Начало истории здесь. ("Флёр и шаман") Главка 1.
Начало второй части здесь. ("Флёр и зимний дракон") Главка 1.
Настал черед Флёр сидеть с младенцем и охранять общий сон. Она нарочно вызвалась это делать в четвертую ночную стражу, самую муторную и тяжелую – перед рассветом. Никто из женщин это право у нее не оспаривал, а Флёр наоборот любила это время. С тех пор, как она оставила за спиной пепелище родной деревни, ей плохо спалось именно в эту часть ночи: что-то толкало ее под бок, и она частенько коротала эти часы бодрствуя. Флёр должна была, если ребенок проснется и запищит, унести его подальше от измотанных воинов, далеко за пределы лагеря, и пусть он проревется в холодную осеннюю темноту. Ингер, понимая, что помощи от хозяйки ждать неоткуда, стала покладистой с Флёр. Уж та хорошо понимала, в какое бешенство может впасть поднятый ревом младенца воин и что с ним сотворить. Понимала лучше, чем Камилла.
К удовольствию Флёр, младенец спал, прижавшись к животу матери, а рядом, на охапке лапника, похрапывала Камилла, грела его с другого боку. Что ж, если повезет, в стражу Флёр он не проснется. Однако надо быть настороже, чтоб подхватить ребенка тотчас, едва он запищит, и унести в ночь. И огонь для того, чтобы идти по темному лесу, держать наготове. И Флёр разворошила костер, села на поваленное бревно и плотнее закуталась в шаль Ингер. У нее были считанные часы наедине с собой, чтобы осмыслить, что произошло. Что она натворила. И как ей теперь с этим жить.
Что-то изменилось вокруг, было то, с чем она не сталкивалась. За девятнадцать лет жизнь Флёр много раз ломалась с хрустом и поворачивала не туда. Ей оставалось только подлаживаться. Сожженная деревня, вырезанная родня, лежка средь тел мертвецов – это да. Это было ужасно, но тогда Флёр было понятно что надо было делать – выживать. Сырая осень в лесу, трескучая зима, в которую лопается кора с деревьев и замерзает птица на лету, страх выйти к людям и напороться на врагов – это ужасно, но было понятно, что надо делать – выживать. Быть захваченной ватагой и стать общей шлюхой – это ужасно, но и тут понятно, что надо делать – выживать. Быть проданной в замок зашедшей в него ватагой… да это одно из самых лучших событий ее жизни, что, кстати, тоже ужасно – но и тут было понятно, что надо просто жить. А с чем Флёр столкнулась в прошлую ночь? Она раскрыла телепорт, благодаря которому в замок вошла ватага Хагена. Хотела таким образом избежать кровопролития, а получилось, что замок из-за этого захлебнулся в крови. И вот теперь как ей с этим жить – непонятно.
Ночь назад Флёр перешагнула какую-то невидимую черту, за которой остались все-все люди, а она себя окончательно от них отрезала. Хорошо этой дуре Камилле! Почему ей судьба не подбрасывает шаманов и кубышки с телепортами? Живет себе и живет, ну да, в ее жизни тоже много чего ужасного, но она как может с этим управляется. Набралась куриной храбрости, сбежала от Мельнара и этого дурацкого Одда, который бы быстро ее перепродал кому-нибудь еще. Но сбежала по-камилловски – прихватила с собой кучу бесполезных дураков, которых тотчас принялась кормить грибами, ягодами, греть, обстирывать, лечить, утешать. Но она не задумывается, как жить дальше, и на ее совести нет столько крови, сколько у Флёр… Камилла заслуживает, чтобы жить, а Флёр нет . Тогда почему она выжила после того, как натворила столько безобразий и просто обязана была ответить за них смертью? Наверное, смерть ее все-таки скоро заберет, если если есть н свете справедливость. Кто хуже ее, Флёр?
В темноте со стороны спящих воинов кто-то завозился, и она к своему неудовольствию увидела, что кто-то поднимается, чтобы нарушить ее уединение. До последнего она надеялась, что, может, кто-то из мужчин встал только для того, чтобы наведаться в ближайшие кусты. Но нет. Из темноты к костру подсел Гуннар, разворошил угли костра так, что стало видно его немного заспанное лицо, заросшее светлой щетиной. Уж лучше бы встал кто-нибудь другой! Вот как себя с ним держать?
С минуту они молчали. Привыкли к такому общению, когда переглядывались во время осады замка. Наверное, Гуннару тоже не хочется ни о чем говорить. Да и что он может ей сказать? Что он оставил попытки ее убить? Это и так уже ясно. Что у них получился вынужденный союз, когда пришлось бежать из плена Мёльнара? Тоже ясно. Вот и о чем говорить-то? О том, что если бы не помощь Гуннара, Флёр и Камилла сошли бы с ума, возясь с обессилившими Лейвом и Гуди, с капризной знатной дамой и связанной по рукам молодой матерью Ингер?
-Утро вечера мудренее, - заговорил наконец Гуннар, - когда они проспятся, то начнут задавать правильные вопросы. Они уже к вечеру начали их задавать.
-Какие? – с опаской спросила Флёр.
-Например, почему это я не вошел вслед за своим отрядом в телепорт.
-Но ты же сказал, что не успел.
-И они меня спрашивают, почему не успел.
-Но ты же им сказал, что он закрылся преждевременно?
-Ну сказал. Пока у них болят головы и заняты другим, они не думают, почему я выжил один из отряда. Но скоро могут перестать верить.
-Пусть думают, что хотят, - убежденно сказала Флёр, - люди много врут о том, как они выжили, разбогатели или исцелились. Даже если не будут верить всему все равно о правде не догадаются.
-Но они уже сейчас понимают, что кубышку с телепортом раскрыли внутри замка. И раскрыл кто-то из своих.
-Их рядом не было.
-Зато они клянут того, кто это сделал и желают о его смерти… потому, что хотели бы сами выпустить такому человеку кишки…Сейчас они такие, что теряют нить разговора, им не объяснишь, как мы по лесу пойдем, но когда проспятся… Флёр, они даже в таком состоянии пытались меня расспросить, как нам удалось связаться с кем-то из замка и кто нам мог помочь…
Продолжение следует . Флёр и зимний дракон. Главка 23.