Рассказывая про петровскую эпоху, просто невозможно обойти вниманием князя из рода Рюриковичей великого и ужасного Фёдора Юрьевича Ромодановского. Человека, которому Пётр Алексеевич доверял беспредельно, бессменного руководителя Преображенского приказа и, де-юре, правителя России, в присутствии которого сам Петр обязан был снимать шляпу, а на двор к нему не имел права заезжать в коляске, но лишь заходить пешком.
Он был старше Петра на тридцать два года, но уже с середины восьмидесятых годов вошёл в его ближайшее окружение. Ромодановский сопровождал Петра I в путешествиях в Архангельск в 1693 и 1694 годах, а во время Кожуховского похода командовал одной из армий. Именно его, отправляясь в первый Азовский поход в 1695 году, Петр оставил в Москве «на хозяйстве» с титулом князя-кесаря и, вернувшись из похода, отменять своего решения за минованием надобности не стал, именуя в дальнейшем в письмах к нему его государем, а себя – верным холопом.
С 1686 года Ромодановский возглавил Преображенский приказ, созданный первоначально для управления делами Преображенского дворца и Преображенской слободы, а затем и начавших поэтапно формироваться потешных полков. В те времена функции административные и судебные ещё не разделялись (руководителей приказов так и назывался – судьями), а суд не был отделен от следствия. Постепенно Преображенский приказ под руководством Ромодановского превратился в первую в России единую службу государственной безопасности и в этом качестве просуществовал до самой смерти Фёдора Юрьевича.
Князь Борис Иванович Куракин(1676–1727), действительный тайный советник, генерал-майор и лейб-гвардии Семеновского полка подполковник, ордена Андрея Первозванного кавалер в своих воспоминаниях охарактеризовал Ромодановского так: «Сей князь был характеру партикулярнаго; собою видом, как монстра; нравом злой тиран; превеликой нежелатель добра никому; пьян по вся дни; но его величеству верной был так, что никто другой».
Руководимый им приказ оставил после себя жуткую славу, как место, откуда не возвращались. Но в многотомнике «Очерки истории СССР», том «XVIII век, первая четверть» (Издательство Академии наук СССР, Москва, 1954) на страницах 292-293 я нашел следующие любопытные сведения:
«Преображенский приказ отличался от старых приказов тем, что в области политического сыска ему были даны такие полномочия, которые не ограничивались рамками какой-либо одной области, а простирались на все государство. Это ставило в подчиненное положение по отношению к Преображенскому приказу остальные центральные и местные учреждения, таких полномочий еще не имел ни один приказ.
Сосредоточение ранее распыленных по всем приказам политических дел в одном ведомстве было шагом к созданию системы отраслевых центральных учреждений, впоследствии совершенно заменивших громоздкие приказы XVII века…
Судебно-следственная процедура строилась в Преображенском приказе на сугубо классовой, крепостнической основе. Принадлежность обвиняемого к низшим социальным группам рассматривалась как фактор, усиливающий степень его виновности, и случаи оправдании были редкими. Из 223 крестьян, привлекавшихся к суду за политические преступления в 1697—1709 гг., было оправдано всего 16, то есть 8%; из 105 посадских людей, привлекавшихся к суду в те же годы, было оправдано 9 чел., а из 44 солдат — один. Совершенно иную картину представляли собой процессы лиц, относившихся к господствующим классам: из 106 дворян, привлекавшихся к суду в 1697—1709 гг. за политические преступления, было оправдано 57, или более половины, а из 16 офицеров —13 чел.
В то время как обвиняемые крестьяне, холопы, солдаты или посадские люди приговаривались к жестоким телесным наказаниям, членовредительству и каторге или ссылке, большая часть дворян, состав преступлений которых часто бывал сложнее, присуждалась лишь к легким телесным наказаниям».
Обдумаем этот отрывок с точки зрения сегодняшнего дня, когда нам, в отличие от авторов 1954 года, не приходится даже в собачьей драке, если она случилась до 1917 года, видеть следы классовой борьбы.
Итак, Петр сосредоточил следствие и суд по всем делам, где имеются подозрения на совершение политического преступления, в одном единственном на всю страну ведомстве. В период с 1697 по 1709 год в этом приказе побывало под следствием 494 человека крестьян, посадских, солдат, дворян и офицеров. Оправдано из них «вчистую» 96 человек, 19,4%. Почти одну пятую подследственных из Преображенского приказа отпускали, совсем не усмотрев у них, - и не запытав подозреваемого до полного признания в чем угодно, - никакой вины.
Уже это одно доказывает, что Ромодановский совсем не стремился «шить политику» всем, попавшим к нему в застенок.
Но я прошу обратить внимание ещё и на следующие слова из приведенного отрывка: «…приговаривались к жестоким телесным наказаниям, членовредительству и каторге или ссылке». Дело в том, что ни по Соборному Уложению 1649 года, ни по петровским указам подобных наказаний за политические преступления не предусматривалось. За все политические преступления, за умысел на их совершение, за недонесение о политическом преступлении, даже за брань в адрес государя или членов его семейства предусматривалась лишь смертная казнь. И эти слова из советского многотомника вновь свидетельствуют о том, что, Ромодановский действительно проводил следствие по каждому доносу, не стараясь возвести любого попавшего к нему человека в ранг государственного преступника. Разбирался, убеждался, что тот ни в чём не виноват или виноват в обычной уголовщине или мелком нарушении общественного порядка, но не в измене, и отпускал или наказывал сообразно реальной вине и действующим законам. Наживать себе политический капитал, искусственно завышая количество «заговоров» и «заговорщиков», он не стремился. Да и количество подследственных 494 человека за 12 лет, откровенно говоря, не впечатляет.
И в своем штате Преображенский приказ имел лишь одного (!) заплечных дел мастера (Кирилов И. К. Цветущее состояние Всероссийского государства). Одного на все Российское государство. Не поверил бы в это, но Кирилову Ивану Кирилловичу (1689-1737), статистику, географу и картографу в этом вопросе нужно верить, поскольку «Цветущее состояние Всероссийского государства» - не ода Петру и его царствованию, а статистический справочник, написанный современником событий.
Умер Фёдор Юрьевич 17 сентября 1717 года в семидесяти семилетнем возрасте. Как и в случае с якобы спившимся Зотовым, князем-папой Всешутейского собора, возраст князя-кесаря явно противоречит свидетельству Куракина «…пьян по вся дни...» Алкоголизм быстро изнашивает организм человека, из-за чего алкоголики долго не живут.
