Давным-давно жил домовой в стареньком доме. Прятался лохматый хозяин за печкой, любил молоко и свежеиспечённый хлеб. Хозяйку этого самого дома звали Марьей Ивановной. Женщиной она была доброй и отзывчивой. За все годы домовой не обидел хозяйку и даже не намекнул о своём существовании. Лишь старый кот Василий и пёс Шарик знали о странном лохматом хозяине дома, живущем за печкой.
И каждый живший в доме приносил свою пользу. Домовой следил за порядком в доме, защищая его жителей от болезней и бедствий. Старушка создавала в доме уют и заботилась о коте и собаке. В это время Василий ловил мышей, а Шарик охранял дом и хозяйку.
Сколько лет было Марье Ивановне, она уже и сама не помнила. Ходила старушка, оперясь на старую трость. И все дни проводила в одиночестве. Увы, своих детей у Марьи Ивановны не было, а дальние родственники наведывались крайне редко. Да и лишь для того, чтобы убедиться, что старая ещё жива. А каждый раз, уезжая, вздыхали, надеясь, что следующей встречи не состоится. Уж больно хотелось им прибрать к своим рукам участок земли и домик старушки. Домовой, кот Василий и пёс Шарик не любили приездов родственников. Ведь каждый раз после их отъезда маленькая старушка, сидя у окна, подолгу плакала и горевала. Шарик встречал родственников лаем, кот шипел и окидывал гостей презрительным взглядом. А Домовой шалил: то подножку подставит, то стул отодвинет. Ох и ругались родственники, спотыкаясь или промахиваясь мимо стула.
Однажды утром старая Марья Ивановна не проснулась. Пришла соседка и, увидя почившую подругу, сообщила о кончине родственникам.
Пёс, ощущая тоску, жалобно выл. Кот испуганно забился за печкой. А домовой, оставшись единственным хозяином избы, ходил из угла в угол. Он горевал о хозяйке и предчувствовал приезд непрошенных гостей.
Старенькую хозяйку похоронили быстро. И не успело тело остыть, как её родственники начали делёжку земли и дома. Сидя на кухне, они спорили о том, что делать с доставшимся наследством. Склочная в душе и грузная телом племянница усопшей старушки, уплетая остатки еды с поминального стола, предложила продать дом и разделить деньги. На том и порешали. Родственники разъехались.
Ночевать в доме остались лишь племянница и её супруг. Споткнувшись о кота, женщина громко забранилась и бросила в него веник:
— Брысь, плешивый бездельник, чтоб тебя! — и прокомандовала супругу. — Кота и псину завтра в мешке в лес вывези! Развела бабка зверинец! — упоминая прежнюю хозяйку, ворчала племянница.
Немного погодя, перерыв шкафы старушки и не найдя ничего ценного, женщина улеглась спать. Перебрав горячительного, её муж уснул за столом лицом в тарелке.
— Ну и дела, — размышлял домовой, глядя на печального кота, которого только что лишили кошачьего достоинства, швырнув в него веником. — Ишь, чё удумала! В лес тебя, Васька с Шариком увезти собралась! — поглаживая старого кота, сердился домовой.
Тучная женщина громко храпела и чертыхалась сквозь сон, когда домовой, глядя на неё, решил проучить наглых наследников и принялся хулиганить.
Сначала он дал крепкого подзатыльника мужику. Отчего тот свалился на пол и, хлопая глазами, долго не мог понять, что произошло. Следом домовой вскочил на койку, где спала женщина. И запрыгал вверх и вниз, так, что племянницу подкидывало на пружинах в такт движениям домового.
— Что же это делается! Аааа! Ой! Помогите! — завизжала она от ужаса.
Кроме кота, домового никто из присутствующих не видел. Казалось, будто невидимое и страшное зло поселилось в доме. Вдоволь напрыгавшись, домовой кинулся стучать по стенам и жутко орать дурным голосом. И ещё раз дал затрещину мужику и щипнул его супругу.
С криками:
— Нечистая! Нечистая! — жадная родня выскочила из дома.
— Чисто у нас! Сам слежу за порядком! — возмутился домовой им вдогонку.
Когда они исчезли за калиткой, домовой дружелюбно пригласил пса Шарика в дом, где на столе его ждала еда, оставленная нерадивой роднёй. В ту ночь кот и пёс знатно пировали.
Уже на следующий день родня вернулась. И были они не одни. Наблюдая из-за печки, домовой понял: пришедшие с ними люди никто иные, как покупатели дома.
Муж племянницы переминался с ноги на ногу у калитки, не рискуя входить в дом. В отличие от супруга, жена не спасовала. Улыбаясь возможным покупателям, она показывала дом, рассказывая, как здесь уютно и хорошо.
— Дом старый, его под снос! Меня интересует земля. Участок большой - то, что мне нужно. Я планирую застроить новые сараи, разводить здесь поросят, коров, — делился планами мужчина.
Приметив на полу кота домовому ничего не оставалась, как наступить ему на хвост и исчезнуть. Остервенев от боли и решив, что это сделал гость, Васька с дикими воплями вцепился в его ногу острыми когтями. Ухватился за штанину так крепко, что мужик в желании сбросить кота не устоял и с грохотом упал на пол. В это самое время на его голову с печки странным образом полетели тазы, ведра, кастрюли.
— Чертовщина! Чур меня, чур! — заорал мужик. И вместе с племянницей выскочил из дома.
Племянница Марьи Ивановны не сдавалась. И уже через пару дней опять заявилась с очередным покупателем. Им оказался мужчина, от которого разило сивухой и табаком. И сам он выглядел неопрятно и не внушал доверия. Шарик, подскочив к нежданным гостям, принялся жадно обнюхивать возможного покупателя.
— Пошёл прочь! — пнув пса, проворчал мужик.
Сие поведение не понравилось домовому. И лишь зайдя в дом, мужик пожалел о своём поступке. Первым делом домовой дал мужику оплеуху, а следом бросился ему в ноги. Споткнувшись, мужик очутился на полу. А дальше взору мужика предстала пугающая картина. Сначала двери шкафа сами собой начали открываться, а затем с грохотом закрываться. Огромное зеркало, висевшее на двери, разлетелось в дребезги. Этого оказалось достаточно, чтобы нежеланные гости с криком покинули дом. А домовой, кот и пёс снова остались одни.
Несколько дней спустя домовой услышал, как скрипнула калитка. После во дворе послышались голоса. Выглянув в окно, он заметил племянницу усопшей хозяйки, которая пришла в компании мужчины, женщины и маленькой девочки. Девочка, присев на карточки, потрепала Шарика. Чему пёс был несказанно рад и в знак благодарности облизал её лицо и руки. Родители девочки долго говорили с племянницей во дворе, после чего проследовали в дом. Зайдя в дом, девочка сразу же заприметила кота. Удивительно, но старый Васька позволил ей потрепать свои щеки, потрогать усы и длинный хвост.
— Тю, девочка, не трогай грязного кота! — брезгливо прошипела племянница и, обернувшись к её родителям, добавила, — Давно сказала мужу увезти кота с псом в лес. А он бездельник, только обещает да не делает!
— Не по-людски это, — прервал её мужчина, — И кота, и собаку оставьте. С нами жить будут! Дом нам по душе. Ремонт сделаем, печь побелим, сад разобьем и заживём! Да, дорогие мои? — обращаясь уже к жене и дочери, сказал мужчина.
Не веря своим ушам, домовой заёрзал на печи и тяжело вздохнул. Его вздох разнеся эхом по дому.
— Что это? — взволновано спросила супруга мужчины.
— Ой, это всего лишь кот на печи мышей ловит, — нервно оглядываясь, отвечала племянница. — Совсем забыла! Я же вам ещё баню не показала. Пойдёмте скорее! —заговаривая зубы покупателям, поспешила она.
Когда они вышли, маленькая девочка незаметно от взрослых вернулась в дом. Зайдя на кухню, поднявшись на печь и смотря на домового, девочка произнесла:
— Я тебя видела. Ой, нехорошо! Такой старенький и пугаешь людей. Давай дружить! Держи печенье.
И улыбнувшись, девочка спрыгнула с печи и выскочила во двор.
Домовой знал, что иногда маленькие дети умеют каким-то образом видеть его. Взяв печенье, он решил не мешать новоиспеченным хозяевам. Не показываться и не шуметь.
Маленькая девочкам разбудила в нём чувства, подобные которым он испытывал к предыдущей хозяйке Марье Ивановне. И он впустил девочку и её семью не только в дом, но и в своё большое домовитое сердце.
Спустя время семья заехала в дом. Жизнь заиграла новыми красками. Стучали молотки, пахло древесиной. Вкусная еда и смех делали жизнь в доме прекрасной. Шарик снова был при деле: охранял дом и играл с новой хозяйкой. Старый кот лениво лежал на печи, а его отъевшаяся морда выражала спокойствие и удовлетворение.
А домовой заботился о доме и его жильцах, сохраняя в нём мир, любовь и спокойствие.
