За последние сто лет Средняя Ахтуба сильно изменила свой облик и очертания. Менее века назад силуэт поселка определяли деревянные шатры и размашистые крылья мельниц. Ветряные мельницы были, пожалуй, особым украшением села. В Средней Ахтубе их было немало. В «Энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона» (С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон 1890-1907) при описании села Средне-Ахтубинского говорится о 45 ветряных и 3 паровых мельницах. К сожалению, разрушительная сила времени не сберегла до наших дней ни одной ветряной мельницы.
В некоторых местах нашего поселка можно встретить гигантские краснокаменные бублики. Каменные круги с отверстием посередине. От отверстия, в центре которых к краям расходятся кривые лучи-борозды. Очень напоминают языческий амулет. Тому, кто не знает, что это такое может показаться, чем-то инопланетным, космическим, мистическим. А на самом деле – это обычные мельничные жернова, моловшие муку внутри мельниц. А теперь это артефакты – остатки некогда существовавших в поселке мельниц. Старинные жернова считаются в народе символом времени и богатства. Они впитали в себя положительную энергетику хлеба и достоинства наших предков. В одном из переулков поселка, за балкой, на углу лежащий жернов долгое время использовали для заточки ножей и кос. И это не зря, ведь они с наждачным камнем родственники.
Сейчас в степи, окружающей рабочий поселок, по осени мы видим лишь выцветшую пожухлую степную растительность. Но так было не всегда. Раньше здесь наши предки выращивали хлеб. Было время, когда каждый мужик в селе имел свою «десятину» для посева зерновых. А хлеб являлся в то время основным кормильцем. Жили- то все по-крестьянски. И главную роль в то время в жизни всей округи играли мельницы.
От тех мельниц остались, помимо жерновов, фотографии и рукописные воспоминания Васильева под названием «Как мы жили», хранящиеся в районном краеведческом музее.
Все мельницы Средней Ахтубы находились на северной и северо-западной окраине села. Это были благородные сооружения, не требующее ни мазута, ни дизельного топлива, ни угля, ни атомной энергии, а все работало на силе ветра. И не было от них ни дыма, никаких шлаков и вредных отходов. Вот как наши предки могли использовать природу на благо человека, не нанося природе никакого вреда.
В своих воспоминаниях Васильев пишет, что ветряные мельницы в Средней Ахтубе это не какие-то безликие, а настоящие солидные сооружения из дерева. Башни мельниц были высокие. Верхняя часть – купол был поворотным, чтобы при помощи водила крылья мельницы против ветра разворачивать. В куполе - горизонтальный вал, к которому крепились крылья мельницы. На горизонтальном валу большое вертикальное колесо – шестерня. Она вращала горизонтальную шестерню, находящуюся на вершине вертикального вала. Он шел до самого подвала и состоял из длинного, цельного большого диаметра дерева, на конце которого в подвале было большое (большого диаметра) горизонтальное колесо – шестерня с крепкими деревянными зубьями. Большая подвальная шестерня – колесо, при своем вращении вращала три или четыре малых шестерни на металлических вертикальных осях. Они вращали в мукомольном зале мельницы большие, цельные, круглые камни – жернова из дикого камня. Эти верхние камни вращались на таких же неподвижных цельных камнях. Над камнями в мукомольном зале был подвешен лоток, в который засыпалось зерно, а хобот лотка каким-то образом покачивался и равномерно подавал зерно в отверстие (оно находилось по центру камня), чтоб зерно попадало между камнями. На полу в мукомольном зале у каждого камня стоял большой ларь, в который стекала мука из- под камня. Для лучшей работы камней на их трущихся сторонах делалась насечка зубилом, которая была радиально-дугообразной. Крылья мельницы имели паруса, которые натягивались при слабом ветре и по все длине крыла с одной стороны располагался легкий деревянный щит небольшой ширины для улавливания ветра. Во время хорошего ветра мельница работала на три или четыре камня, тогда при в ходе в мукомольный зал было страшновато, так как все это сооружение, как парусник, в бурном океане шаталось, скрипело, а вращающиеся камни сильно гудели. При этом требовалось как минимум два, а то и три человека мельников. Работать мельником было физически тяжело, так как надо было иметь дело с тяжелыми мешками с зерном или мукой; но в работе мельника была какая-то романтика.
В летнее время, во время жары и тишины, все ветряки стояли, да и работы было мало, так как мужики не собрали еще зерновой урожай. Подходила осень, мужик-хлебороб собирал зерно, и начинались северные и северо-восточные устойчивые ветры. И вновь махали ветряки крыльями, а в округе разносилось размеренное поскрипывание и постукивание мельничных колес.
Современник Васильева Агарков в своих записях вспоминает, каким радостным событием был помол нового урожая хлеба. Мужики привозили с мельниц еще горячую муку. Хозяйка выпекала краюху душистого хлеба. Выкладывала из печи на стол горячий сладко пахнувший каравай. Собиралась вся семья. Ели хлеб нового урожая, макая горячие куски в горчичное масло. И вкус первого хлеба нового урожая всегда был незабываем. Для каждой семьи это было настоящее событие, апогей труда хлебопашцев.
Автор воспоминаний Васильев и сам в далекие 20-е годы прошлого века мечтал стать мельником. Это были времена НЭПа. Тогда среднеахтубинские мужики, кто поумнее, стали создавать кооперативы и покупать мельницы. Это было и почетно и приносило хороший доход. Ведь хлеб всему голова. Профессия мельника была уважаемой. Дел на мельнице хватало для всей семьи. Часто требовалась дополнительная помощь, поэтому мельник нанимал постоянных, а также временных работников. Будучи подростком, Васильев решил стать мельником и начал помогать дяде, у которого была мельница. Но один случай перечеркнул все подростковые мечты. Мельница-место опасное, и случалось, что мельники погибали на рабочем месте. Случалось это при отключении камней. Дело в том, что в мельнице можно было отключить камни. Отключение камня заключалось в том, чтобы в подвале мельницы выбить из малой шестерни совершенно определенных три или четыре вертикальных бруска, тогда зубья большой шестерни проходили мимо, не вращая малую шестерню. Можно было остановить и работу мельницы. На глазах Васильева несчастный случай произошел с его дядей Дмитрием Макаровичем Перешиваловым в 1928 году. Дмитрий Макарович - потомственный мельник (его отец имел свою мельницу). В мельничный подвал при работающей мельнице смотреть было страшно, не то, что туда входить. А Перешивалов при отключении камней грубо нарушил правила безопасности. В результате оторванная рука. Он умер в тот же день в больнице.
Эпоха мельниц, начавшаяся в нашем селе, в 19 веке закончилась сразу после ее расцвета во времена НЭПа. В 30-е годы во время коллективизации и раскулачивания крылатые ветряки – сказочные великаны один за другим перестали махать своими могучими крыльями. Причина в том, что их хозяев – мельников раскулачили и куда-то увезли. Ветряки стали ненужными, так как хлеб у мужиков стали забирать. В селе начался голод и появились смертельные случаи. Так в богатом и сытном селе начался голод. Большинство мельниц постигла одна и та же участь, как и все среднеахтубинские мельницы – «беднейшее крестьянство» растащило их на дрова и сожгло. Сказочными крыльями – мельниц, махали только несколько ветряков и то под неустанным контролем Комбеда, которому надо было что-то есть. Остальное население села успело забыть о хлебе и питалось кореньями, молодыми побегами деревьев и желудями.
До 80-х годов 20-го века дожила одна единственная, давно не работающая мельница. которая потом сгорела. Она была символом ушедшей эпохи. В наши дни сохранилась одна паровая мельница Нестора Агаркова. Одна из трех паровых. К сожалению, время мельниц давно миновало.
Со временем ремесло мельника утратило свое значение. На смену механизмам, которые приводились в движение при помощи ветра, пришли электрические моторы. Но современные мукомольные комбинаты лишены той особой романтики, характерной для прошлого. Там работают машины, нередко управляемые компьютерами, а на смену каменным жерновам пришли стальные ролики.
