Коротко о себе… Эта формулировка всегда напрягала меня. Ещё при жизни. А уж после и вовсе ставит в тупик.
Коротко это как? Жил да был, закончил школу, поступил туда-то, сделал то-то и то-то, влюблялся, ошибался, покупал, достигал , потом бац – умер. Так что ли? Мы привыкли описывать себя через события и действия. Но ведь наше пресловутое «Я» - это ещё и сумма ощущений, мыслей, желаний, зачастую противоречивых, между прочим! Вот я, например, большую часть жизни барахталась, как брошенный в воду слепой щенок. Да, теперь стоит в этом, признаться самой себе. Но тогда мне казалось, что я делаю вполне осознанный выбор.
В тот вечер, когда я сбежала от Ленского, ко мне зашёл Костя. В его визите не было ничего необычного. Костя частенько наведывался в мою студенческую келью. Исключительно на правах друга. Вместе с соседкой по комнате – Леной из Иркутска мы пили чай и болтали за жизнь. Иногда все вместе выбирались на дискотеку в МГУ, где учился Костя. Учился он на журфаке и этот факт сам по себе, безусловно, добавлял ему ореол, если не святости (в моих глазах святыми считались только писатели и поэты) то, по крайней мере, аристократического лоска. Хотя, как выразился бы досточтимый Антон Павлович Чехов:
Журналист супротив писателя, всё равно, что плотник супротив столяра…
Соседка Лена утверждала, что, Костя крайне перспективный чел и вообще – москвич! Я же посмеивалась и отвечала в том духе, что, мол, если тебе надо, то и попробуй – закадри! На что Ленка вздыхала и томно поводила своими красивыми, полными плечами истинной сибирячки.
- Пробовала – бесполезно! Он не ко мне ходит…
- Ходит и пусть себе ходит на здоровье, - отмахивалась я, (меня-то интересовал только Ленский) - Отличный пацан – Костя! Вон, Пелевина принёс – почитай!
Но Ленка читать не любила, а на факультет библиографии поступила потому, что конкурс маленький, а ей «позарез нужна вышка и конечно, как и прочим смертным – шанс интегрироваться в мегаполис».
Итак, в тот вечер, появление Кости в дверном проёме – меня ни чуть не удивило. Румяный с мороза и, как всегда в отличном расположении духа, (впрочем, Костя всегда имел вид эдакого Аполлона) он бодро поинтересовался
- Ты чего такая кислая?
Я сидела на кровати в позе Алёнушки на камне, отчаянно рефлексируя по поводу своих отношений с Ленским.
- Да так…
- Слушай, подруга, у тебя ровно десять минут, чтобы наштукатуриться! – радостно скомандовал Костя, - мы идём на День Рождения!
- Какой ещё День Рождения?
Именины отмечал кто-то из наших общих знакомых по Литературной студии. И Костя авторитетно заявил, что шумная вечеринка – это то, что нам с Ленкой надо и мы можем не благодарить его. Он – Костя рождён на этот свет именно для того, чтобы дарить людям хорошее настроение и делать праздники!
- У него и правда это отлично получалось! – улыбается Мать Мария.
«Почему бы и нет…?» - подумала я. Ленка меня активно поддержала и вскоре мы втроём уже спешили к метро. Я не очень-то любила вечеринки. Среди шумных ровесников часто чувствовала себя некомфортно и одиноко. И обычно предпочитала блаженную тишину внутреннего мира, где можно было расслышать негромкие голоса книг, а заодно и робкий голос своего собственного воображения. Но в тот вечер с удивлением обнаружила себя лихо отплясывающей на дискотеке, а затем очумело выкрикивающей слова из песни Егора Летова:
А моей судьбе захотелось на покой.
Я обещал ей не участвовать в военной игре!
Но на фуражке на моей серп и молот и звезда!
Как это трогательно – серп и молот и звезда!
Лихой фонарь ожидания мотается…
И всё идёт по плану-у-у!»
Да, Егор Фёдорович умел, Как и Есенин, и Высоцкий, и Цой – их надрывные тексты заряжали особой энергией. Тексты писались для молодых. Поэтому Поэты не могли состариться. Просто не имели на это права.
Песня проникала в меня, изменяя состав крови. В принципе так и должен действовать хороший текст.
- Недаром вначале было «Слово» - соглашается мой Небесный Судья, - Слово – слишком большая ответственность! И Мистика, которую большинство не понимает…
- В тот миг я поняла, что такое «растворяться в толпе». Это значит: стать частью той песни, которую поёт моё поколение. Я даже не пела – орала, выкрикивая нашу общую боль.
А потом обнаружила себя сидящей у Кости на коленях с рюмкой портвейна. И было мне весело и приятно. И окружающий мир показался мне не более, чем забавным приключением и Костины руки под моей блузкой будили давно дремавшие в теле инстинкты. И я уже не могла, да и не хотела сопротивляться. Я просто закрыла глаза и представила, что это, не Костя со мной, а Александр Павлович. Это его руки. Тогда всё упростилось, и я позволила телу получить то, чего оно так долго требовало.
Костя увлёк меня в санузел, где мы заперлись и отгородившись от любопытных глаз, продолжили любовную игру. В какой-то мере мне повезло - Костя был и умелым и терпеливым любовником, но даже он не понял, что «это» у меня в первый раз было.
- Что ж ты не предупредила, что у тебя «красные дни»? – спросил он, застёгивая пуговицу на джинсах.
Я же смотрела на него так, словно видела впервые – воображаемый Ленский вдруг превратился в Костю?
- Нет у меня никаких красных дней …
- Нет? А что же тогда… Выходит ты у нас, того… Целочка? - он вдруг расчувствовался, снова полез обниматься, - Ну, Жанка ты даёшь… Хоть бы предупредила…
- А, что бы это изменило?
- Не знаю что. Можно было бы как-то это всё обыграть. Поехали бы ко мне на дачу. Свечи, музыка и всё такое…
- Результат был бы тот же, - хмуро отрезала я.
- Чудная ты. Но всё равно, спасибо за доверие.
Странно я не испытывала к нему ничего – ни восторга, ни неприязни. Да и в самой себе не находила ничего, кроме желания принять душ и выспаться. Костя проводил нас с Ленкой до общаги и пообещал завтра зайти.
Утром я позвонила Ленскому. Как всегда, не зная зачем – просто настоятельная потребность слышать его голос. Трубку взяла Изольда. Некоторое время мы слушали дыхание друг друга. Потом она сказала:
- Не звони сюда больше. Слышишь? Если любишь его – не звони, - и повесила трубку. Пип-пип-пип – беспомощно простонала трубка.
А я, как всегда, попыталась искать утешение в литературе. Ведь жили же до меня люди! Жили, любили, страдали, искали. И писали! Сначала я полистала томик Шекспира. Сонеты обычно хорошо меня успокаивали. Но не в этот раз. Потребное я нашла у Цветаевой… Бедная Марина. Вот кто меня точно бы понял! Женщина - Психея. Однажды я прочитала, что женщины крайне редко рождаются Психеями. Чаще Евами. Но бывает, что в одной женщине уживаются и Ева, и Психея. Вот уж где раздрай! Ева требует земное, плотское, а Психея – несбыточное, небесное и сама же страдает от этого, и поделать ничего не может.
Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живётся Вам с земною
Женщиною, без шестых.
Чувств. Ну, за голову счастливы?
Нет? В провале без глубин.
Как живётся, милый? Тяжче ли?
Так же ли, как мне с другим?
"Попытка ревности" 1924 г.
Костя явился под вечер с букетом роз. Это были первые в моей жизни цветы, подаренные Мужчиной. Ярко-алые лепестки цветом напоминали кровь. Ленка охнула от зависти и мне, не скрою, лестно было. За мной ухаживают всерьёз? Это что-то новенькое! К тому же Костя ухаживал красиво. Теперь мы постоянно куда-то выбирались вместе. Кроме концертов, театра и выставок, были ещё квартирники, и даже одна поездка в Питер. Только про Литературную студию я больше и слышать не хотела. Впрочем, вскоре она распалась – так сказал Костя. Ну, а я совершенно неожиданно обнаружила, что беременна…
- Что ж ты не предохранялась? – воскликнул Костя. Он метался по девятиметровой комнатке, как разъярённый тигр по клетке. От окна до двери – два шага - и обратно.
- А ты?
- Я думал, что ты…
- Что я?
- Думал ты умнее!
Я горько усмехнулась: ум уравновешивается безалаберностью. Это аксиома.
(Продолжение следует) - здесь!
Иллюстрации - работы современного польского художника Павла Кочинского.
Начало истории - тут! 2 глава, 3 глава, 4 глава, 5 глава, 6 глава,
7 глава, 8 глава, 9 глава, 10 глава, 11 глава, 12 глава,
13 глава, 14 глава, 15 глава, 16 глава, 17 глава, 18 глава,
19 глава, 20 глава, 21 глава, 22 глава.
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!