехать ли ему в царские палаты или остаться дома. И остальные предметы в доме, которые он смутно припоминал, но не мог определить их назначения – всё это пришло откуда-то издалека, из другого времени. Даже освещалась изба не привычным электричеством, которое, как полагал Олег, давно уже вошло в каждый дом, а несколькими глиняными плошками, в которых в маслянистой жидкости плавал фитилёк с пляшущим на нём огоньком. В печи потрескивали поленья, она дышала теплом, согревая его озябшее тело, размягчая напряжённые мышцы. Веки набухали, тяжелели, голова клонилась на бок. Сон гладил его мягкими лапами.
Дверь опять скрипнула, отворилась, запуская внутрь ночную прохладу и сырость. Старуха вернулась в избу.
‒ Идём, мил человек! – проскрипела она, остановившись рядом. – Баушка тебя в баньке попарит… Устал с дороги-то и замёрз, поди. Вона дождь какой!
Олег и сам чувствовал, как продрог. Сырость и холод, казалось, проникали в самую душу. Сил на то, чтобы противостоять уговорам, не осталось, поэтому мужчина согласился.
Одежду пришлось оставить там же, в бане, развесив на верёвке в предбаннике для просушки. О том, чтобы нацепить эти насквозь промокшие тряпки на распаренное и ожившее от проникшего внутрь тепла тело, не могло быть и речи. Хозяйка тоже это хорошо понимала и оставила гостю большую белую простынь, чтобы тот мог укутаться в неё. «Надеюсь, кондратий бабку не хватит, когда я вернусь в избу в таком прикиде», ‒ подумал Олег, жалея, что в бане не оказалось зеркала. Вот бы глянуть на себя разок!
К тому времени, как он, согревшийся и разомлевший, вернулся в избу, бабка успела накрыть на стол. Застелила его белой скатертью, выставила горшок с кашей, самовар, горку блинов на большом блюде.
‒ Напарился, милок? – прошамкала старуха, завидя на пороге избы гостя в белой простыне. – Садися кушать, пока всё горяченькое.
Олег послушно присел за стол, удивляясь тому, как быстро хозяйка собрала обильный ужин. Когда успела столько приготовить? Неужели пока он в бане парился? Еды даже для двоих человек было много, и Олега кольнула тревожная мысль о том, уж не ждёт ли бабка кого-то ещё? Вдруг она не одна живёт в этой глуши? И если так оно и есть, чего ждать ему, Олегу: помощи или беды? Старуха тем временем откинула полотенце, укрывавшее посуду на полке, и достала тарелки. Не глиняные, как ожидал Олег, а обычные фаянсовые, белые с мелкими синими цветами по краю. В избе они одни, наверное, выглядели предметами современного мира, что вносило диссонанс в сказочную обстановку. Старуха расставила тарелки и положила в них кашу. Одну подвинула ближе к Олегу, другие расставила по столу, точно ждала ещё кого-то.
‒ Кушайте, кушайте на здоровьице! – пожелала она, но сама за стол не села, а склонилась опять над печкой и принялась шуровать кочергой.
Олег недоумённо обозрел две лишних тарелки каши, и следующая догадка принесла ему новую порцию тревоги и одновременно облегчения. Старуха, видимо, двинулась умом от одиночества и придумала себе невидимых жильцов. Неприятно это понимать, но придётся скоротать ночь под одной крышей с безумной бабкой. Впрочем, альтернатива была не лучше: пустая дорога и нырнувшая в канаву машина как вариант для ночлега. Отогнав от себя неприятные мысли, Олег зачерпнул ложкой кашу и отправил её в рот, сразу же признав, что никогда ему не доводилось пробовать такой вкусной перловки. Сладкая, рассыпчатая, сдобренная лесными ягодами, она показалась кулинарным шедевром. Он даже прикинул в уме, не попросить ли у хозяйки рецепт для Вики, следящей за полезным питанием в их маленькой семье. Такая каша и вкуснее, и полезнее излюбленных хлопьев, которые по утрам поглощает его жена в стремлении сохранить гибкость и стройность. Каша стремительно исчезла из тарелки и в ход пошли блины с мёдом и чай. Если пища была тягуче-сладкой, то питьё оказалось терпким и слегка горьковатым, с пряным привкусом трав. С каждым глотком тело обволакивала приятная истома, и Олег успел подумать о том, что выпил не просто травяной чай, а одурманивающее зелье. Но эта мысль не всколыхнула в нём тревогу, просто пронеслась в голове и угасла, уступив место безмятежному покою. Он погружался в вязкую уютную темноту, покачивался в ней, как в большой колыбели. Лишь однажды за ночь Олег открыл глаза, приподнялся и осмотрелся. Дождь кончился, и в единственное окно избы заглядывала полная луна. Старуха сидела в темноте у окна, что-то напевала тихим голосом. Рядом с ней жужжало большое колесо прялки, а женщина почему-то хватала пальцами лунный свет и свивала его в тонкую серебристую нить.
Наутро Олег проснулся отдохнувшим и полным сил, чувствуя желание свернуть горы, не то, что вытащить машину из канавы. Ощущая бодрость во всём теле, он невольно почувствовал себя виноватым, вспомнив о Вике. Наверняка, ждала его всю ночь, бедолага, пыталась дозвониться, переживала, а он спал без задних ног. «Ничего, ‒ мысленно успокоил он расстроенную жену. – Сейчас вытащу машину, поменяю колесо и поеду. И Вике позвоню сразу же, как только будет возможно».
‒ Проснулся, голубчик, ‒ пробормотала бабка, выставляя на стол тарелки. – Давай завтракать тогда.
На столе уже дышал жаром самовар, возвышалась стопка блинов. От воспоминаний о приторно-сладком ужине в компании воображаемых жильцов заломило зубы и неприятно защекотало в груди. Но живот, презрев все чувства, отозвался голодным требовательным урчанием. Олег торопливо переоделся, пока бабка возилась у печи, с удовольствием натянув на себя свою одежду, наскоро позавтракал, мысленно уже направляясь домой. Поднялся из-за стола, кашлянул в кулак, привлекая внимание хозяйки, и произнёс:
‒ Спасибо тебе, мать! Спасибо огромное, что приютила, накормила. Не знаю даже, как тебя благодарить…
Старуха удивлённо воззрилась на него выцветшими от времени подслеповатыми глазами. Задумчиво пожевала губами, но ничего не сказала. Олег тоже неловко мялся на пороге. В повисшей тишине был слышен весёлый треск дров.
‒ Если тебе в городе чего нужно, ты скажи. Я привезу. Только вот машину из кювета вытащу. Ты не знаешь, дорога здешняя куда ведёт?
‒ Не ходи нынче, милок, ‒ ответила бабка. – Незачем. Рано тебе ещё. Заплутаешь в тумане-то.
‒ Да не могу я ждать! У меня машина в кювете осталась. Вытаскивать надо. И дома ждут.
‒ Пождут и перестанут, ‒ рассудила старуха. – Всегда так было… Куды тебе спешить?
Олег вздохнул, окончательно уверившись, что бабка сдвинулась от одиночества и пребывает в своём мире.
‒ Пойду я, ‒ снова произнёс он. – Спасибо тебе ещё раз!
Мужчина задержался на пороге, чувствуя неловкость от того, что не знает, как отблагодарить старуху. Он бы оставил ей деньги, но не взял их с собой из машины. Да и нужны ли ей деньги в такой глуши? Вряд ли она выбирается далеко за пределы своего жилища. Он переключил свои мысли на предстоящую работу и решительно шагнул за порог дома в плотную завесу тумана, которым встретило его наступившее утро.
#хоррор #мистика #страшныеистории #страшныйрассказ #Страшное
