Володя старался избегать встреч со Светланой – женой Олега. Она его не любила. Нет, она никогда не говорила и не делала ничего такого, что могло бы на это указать – но он отчетливо чувствовал это по ее взгляду и потому старался уйти из дома до того, как проснется она.
Как и прошлым летом, он просыпался на рассвете, спускался на кухню, где Елизавета Николаевна пекла блины или пирожки к завтраку. Только в этом году он помогал ей – чистил картошку к обеду, переворачивал блинчики, вытаскивал из духовки горячий и тяжелый противень с пирожками.
Елизавета Николаевна его любила. Она никогда не говорила этого – но этим летом он как никогда остро это чувствовал – и готов был часами сидеть на кухне, чистить картошку, замешивать тесто, раскладывать начинку в пирожки.
Но вот он слышал голос Светланы и срочно придумывал себе дела на улице. Уходил – кормить кроликов, менять воду курам, чистить сарай…
Завтракали часов в девять утра – мучительные полчаса, от которых никуда было не деться. В этом году у него появился свой велосипед – Олег подарил, так что после завтрака Володя садился на него отправлялся в лес – проезжал он обязательно поближе к дому Марины – надеясь увидеть ее.
Когда он приехал этим летом – то первым же делом пошел в дом Марины – выяснить здесь ли она и поговорить – дверь открыла она и… как будто не она – она покрасила волосы и брови сделала почти черными – ей шло, но она была словно чужая. И, увидев его, она не обрадовалась, только растерянно пробормотала «Привет!».
-Я тебе писал, но ты не отвечала, - проговорил Володя.
-У меня почту взломали, - кивнула Марина, - пришлось закрыть.
Она говорила неправду. Володя это почувствовал и желание что-либо еще спрашивать исчезло. Он только произнес:
-Ты писала, что любишь в каждом письме… а я ни разу не ответил… прости.
Марина пожала плечами:
-Нам было по тринадцать…
Ну да – в апреле ей исполнилось четырнадцать, а ему пока еще нет. И он тогда ушел, размышляя, что же пошло не так в их с Мариной разговоре, и что нужно было еще сказать или сделать – а вечером он увидел как Марина под ручку с Глебом идет на деревенские танцы – вдвоем они очень красиво смотрелись…
Володя доехал до сенокоса, спрятал велосипед в тени, отвязал от рамки косу – начал новую полосу.
Олег и Антон Алексеевич прибыли на тракторе спустя полчаса.
-Мог бы и нас подождать! – сказал Олег.
-Мне на велосипеде нравится, - возразил Володя.
Эти часы в поле ему тоже нравились – можно было притворяться, что ничего не изменилось – до самого обеда. Антон Алексеевич беззлобно ругал его за огрехи при косьбе – но Володя готов был слушать эту ругань словно музыку. «Вообще для первого лета – неплохо косишь» - заканчивал Антон Алексеевич. Володя улыбался в ответ.
В обед приезжала Светлана, привозила еду, а Володя старался улизнуть на речку, оправдываясь жарой.
Возвращались затемно, уставшие и голодные. Ужинали и отправлялись спать. Володя подолгу лежал в своей комнате, изучая потолок и вспоминая слова Олега о том, что все это нужно просто перетерпеть. Он честно старался, размышляя о том, что же все-таки больше выбивает его из колеи – Олег, к которому теперь не подобраться, не столкнувшись с его женой, или Маринка, которая делает вид, что они едва знакомы – и все никак не мог определиться.
Когда с сенокосом было закончено, Олег предложил сходить за грибами. Только он и Володя, вдвоем.
Мальчишка с радостью согласился.
Вышли на рассвете, Олег торопливо шагал через лес – будто не грибы искал, а в соревнованиях по спортивному ориентированию участвовал.
-Вы поссорились, что ли? – спросил Володя.
Олег замедлил шаг, пожал плечами:
-С чего ты взял?
-Из-за меня? – продолжал Володя, остановился. – Мы можем не ходить никуда.
Олег вздохнул, подтолкнул в спину:
-Шагай!
Володя подчинился.
Некоторое время шли молча, срезая попадающиеся маслята.
-Володь, ты прости за все это, - сказал вдруг Олег.
Мальчишка смущенно поморщился:
-Ты не виноват.
-Кажется, виноват. Я знаю, тебе сейчас и так непросто – с Маринкой… а тут я еще…
-Я справлюсь, - заверил Володя.
Олег перевел дух, кивнул:
-Видимо да. А не должен бы… Насколько все плохо?
Володя слабо улыбнулся:
-По десятибалльной шкале… если десятка это я у Видова, то сейчас где-то на пятерочку.
-Ясно.
Снова долго шли, ни о чем не разговаривая. В лесу было очень тихо. Володя, кусая губы, размышлял – сказать такое Олегу было нелегко, но он все же решился, когда, набрав уже полные ведра грибов, они остановились отдохнуть.
-Если она хочет, чтобы ты оставил меня в покое, - сказал Володя, сидя под елью и ковыряя ножом землю, - ты можешь это сделать. Я не маленький. У вас будет ребенок – тебе нужно будет быть с ним, не со мной – это нормально. А со мной все будет в порядке, я могу проводить каникулы в каком-нибудь санатории на море.
Он умудрился сказать это все спокойным ровным голосом, правда не поднимая головы и не глядя на Олега – он так и не решился это сделать, когда договорил.
Олег некоторое время молчал, потом поинтересовался:
-То есть ты вот так обо мне думаешь?
Володя, наконец, поднял на него глаза.
Олег смотрел сосредоточенно и спокойно – явно не злился, и Володя с облегчением перевел дух.
-Я так не думаю, - проговорил он, - просто, если тебе придется выбирать…
-Я не буду выбирать, - прервал его Олег, - я люблю Светку и рад, что скоро стану отцом, но тебя я не брошу, понял?
Володя неуверенно кивнул.
-Вовсе не потому, что ты без меня не сможешь обойтись, - добавил Олег, - а потому что я не смогу. И Светка рано или поздно это поймет, - он встал, протянул руку, - отдохнул?
-Не очень-то я и устал! – заявил Володя, легко поднимаясь на ноги. – Ты говорил, что когда-то боксом занимался, - вдруг вспомнил он.
-Да, когда учился в Академии, - кивнул Олег, - кстати, на чердаке в сарае точно должна быть груша боксерская и гантели, можем достать сегодня, хочешь?
Володя кивнул.
-Жаль, я сразу не вспомнил. Твой воспитатель считает, что у тебя в боксе хорошие перспективы.
Володя улыбнулся:
-У меня вообще очень много перспектив.
-Ты уже выбрал, на какое направление будешь поступать после третьего курса?
-На инженерное. Но я еще сдам тесты в спецвойска.
Олег поморщился, перевел дух.
-Зачем?
Володя рассказал про соглашение с Волковым.
Олег потер шею:
-Отговаривать бесполезно? – осведомился он.
-А зачем? Кажется, от них никто не умирал.
-Я их проходил в семнадцать лет, и мне потом примерно полгода время от времени снились кошмары, а ты хочешь в четырнадцать сдать?
-Я читал, там есть возрастные нормы…
-Все равно.
-Мне в детстве снились кошмары про Видова, - сказал Володя, - не так уж это и страшно на самом деле.
Олег обреченно перевел дух:
-Разумеется.
-А ты зачем их проходил?
-Также, как твой друг. Для страховки. Боялся, что не пройду в Академию на инженерный. Кстати, результаты у меня были неважные – в спецвойска бы я не попал.
Володя некоторое время молчал. Думал.
-У меня получилось тебя хоть немного напугать? – спросил Олег.
Мальчишка кивнул.
-Передумаешь?
-Нет. Что самое страшное было, скажешь?
-Для меня? Тест на изоляцию. Ложишься в такой ящик и лежишь. Ждешь, когда начнется истерика. Мне полчаса не хватило по нормам. Ты, надеюсь, читал описание всех тестов? Они есть в открытом доступе.
Володя покачал головой.
-Вот почитай. А потом уже думай – ввязываться в это или нет.
Володя не ответил.
Описание тестов он не читал сознательно. Потому что боялся вычитать что-то, что его действительно заденет. А отступать ему все равно было некуда – он ведь обещал Сережке пройти их вместе с ним.
Олег хлопнул его по плечу:
-Прочитай. Если уж решил – то трусить нечего.
Это слово Володю задело – «трусить» - он не трус. Поэтому, как только они вернулись домой – нашел в сети описание тестов и принялся читать.
В целом, ничего по-настоящему страшного в них не было. Каждый из тестов можно было прервать в любой момент. В случае, если давление и сердцебиение возрастали выше нормы – тест прерывался автоматически. Но в целом все эти процедуры были нудными, долгими и тяжелыми.
Например, при тестировании на устойчивость нервной системы было необходимо в течение сорока восьми часов выполнять сложные математические расчеты в условиях «светошумового загрязнения» без еды и сна. Тест на изоляцию включал не только то, что описал Олег. Был еще и второй вариант – находиться в изолированной комнате несколько дней. Вода и еда допускались. А вот все, чем было бы возможно себя занять – нет. И максимальное время пребывания в этой комнате было указано – десять дней.
То есть – если доходить до конца – это все очень небыстро. Но, в конце концов, на что только не пойдешь ради дружбы…
Вечером Олег, как и обещал, отыскал на чердаке боксерскую грушу, гантели и перчатки – и с этого дня, каждый вечер и утро они по часу, а то и по полтора посвящали боксу. Володе казалось, что Олеговой жене это их занятие не особенно нравится – но Олег все разговоры на эту тему пресекал.