Начало.
Весна пришла вдруг. Вчера ещё в огороде лежал снег, а сегодня встаю утром, а за окошком дождь. И вместо снега теперь чёрная земля. А сосны, казалось, умылись этим дождём и стали светлее. Да и солнце тоже. Выглянуло из-за туч и начало греть совсем по-летнему. Уже через несколько дней абсолютная чернота земли поменялась на лёгкую зелень. А кое-где под забором стали виднеться ярко-жёлтенькие цветки мать-и-мачехи.
— Богдаша, ну ты чего стоишь-то? Иди, собирай. Это лечебные цветки.
Евдоким мне рассказывал, как собирать траву, как её правильно сушить.
Едва начало подсыхать, снарядил он меня в болотные сапоги и телогрейку, и мы с ним пошли в лес.
— Далёко мы с тобой не пойдём, там болота разделись, увязнем. А так запоминай, что говорить буду, примечай что показывать.
И я смотрел, запоминал. Где какая птица поёт, где какой зверь прошёл.
Вышли на полянку. Здесь рядом с соснами берёзки росли. Жались к своим старшим, величавым братьям. Евдоким достал ножичек и тоненькую трубочку. Ловким движением проделал дырочку в стволе одной из берёзок и воткнул туда трубочку, а затем подставил банку, которую прихватил с собой.
— Прости нас, матушка берёзка, что боль тебе причиняю. А ты чего сидишь? Пущай сок набирается, а мы пошли почек берёзовых насобираем.
Мы бродили, собирали почки, потом наткнулись на нарост на стволе одной берёзы. Чага, так сказал дед и тоже отправил в нашу корзину. Когда мы вернулись к тому самому дереву, банка даже на половину ещё не наполнилась.
— Ну что же. Придётся тебе, Богдаша, завтречка с утра прийти сюда за баночкой. Баночку заберёшь, трубочку вынешь, а ранку вооон той грязью замажешь. Да поблагодарить дерево не забудь. Понял?
Я кивнул. Конечно, понял, ну не дурак же я совсем.
С Евдокимом интересно, он говорит без умолку. Здесь в лесу он знает каждую травиночку, каждый кустик, каждое деревце. Его рассказ чудесным образом переплетается с воспоминаниями о молодости.
А на следующий день, я, получив ещё раз на всякий случай ЦУ, ну вдруг забыл, отправляюсь в лес за берёзовым соком. Жарень! Я расстегнул телогрейку и стянул шапку с головы. Какая-то птаха сопровождает меня на протяжении всего пути.
Вот и эта самая берёзовая полянка. Наша баночка уже полна прозрачного сока. Я закрыл банку крышкой. Вытащил трубочку и залепил порез на дереве грязью. Теперь нужно поблагодарить дерево. Я вот ещё с деревьями не разговаривал... Но ослушаться Евдокима я почему-то не рискнул. Оглядываюсь по сторонам, чтобы ненароком кто-то посторонний не оказался свидетелем моего секундного позора. Как будто в этой глуши может кто-то оказаться.
— Спасибо, тебе...кхм...берёзка, за сок целебный. Низко кланяюсь.
Вроде всё точно произнёс, ничего не перепутал.
Запихнул банку в рюкзак, надел его на спину и собрался идти домой. Иду по тропинке. Вроде всё то же самое...но чувство, что иду не там.... И вот этого поваленного дерева не было...
Вдруг прямо передо мной оказался....ВОЛК?
Стоит и рычит. Я стою в ступоре, не знаю что делать. Смотрю волку в глаза, он смотрит мне. И рычит. А я медленно покрываюсь холодным, липким потом страха. Кручу головой по сторонам и вспоминаю, что-либо о волках. Хоть что-нибудь, как спастись от свирепого, голодного хищника.
Таааак. Нельзя смотреть в глаза. Поздно! Посмотрел.
Нельзя поворачиваться спиной. Окей, не буду.
Соображаю медленно, торможу.
А, вот ещё, нужно медленно отступать без резких движений.
Ну ок. Медленно, так медленно.
Вот дед! Вместо того чтобы рассказать как спастись от волка, рассказывал мне как спасти берёзу.
Медленно пячусь и ругаюсь про себя на Евдокима. Волк же продолжал стоять на месте. Я уже отошёл на приличное расстояние и тут же увидел справа от себя поворот.
Я пропустил поворот! Снова взглянул на волка, чтобы оценить расстояние и понять как действовать дальше. Волка на тропинке не было. Покрутил головой, прислушиваясь к звукам. Он решил меня обойти и зайти с тылу?
Поворачиваю на нужную тропинку и....
Бежал я со всех ног. Добежал до дома деда буквально за считанные минуты.
— Богдан, ты чего такой запыхавшийся?
Я ему рассказал, что пропустил поворот и про волка, который встал у меня на пути.
— Так, то не волк был.
— А кто???
— Это сам хозяин леса тебя на путь истинный наставил.
Хозяин леса на путь истинный, а если я б прям там...!
А вот интересно, уже столько времени прошло, а ничегошеньки не вспомнил! Даже сегодня побывав в лесу и малость струхнув. Да кого я обманываю? Я не малость, а прям по-серьёзному струхнул. А ещё говорят, что стресс память возвращает. Да ни фига подобного! Я там едва штаны не наложил, но ничего не вспомнил.
Последним моим воспоминанием, и единственным, остаётся нестерпимый холод.
Евдоким учит меня заниматься хозяйством. Но то ли я такой бестолковый, то ли у коровы на меня зуб, ну, или что там у них есть? Взял я стул, всё как учил дед, вымыл ей вымя, смазал вазелином и только начал доить, она КАК лягнёт! Я лечу в одну сторону, ведро в другое, а Евдоким ухахатывается, стоя в дверях.
Даже несчастный петух, уж не знаю кого он во мне увидел, но так больно меня клюнул! Теперь синяк будет!
Да иди оно лесом! Не подойду я больше ни к корове, ни к курам.
Это ладно ещё. Дед мне сказал дать сена кроликам. Блиииин! Я их часа два по сараю ловил.
К лету я с горем пополам научился управляться с хозяйством деда. Но больше всего мне понравилось ухаживать за Зорькой, это Евдокимова лошадь. Старенькая уже. Дед рассказывал, что выкупил её у заводчика, когда та сломала ногу и её должны были пристрелить. Он её выходил и в прямом смысле поставил на ноги.
Мне нравилось с ней разговаривать, чесать ей гриву. Она слушала и смотрела на меня своими умными глазами. И как же было жалко, когда дед запряг Зорьку в плуг. Нужно было огород пахать.
— Ничего, ничего, Богдашка, ты её под узды веди, а я тут править буду. Она хоть и старенькая, но сильная ещё.
Потом мы с ним сажали картошку, сеяли морковку, и много чего ещё.
В деревню меня посылает по разным мелким поручениям. Я запрягаю Зорьку и скачу верхом.
— Так, Богдан. Вот тебе денег, поезжай. Список я тебе написал. Да спичек, спичек не забудь.
Я кивнул и поехал.
Уже по-летнему жарко, хоть ещё и конец мая. И дождей почти не было. Зорька легко бежит по накатанной лесной дороге. Десять километров для неё преодолеть, плёвое дело. Уже через полчаса мы с ней подъехали к магазину. Я спешился и стоял привязывал её к столбику. Смотрю, летит женщина.
— Послушай, ты же тот самый? — я стоял на неё смотрел, не понимая, какой тот самый? — Ну это ведь ты ученик Евдокима?
Я кивнул. Хотя я себя в таком ключе не рассматривал, но технически так оно и было.
— Помоги, а? Мы как раз собирались за Евдокимом ехать, а тут ты.
— Да чем я могу помочь?
— Пошли! Пошли-пошли!
Она схватила меня за руку и тянет. Пришлось подчиниться. В крайнем случае пошлю их... к Евдокиму.
Она притащила меня в большой двор. На скамейке полулежала девчушка лет двенадцати.
— Вот, внучка, второй день мается с зубом. Таблетки не помогают, врача здесь нет, а в город ехать надо родителей ждать. Помоги, а?
Девчушка подняла на меня лицо. Слева у неё был огромный флюс. Я присвистнул. Дед при мне ни раз лечил зубы, поэтому я сразу сообразил что делать.
— Нужен чеснок, кора дуба, марля.
— Да, я сейчас!
Женщина метнулась, и уже через минуту принесла мне всё необходимое. Я, конечно, сомневался, получится ли у меня. Просто стоило попытаться. Взял кусок марли, завернул туда зубчик чеснока и проговорил слова, которые много раз слышал от старика:
"Бела-чеснок, не боли зубок, не боли зубок, спасибо чеснок".
Скрутил марлечку жгутиком и повязал девочке на запястье., зубчик чеснока как раз оказался над венкой. Затем взял аптечную пачку с корой. Понюхал. Вроде нормально пахнет. И тоже прошептал над ней заговор, который успел выучить за эти месяцы.
— Кору заварите. И пусть поласкает зуб шесть раз в день. Если до завтра не полегчает, либо поезжайте к деду, либо к врачу.
Пока я это всё делал и разговаривал с женщиной, девочка вдруг перестала постанывать и села ровно.
— Ба! У меня прошло! Боль прошла!
— Вот, спасибо! Вот, спасибо тебе, дорогой! Сейчас, погоди.
Она вновь убежала в дом. И вернулась, неся горсть конфет и деньги.
— Вот, возьми! Купи себе чего-нибудь!
Я немного растерялся. Но Евдоким никогда не отказывался от благодарности, поэтому и я взял.
— Травку не забудьте заварить. И повязку пусть до завтра носит. Короче, сутки ей надо с ней проходить.
— Да, конечно! Я всё сделаю!
И я пошёл обратно к магазину. Я шёл, а деревенские здоровались со мной. И как мне было хорошо на душе от того, что я сумел помочь девочке!
Зорька стояла там, где я её оставил и мирно пощипывала травку. Я почесал её под гривой и зашёл в магазин. Лиля сразу заулыбалась при виде меня. Когда входил, она на повышенных тонах разговаривала с какой-то бабкой.
— Всё. Всё, баба Шура, идите. Как только привезут, я дам знать!
Бабка цокнула и прошла недовольная мимо меня к дверям.
— Прииивеет! — протяжно произнесла она, — Давненько тебя не было.
— Да как-то не досуг было. Что у тебя новенького?
Лиля вздохнула.
— Да что у нас тут может быть новенького! Всё по-старенькому. Картошку вчера садили.
— Сажали, наверное?
— Ага. Сажали. Умаялась! А у тебя что новенького?
— Вот у меня точно ничего новенького. Мне тут дед целый список выдал, поможешь?
Она вздохнула.
— Давай свой список.
Я ей подал клочок бумажки, и она начала собирать всё по списку.
— Всё? Или ещё что-то?
Я оглядел всё, что она принесла и положила передо мной на прилавок.
— Спички ещё. И... Ты какой шоколад любишь?
— Я? Молочный с орешками.
— Ну давай ещё его.
Я сложил все покупки в рюкзак, всё кроме шоколадки. Её я протянул Лиле.
— А это тебе. Пей чай и меня вспоминай. Пока!
Она взяла шоколадку и покраснела.
— Спасибо.
А вот интересно, в моей прошлой жизни была девушка? Если была, то красивая или нет?
Не надо серьёзно относиться к приведённому здесь заговору, хотя именно так в своё время моя бабушка заговаривала зубную боль