Прожорливая тётя
Когда в доме есть лишнее спальное место, на него непременно найдётся родственник, который поселится у вас надолго, но будет вечно требовать к себе отношения как к дорогому гостю.
– Маш, вы с Дашей сегодня в зале переночуете. Там тётя Вика вашу комнату ещё не освободила, – заявила мама, как только вся семья переступила порог родного дома. Три месяца у бабушки в деревне – с одной стороны, рай для детей, но с другой – тоска по дому, игрушкам, любимой постели.
Маше было шесть – странный возраст, когда спрос уже как со взрослой, ведь через год в школу, а по сути, ребёнок – ещё дитё дитём. Но шесть это уже очень серьёзно, особенно когда есть младшая сестра. Даше было два.
Маша аккуратно приоткрыла дверь в детскую комнату и на неё навалилась грусть. Все игрушки, которые она так тщательно расставляла на полке перед отъездом, были свалены безобразной кучей в большую коробку. А на полке теперь красовались какие-то незнакомые вещицы – косметика, зажигалки, какие-то книги со скучными обложками. Шкаф, где раньше висели нарядные детские платья, теперь пестрил одеждой взрослой женщины.
– Маш, не ходи пока туда, – одёрнула девочку мама, – Тётя Вика завтра приедет и освободит комнату.
Маша поджала нижнюю губу, чтобы не заплакать, уж больно её было обидно, что в её отсутствие папина сестра так лихо расположилась в их с Дашей комнате.
Когда тебе шесть, то такое вторжение на свою площадь ты воспринимаешь как личную трагедию и всем сердцем желаешь побыстрее избавиться от оккупанта.
– Привет племянникам, – потрепала по голове Дашу Вика, и моментально плюхнулась за стол. Семья завтракала, и тётя Вика вклинилась в процесс, параллельно попросив налить ей кофе.
Ни в этот день, ни на следующий Маша с Дашей так и не смогли вернуться в свою комнату – тётя Вика была очень занята: бегала по собеседованиям до поздней ночи, человек искал работу, что поделать.
Через несколько дней у Даши случилась истерика, маленький организм устал от недосыпа на диване с сестрой и что было сил требовал вернуть ей любимую кровать.
Дашу назвали капризной и эгоистичной, обвинили в том, что она совершенно не уважает старших. Но в свои два с небольшим года она без проблем приняла все ярлыки и, казалось, совершенно не переживала по этому поводу. Детям вернули их комнату, а тётя Вика переехала в проходной зал на диван, хотя сперва она всё-таки сделала попытку занять спальню своего брата и его жены.
Школа, детский сад, работа. Жизнь завертелась в привычном ритме, как это бывает обычно осенью. Тётя Вика нашла работу, но предпочитала экономить на аренде жилья и продолжала гостевать у брата. Она была гостем, а гостям убирать за собой, помогать по хозяйству не положено. Хотя, она не особо-то и пыталась.
– Что ты там настряпала? – шёпотом спросила Вика, просачиваясь на кухню. Дети уже спали, а Аня, мама семейства что-то готовила за закрытой дверью кухни.
– Эклеры напекла. Девчонки их очень любят. Хотели на ужин с чаем, но я не успела. На работе задержалась, – ответила Аня, улыбаясь в предвкушении субботнего завтрака, когда вся семья будет есть эклеры.
Наутро крики с кухни разбудили всех. Кричали и плакали Маша с Дашей. Они делили эклер.
– Вы что, съели целую тарелку эклеров? – спросонья округлила глаза мама Аня.
– Нет, мама, там был один. И я первая взяла его, но Дашка… – слова Маши утонули в детском визге, дети продолжали бороться за эклер.
– Ничего не понимаю, – растерянно смотрела Аня на Мишу, отец семейства только хмурил брови.
– Что случилось, чего визжим с утра пораньше, – в дверях появилась тётя Вика.
– Да вот, эклеры… – Аня лишь пожала плечами.
– Ой, это я вчера увлеклась. За книжкой не заметила, как всё умяла. Ань, нельзя так вкусно готовить, совсем ты о моей фигуре не заботишься, – засмеялась Вика и скрылась в ванной.
– Миша, там было целое блюдо эклеров. Дети их ждали. Я после работы без спины стояла вчера тут и пекла их до поздней ночи, чтобы твоя сестра их съела? – Аня обнимала дочек, пытаясь их успокоить.
– Я поговорю, – коротко бросил Миша.
Разговор привёл к смертельной обиде. Вику попрекнули куском хлеба и об этом, естественно, сразу стало известно Аниной свекрови. Миша выслушал наставления, как надо принимать дорогих гостей. Но и это жутчайшее оскорбление не заставило Вику съехать. Наоборот, теперь она наслаждалась эффектом, который произвели речи мамы на Мишу и Аню. Дорогого гостя уважали. Сквозь зубы, но уважали и ублажали.
Вика наглела. Готовкой себя не обременяла, да и закупкой продуктов тоже. Зато съесть всё, что повкуснее, пока Аня на сутках – это пожалуйста. Ведь у Вики то и дело возникал на работе стресс, а его она, как водится, заедала.
Последней каплей стали котлеты – пока Аня с Мишей были на работе, Вика съела их все. Когда голодные дети попросили её погреть ужин – она накормила их пустыми макаронами.
В семье случился скандал, который потух так же стремительно, как и разгорелся. Вика – не чужой человек, она член семьи, а скандалить в семье и расстраивать родителей никто не любит.
Аня прятала еду по соседям и просила их кормить дочек, когда сама она была на сутках. Вика и в ус не дула. Её эгоизм списывали на отсутствие детей и природную беззаботность.
А Маша с Дашей однажды даже спрятали между книгами оладьи, которые были очень вкусными и поэтому очень хотелось растянуть их хотя бы до завтра.
Только про оладьи эти благополучно забыли и нашлись они только при переезде, когда книги с полки паковали в коробки.
А тётя Вика ещё долго не съезжала. Вплоть до самой своей свадьбы. Даже умудрилась неделю пожить у брата с мужем, но проходной зал оказался слишком некомфортным для молодожёнов, а эгоистичные родственники уступать свои изолированные спальни не спешили. Как только не давила на Мишу его мама и не манипулировала больным сердцем, Вике с мужем пришлось переехать на съёмную квартиру.
Маша с Дашей давно выросли, но оладьи между книгами помнят до сих пор. И стоило терпеть всё это ради пресловутого мира в семье? Да и нужен ли такой мир, где игра идёт исключительно в одни ворота?