Я рос в неполной семье, которая состояла из матери и бабушки. Большую часть жизни я находился у своей бабули. Она была очень строга ко мне и заменяла в каком-то смысле отца. Ранним утром мы с ней проснулись и сразу решили позавтракать. Этим днем ничего не предвещало беды. Я отлучился по своим делам, а после прихода внезапно обнаружил бездыханное тело бабушки.
Первая ситуация, которая показалась мне, мягко говоря, очень странной, произошла во время отпевания тела. Священник раздал свечи и расположил вокруг гроба всех, кто пришел провожать ее в последний путь. Нынешний мужчина матери явился на церемонию отпевания в очень нетрезвом состоянии. Во время чтения молитвы его свеча, которую он держал в руках, начала издавать треск, искриться, а потом от нее и вовсе пошел темный дым. Окружающие люди на это не обращали внимания, но мне показалось, что душа бабушки недовольна его присутствием, так как при жизни она относилась к нему без какого-либо уважения.
После похорон моя мама звала меня жить к себе, но я отказался от этого предложения. Решил остаться в доме, где ранее проживал с бабушкой. Не знаю, почему, но я вызвал священника, чтобы он освятил квартиру. В тот день после того, как он провел все манипуляции, мы завели беседу, в которой он сказал, что в течение сорока дней душа покойного человека никуда не уходит. В этот период она не может найти себя и не понимает суть происходящего. Все это время пока душа не уйдет, она будет давать о себе знать. Слова священника меня насторожили, и после я спал всегда со светом.
Спустя неделю с момента похорон, дома находиться было страшно и жутко. По ночам кто-то стучал в углах комнат, лопались лампочки, падали столовые приборы и билась посуда.
Событие, которое перевернуло мою жизнь на «до» и «после», произошло к концу тридцать девятого дня. Я лег спать, как обычно, но что-то побудило меня открыть глаза. Передо мной стояла бабушка в платке и халате и звала к себе жестом руки. Я вскочил и побежал туда, но она уже исчезла к этому моменту. В панике я схватил стоявший на столе стакан с соком и зачем-то вылил его себе на голову. Очнувшись от произошедшего, я долго не понимал, что на самом деле это было: явь или все же дурной сон.
На сороковой день иногда пробегал холодок по коже. Казалось, что ее душа прощается со мной. После полуночи был последний стук в окно, который точно дал мне понять, что она ушла насовсем.