Моя, как сейчас становится понятным, жизнь получилась довольно длинной и, в силу объективных обстоятельств, я жил бок о бок со многими интересными людьми, которые часто не надевали на себя известную всем имиджевую одёжку и были в общении со мной простыми персонажами, лишенными звездного пафоса. Что касается моей профессии (я имею поп-роковую компанию), то практически со всеми яркими представителями Московского музыкального андеграунда, что щедро питал официальную сцену, я был близко знаком: либо выходил вместе на сцену, отдыхал, тусовался, ухаживал за девчонками… Причём степень открытости в наших взаимоотношениях была довольно высока и мы помимо негласного соревнования на сцене ещё и создавали о себе различные легенды, которые уходили в «народ». Так вот - ни в окружении Градского, Стаса Микояна (Намина), Дюжикова, Лермана, да и всех других никто не встречался с парнем по имени Валентин Дьяконов.
Было такое ощущение, что его «небеса» внедрили к «Самоцветам» Маликова и он как в кино стал главной звездой ансамбля. И опять, получив признание зрителей и музыкантов, Валёк не бросался в объятия своих крутых коллег. Он держал дистанцию и сокращал ее тогда, когда сам этого хотел. Но никакого самолюбования, премьерства за ним не наблюдалось. Он был приветлив, добр, отзывчив и безмерно талантлив. Он не делал ничего такого, чтобы заслужить дружбу и уважение ребят, которые были его коллегами. Его любили и уважали за то, что он был ОН. И руководство «Самоцветов», а затем «Пламени» отлично понимали, что значит Валентин для ансамбля и его поклонников. Позволял ли Валентин какие-то вольности в ВИА? Пожалуй, да, но не злоупотреблял. И, проработав у Маликова, а затем у Березина около трёх лет, Дьяконова потянуло к самостоятельному полету. И он написал заявление об уходе. «Пламя» осталось без самого яркого солиста. И руководство ансамбля начало поиск аналог Валентина, чтобы он его заменил. И на эту роль попал я. Меня в «Пламя» привёл Виктор Дегтярёв при поддержке Лёши Шачнева, которого я тоже хорошо знал с ещё ветхозаветных времён Московского рок-н-ролла.
И из меня начали мастерить Валька. Не получалось... Я был бы рад перевоплотиться в правофлангового советской песни, но не получалось - не хватало у меня нужных качеств, чтобы быть лирико-советским героем на сцене. Не получилось и слава Богу. Мы с Валентином потом долго обсуждали мой, да и его этот период жизни и он даже зачем-то (смешно) извинялся за причинённые мне неудобства. А происходило это в тот период, когда Дьяконов в очередной раз вернулся в «Пламя». Мое положение в ансамбле к тому времени укрепилось - на меня махнули рукой, что я не могу петь как Валёк и мы с ним хорошо дружили, обсуждая музыкальные, технические (аппаратура) и социальные темы. Он меня поражал оригинальностью и самостоятельностью своих суждений, порой шедших вразрез признанным в прессе и тусовке мнений. Сказать, что Валентин не вылезал из умных книг не могу, но… И мы с ним дружили и наш диалог не прекращался, несмотря на то, что мы меняли работы и запросто могли потеряться. Мне было с ним безумно интересно, а если удавалось помузицировать, то его мысль, окрашивающая всё то, к чему он прикасался, заставляла меня фигурально снимать перед ним шляпу. А работал он с очень яркими музыкантами: Антонов, Серов. Но сумел сохранить себя, своё лицо и индивидуальность. А потом он предложил себя, расставшись с очередным работодателем, в качестве звукорежиссёра в мою группу «Саквояж». И я неожиданно стал его шефом. Потом мне удалось вытащить Дьяконова на сцену, где он играл на сцене и пел сольные номера, которые придумал в разные годы. Я подбивал его сделать сольный альбом и попробовать выйти на самостоятельную «сцену».
Два события, которые повлияли на мою, да и на дьяконовскую судьбу: развал СССР и обесценивание денег. Мне становилось все труднее «кормить» коллектив, а вскоре Апина вышла замуж за моего директора А. Иратова и они ушли, уведя с собой пол-ансамбля. Со мной остались Дьяконов и Крюков (ударник). Мы собрались на «токовище» и решили разойтись, решив, что в одиночку легче прокормиться. Я стал гастролирующим автором-исполнителем и, как мне кажется, не затерялся на российской сцене.
А с Вальком мы продолжали дружить и я даже предложил ему за деньги (не супербольшие) записать пару альбомов*. И CD ПОЛУЧИЛИСЬ. Валентин оказался талантливым звукорежиссёром и аранжировщиком, но сделать себе имя продюсера в поп-музыке не получилось. Слава Богу, вскоре нарисовался Маликов, который собрал старые «Самоцветы». Валентин занял там достойное место. Мы с ним стали реже видеться и об этом периоде жизни замечательного и талантливого музыканта и товарища я знаю не очень хорошо, поэтому писать об этом не буду...
* В результате записали больше.