Двадцатый век одарил человечество множеством культурных мифов нового облика: «супергеройские» от Marvel и DC, лавкрафтианский, толкиеновский, «Звёздные войны», Warhammer, DragonLance… Очевидно, что уже к началу XX века человечество не просто было готово к генерации новых мифов, но активно этого хотело. Как только они появились, читатели и зрители принялись радостно поглощать свежеиспечённые культурные мифы в промышленных масштабах. Но задолго до появления всех перечисленных франшиз была предпринята ещё одна, нулевая по счёту, попытка создать принципиально новый, современный миф.
Об этой попытке мало кто знал, во всяком случае в нашей стране, пока издательство «Северо-Запад», специализировавшееся на фэнтези, не выпустило в 1994 году двухтомник «Сказания о Мануэле». Оригинальный английский текст писателя Джеймса Брэнча Кейбелла появился намного раньше, аж в 1919 году. У Толкиена в то время только начали формироваться идеи о мире, который впоследствии получит название Арда или Средиземье, а Лавкрафт лишь начал сочинять свои первые рассказы в жанре ужасов.
Причём нужно заметить, что в отличие от Толкиена и Лавкрафта, которые создавали свои литературные миры медленно, постепенно, шаг за шагом, Кейбелл сразу ошарашил читателей огромным текстом. Этот текст изначально писался как гиперроман, в котором слилось воедино множество классических сюжетов из европейских мифов и преданий. Таким же образом устроен, к примеру, постмодернистский «Ведьмак» Анджея Сапковского. Однако опередивший своё время опыт оказался не то, чтобы не востребован, а скорее вовсе не замечен читателями.
Пересказывать сюжет «Сказания о Мануэле» нет смысла, это стандартное для индоевропейской мифологии «странствие героя». О самом произведении лучше всего сказал рецензент Petro Gulak с сайта фантлаб:
«На тысячах страниц совмещаются десятки мифологий – от славянских до мезоамериканских; трюизмы оборачиваются парадоксами и наоборот («Оптимист заявляет, что мы живем в лучшем из возможных миров, а пессимист боится, что это правда» – самая знаменитая фраза Кейбелла); крайний цинизм превращается в неприкрытую тоску по тому, во что можно верить безоговорочно; остроумие писателя проявляется не столько в отдельных шутках, сколько в неожиданном соединении идей и понятий: каждая фраза может вспыхнуть иронией, и каждый раз это неожиданно. Достаточно сказать, что, согласно Кейбеллу, наш мир сотворил не кто иной, как Кощей Бессмертный, один из младших богов Вальгаллы. Добавьте к этому несколько манерный и вычурный стиль — и вы получите произведение, не похожее ни на что».
Даже не читавший книг Кейбелла человек из этой рецензии легко может сделать правильный вывод о причине его провала: у автора получился слишком сложный, непривычный и, на вкус обычного среднестатистического человека, неудобоваримый текст. Я его читал и могу сказать со всей откровенностью — сперва восхищаешься мастерством, с каким сплетены сюжеты. Но потом за довольно однообразными приключениями героя следить становится попросту скучно. А неповторимый стиль довольно скоро приедается. Чувствуется, что всё это писалось ради «красивости» и только.
Совсем не зря Толкиен и его друг Клайв Стейплз Люис сперва писали для детей и уже позже переориентировались на более взрослую аудиторию. Главная книга о Средиземье у Толкиена, «Сильмариллион», вообще вышла в печать после смерти автора. Толкиен предлагал её напечатать сразу после «Хоббита», но издатель справедливо заметил, что текст получился слишком сложным для восприятия. Только когда количество фанатов творчества Толкиена стало измериться миллионами, издание предыстории его мира обрело коммерческий смысл. Книги для детей невозможно писать скучно или вычурно, их попросту никто не купит, а если даже купит — не прочтёт. Сколь бы ни был богат внутренний мир автора, в первую очередь ему нужно увлечь свою аудиторию и только после этого раскрывать ей всё многообразие замыслов, которые роятся в его голове. Кейбелл поступил противоположным образом, следствием чего стало временное забвение его, без преувеличения, титанического труда.