Outside Noise (Внешний шум) режиссёра Теда Фендта – это тихий европейский фильм, в котором ничего не происходит. Не происходит в классическом понимании – вступление, завязка, развитие сюжета и финал.
Итак, коротко о фильме. Технически главные действующие лица – Даниэла, Мия и Наташа.
Фильм начинается с того, что две магистрантки путешествуют. Они находятся в Нью-Йорке на Таймс-Сквер. Одна из них отказывается делать фото на самой знаменитой площади мира, где в 1945 году морячок непринуждённо поцеловал девушку. Она объяснила это тем, что будет слишком банально. Потом они возвращаются в Берлин. Там они мучаются от джетлага, жалуются на упадок сил, помогают подруге забрать вещи у её бывшего мужчины и коллеги по книгоизданию. Потом снова путешествуют – на этот раз в гости к этой самой подруге, чтобы погулять по городу и заодно отдать вещи.
Это перемежается общением с сокурсниками, друзьями. Они обмениваются планами, мыслями о будущем.
Первоначальные мысли о фильме
Это похоже на студенческую работу выпускника кинематографического факультета, которому захотелось зафиксировать особенный период своей жизни, он будет понятен только ему, а комиссии будет важно оценить его навыки постановки, операторской работы и монтажа.
Возможно, это так и есть: все действующие лица играют самих себя, потому что в титрах указаны именно они в алфавитном порядке. В кадре появляется и сам режиссёр Тед Фендт, а сценарий вместе с ним писали две девушки, которые играют основные роли – Мия Сельман и Даниэлла Цальнер.
Всё это были мысли до того, как я выяснила, что значат буквы FID в титрах.
В титрах указано, что Outside Noise является официальным отбором на FID. FID – это один из важнейших фестивалей международного уровня для документального кино, проводящийся в Марселе. В рамках мероприятия авторы фильмов встречаются с известными режиссёрами. FID в Марселе считается вторым по значимости фестивалем в области документалистики после Cinema du Réel в Париже.
Так что, мне довелось посмотреть своеобразный европейский документальный фильм, который, несмотря на свою тишину и неспешность, всё же понравился. Он напомнил мне о поездке в Германию, где мне довелось пожить две недели с немецкой молодёжью на пороге взрослой жизни. Они тоже собирались выпускаться, это было почти лето, они все занимались своими делами, периодически встречались для обсуждения организационных вопросов, у них были какие-то лекции. Причём всё это было сдержанно, размеренно, аккуратно, но не скучно – для меня это был новый опыт. Когда я училась, студенческая жизнь запомнилась шумной, хаотичной и сокурсники были беспокойные.
Разбор фильма Outside Noise
Даниэла, одна из основных действующих лиц, думает, где ей работать дальше. Побывала на собеседовании в Музее Изобразительных Искусств на должность мастера по монтажу выставок. По её словам, на должности нечего ловить кроме денег, а в целом скучновато. Её собеседница отвечает, что быть рядом с культурой – это здорово. Привела в пример своё лето, за время которого побывала во многих галереях. Больше всего её впечатлила картина Фрица фон Удэ “Юная принцесса лугов”.
На самом деле растерянность и туманность будущего передаётся в фильме очень достоверно, даже несложно вспомнить себя.
Фендт снимает на 16- и 35-миллиметровую плёнки, текстура фильма в совокупности с женскими размышлениями напоминает фильмы “Новой волны” с нарочитой небрежностью кадра из-за ручной камеры. Может кино Фендта покажется менее выразительным, но главная его достойная черта – это стремление передать ауру независимой городской жительницы, ищущей свой путь.
Художественно это тоже передаётся: кадры поставлены так, что есть это ощущение “рамок”. Оно есть из-за того, что действующие лица находятся как будто в стеснённом положении – их размещают на фоне окон, в дверях, в проёмах, на диване, рядом со шкафом, под покатым потолком квартиры и тесной кухоньке – от всего этого складывается ощущение дискомфорта, из которого хочется вырваться. Более того, Тед Фендт вбросил пару неосязаемых моментов, иллюстрирующих дискомфорт: неприятный разговор на вечеринке, одна девушка взяла взаймы и не отдала, постоянная усталость непонятного происхождения.
При этом он сглаживает минусы переходной студенческой жизни очень красивым внешним видом планов – они светлые и насыщенные. Я узнала специфический европейский стиль кинематографа. Почему-то там всегда кино получается мягче по внешнему виды, производит впечатление уюта, выглядит как хорошо снятая фотография для журнала.
Есть ещё трогательный эпизод между Мией и Даниэлой, когда они вместе гуляли, а вечером Даниэла приготовила ужин. После ужина Мия рассказала, что ей надо дописать главу для магистерской работы. Эта глава про похоронные обряды, где выделяется три фазы: обособления, пороговая (трансформации), реинтеграции. Мия сказала, что её занимает больше всего вторая фаза. Это момент неопределённости, когда люди не знают, где они и где им место. Это перекликается с общим настроением действующих лиц. Словно Мия подытоживает их состояние, но вот-вот к ним всем придёт озарение.
Мия добавляет, что, когда люди едят вместе, происходит момент реинтеграции, связь духов с миром живых. Это словно соотносится с ними самим – они заканчивают обучение, их прошлые образы студенческие прощаются с ними, а далее их ждёт другой образ, их обновлённое воплощение. При этом Мия и Даниэла вместе поели, метафорически режиссёр показал их реинтеграцию, как будто они попрощались с прошлым и готовы встретить себя будущих.
Момент метафорического освобождения, когда будущее уже не кажется непонятным и страшным, происходит в финале фильма, когда одна девушка рассказывает Даниэле историю из жизни студентов 70х годов, когда студентка устроила забастовку на Штефанплатц, чтобы её возлюбленному дали визу в Германию. Ему визу дали, он приехал. У этой пары родился сын, но парень девушку бросил, уехав в США.
Девушка была отважная, пошла на отчаянный поступок ради возлюбленного. Эта история здесь нужна для того, чтобы сказать, что такие люди, о которых мы часто читаем в книгах, живут среди нас и с ними можно познакомиться. В этот момент Даниэла, слушая историю, словно ощущает реинтеграцию, о которой говорила Мия в предыдущей сцене.
Полезная информация из фильма
Художник Фриц фон Удэ, который писал, сочетая техники реализма и импрессионизма. В фильме упоминается картина “Юная принцесса лугов”/Heideprinzeßchen, 1889 год
Австрийская писательница Ингеборг Бахман, которая защитила диссертацию по философии Хайдеггера. В фильме зачитывается её стихотворение “Отсроченное время” (или “Время, опаздывающее по расписанию”/Die gestundete Zeit, 1953)
Полнолуние Лугнасада. О нём говорится в сцене в парке. Даниэла приехала в гости к Анне, отдала вещи, они пошли погулять. Это и был день, самый близкий к осеннему равноденствию. “Лугнасадом” на ирландском называется месяц август, в честь Бога по имени Луг (Lugh).
Музей Сиси (SISI MUSEUM). С 2004 года Музей Сиси размещается в апартаментах имени эрцгерцога Стефана Виктора. В экспозиции используются многочисленные личные вещи, которые когда-то принадлежали Императрице Елизавете, чтобы проиллюстрировать истинную личность неправильно понимаемой царственной особы. Тщательно продуманное наполнение музея создано известным сценографом профессором Рольфом Лангенфассом. Елизавета Австрийская – Баварская принцесса, супруга императора Франца Иосифа I, друзья и близкие называли её прозвищем Сиси.
Терапия ДПДГ (EMDR, десенсибилизация и переработка движением глаз) – это метод Френсин Шапиро для избавления от травмы, когда её нельзя проговорить, в частности для облегчения посттравматического синдрома. Пациент двигает глазными яблоками вправо-влево, вверх-вниз по указаниям специалиста. Специалист работает с использованием таппинга (tap), то есть постукивает лёгкими касаниями по груди, рукам, лбу.
Кафе Jelinek (Café Jelinek) в 6-м венском муниципальном районе Мариахильф, которое с 2013 года является частью нематериального наследия ЮНЕСКО „Венская кофейня". Своё название кафе получило в честь фамилии бывших владельцев – еврейской семьи, которая открыла кафе в 1910 году. Это одна из немногих венских кофееен, где присутствует нетронутый исторический декор (оригинальный паркет в ёлочку, массивные мраморные столы, коксовая печь из кованого железа марки American-Heat, зелёные сидения). Его называют маленьким “Hawelka“, потому что на стенах висят фото с автографами знаменитых личностей, как в другом кафе – именно в Café Hawelka (Гавелка), венском артистическом кафе, открытым в 1939 году. В нём завсегдатаями бывали деятели культуры, искусства (поэты, писатели, скульпторы, критики, драматурги).
Если смыслово это привязывать к сюжету фильма, то Café Jelinek находится в десяти минутах езды на автомобиле от Штефанплатц, где девушка их рассказа в финале фильма требовала выдачу визы своему возлюбленному.
Роман Саши Соколова “Школа дураков” (Sascha Sokolow “Die Schule der Dummen”). Он стал известным в середине 1970-х годов благодаря "Школе дураков", написанного в 1974 году. В фильме как раз в финале рассказывается история австрийки Йоханны Штайндль, которая преподавала немецкий язык в университете, где учился Саша, и Соколова. Она провела голодовку на площади у собора Святого Стефана в Вене (Штефанплатц), чтобы Саше выдали визу. Йоханна хотела, чтобы его рукопись была опубликована, её саму она вывезла с собой ранее, а голодовкой помогла и парню уехать. В Австрии он женился (правда на другой женщине, хотя из фильма я поняла, что на Йоханне), его роман был опубликован в США. И Соколов уехал туда, оставив беременную женщину.
***
В качестве заключения приведу фрагмент интервью с режиссёром этого фильма, когда он объяснил основу “Внешнего шума”:
- Что ж, в фильме речь идёт о людях, у которых не обязательно есть чёткая цель, они на самом деле не уверены, что они хотят делать, и не обязательно удовлетворены тем, где они находятся. Им нужны какие-то перемены, но они ещё не достигли той стадии, когда могут это сформулировать. Позже я понял, что это как-то связано с тем, что я чувствовал в 2016, 2017, 2018 годах. Я был в Нью-Йорке, но начал чувствовать себя там несчастным и хотел как-то измениться, но не знал, как даже выразить это. Потом я оказался в Берлине и Вене, так что в некотором смысле там есть элемент биографии.
- Я думаю, что у фильма есть презентационное качество – оно в том, как сняты сцены, потому что я сознательно пытался сделать эти отношения между зрителем и планами действительно прямыми, без какого-либо вымысла. Например, если вы снимаете фильм в Ванкувере, но действие происходит в Нью-Йорке, вы смотрите на улицы Ванкувера, но мысленно говорите, что это Нью-Йорк. Это как фильтр, а я хотел чего-то другого. Я хотел, чтобы сработала какая-то непосредственность.