Детство — пора сказок. Пора чудес и волшебства. Так бывает. Нам хочется, чтобы так было. Но детство — это и неумолимый процесс приобщения ко взрослой жизни. Процесс овзросления.
Есть одна книга, которая, будучи прочитана мною в достаточно юном возрасте, поразила меня до глубины души. Показала мне всю глубину этой самой души. Перечитывая которую, погружаешься ещё глубже.
Сразу хочу сказать, что всё, написанное мною здесь, является исключительно моей точкой зрения. Которую ни в коем случае не собираюсь никому навязывать. Вы можете со мной соглашаться, а можете не соглашаться. Я просто рассказываю о книге, которая прочитана мною в детстве. Вот она. Уильям Голдинг, «Повелитель мух».
Дебютный роман нобелевского лауреата по литературе Голдинга не сразу стал «Повелителем мух» и повелителем дум. Задуманный как довольно ироничный ответ «Коралловому острову» Роберта Баллантайна (приключенческая «робинзонада» про трёх мальчиков, попавших на необитаемый остров), роман шёл к читателю долго и трудно. Издательства отвергали рукопись более двадцати раз. Первоначально роман был напечатан с большими сокращениями и изменениями. В результате получилось...
Не знаю — как описать то, что получилось. Ирония переросла в нечто немыслимое. В плевок прямо в глаза всему «цивилизованному» обществу, с его показной моралью и лицемерными правилами. Робинзонада «Кораллового острова» была перевернута с ног на голову, вывернута наизнанку и показана в кривом зеркале. Причём всё это — одновременно. Ещё раз хочу подчеркнуть: это — только моё мнение.
Сюжет. Честно — не хочу рассказывать весь сюжет. Если совсем кратко: английские мальчишки оказываются на необитаемом острове в результате некоей катастрофы. Как водится — выделяются два вождя: умный и сильный. Остальные мальчишки также делятся на два лагеря (пока всё как в обычной детской игре, не правда ли?): одни за умного Ральфа, другие — за сильного Джека. Умные начинают думать — как спастись, сильные — как прокормиться. Как Вы уже догадались: победили сильные. Что неудивительно. В современной взрослой жизни происходит то же самое.
Только вся эта игра очень быстро перерастает в жизнь. В почти взрослую жизнь детей. Или детей, копирующих взрослых. Причём копирующих неосознанно, под воздействием всплывающих воспоминаний о том, оставленном где-то далеко, взрослом мире. И копируют они совсем не то, чему учат эти самые взрослые. Дети взяли именно то, что взрослые стараются от них скрыть, спрятать. За многочисленными правилами поведения, за школьными отметками, за своей личиной взрослого человека. Детей не обманешь, они видят нас насквозь. Если между словами и поступками взрослых есть хоть малейшая брешь — считайте, что туда уже сунул свой любопытный нос ребёнок: а почему это так? В чём несоответствие? И выводы дети делают для себя уже САМИ. Без подсказок, без отметок, без правил. Потому что если взрослому — можно, то почему мне - нельзя? Тем более, что на острове взрослых нет. А значит — границы дозволенного можно расширять до бесконечности.
Игра заходит настолько далеко, что дело доходит до убийств. И — не останавливается на этом. Если в детстве мы мальчишками и дрались, то по одному железному правилу: до первой крови. Это был — закон. А на острове этот закон перестал работать. Причём герои Голдинга пошли бы и дальше. Они ещё хотели убивать. Нет, не хотели, но — БЫЛИ ГОТОВЫ. И созданный одним из персонажей тотем (свиная голова, одетая на кол) становится для них воплощением некоего зла, вселенского страха, ужаса, перед которым они не в силах устоять. Его, этого Повелителя мух, нельзя победить. Ему нужны жертвы. Ему нужно поклонение. Ему нужно подчинение. Потому что Он — это ты.
Всё то, что взрослые с помощью законов и порядка стараются загнать как можно глубже в себя, вырывается наружу в этих утративших себя детях. Они уже не дети. Это — племя. Племя должно подчинятся Вождю. Племя должно приносить жертвы Повелителю мух. Племя должно рвать плоть и лить кровь. Племя должно жрать.
И не потому, что это — плохие дети. Нет. Обычные дети. В этом и состоит весь ужас, всё потрясение, испытанное мною после этой книги. Вот оно — неведение самого понятия Зла, неспособность детской психики отличить его от такого же неведомого Добра.
В своей речи по случаю вручения ему Нобелевской премии по литературе Уильям Голдинг сказал: «Нам надо больше любви, больше человечности, больше заботы.».
Dixi.
Спасибо за то, что дочитали до конца! Подписывайтесь на мой канал!