Сююмбике и ее односельчане. Глава 176.
Путеводитель по каналу здесь
Ризвану стало не по себе от слов Ляйсан. Она права, у него не остается времени на детей. Приходит с работы поздно, они уже поужинали, занимаются своими делами. Услышав, что пришел отец, младшие кидаются к нему, лезут на коленки, ластятся.
Зухра сердится
- Ляйсан, забери девчонок! Нет ему покоя ни на работе, ни дома. Дайте отцу поесть спокойно.
Ризван благодушно смеется
- Ладно тебе, мать! Видишь, соскучились по папе мои доченьки. Будете ужинать со мной?
- Ели они уже. Ляйсан, я кому говорю, забери их, займи чем-нибудь.
Ляйсан заходит на кухню, молча кивает на дверь и выходит. Девчонки покорно плетутся за ней. Зухра с Ризваном ужинают вдвоем. Иногда, после этого, он заходит к детям в комнату, а чаще уходит к себе отдыхать. Отец даже не заметил, как Ляйсан перестала к нему подходить, перестала общаться.
Нехорошо это, не ладно. Почему так получилось? Что же с его дочкой произошло? Ризван сходил на улицу, подмел возле крыльца, покурил.
Когда он пришел, дети уже встали и пили чай в большой комнате. Зухра сидела за самоваром, поджав злые губы. Она молчала. Не спросила мужа, где он был, куда ходил с утра. Ризван посмотрел на ее хмурое лицо
- Зухра, почему дети всегда завтракают одни? Хотя бы в выходной мы могли все вместе посидеть за столом.
Зухра молча налила мужу чай. Он сел рядом с ней, стал тоже молча пить свой утренний чай без сахара. В комнате повисла гнетущая тишина. Обычно, в таких случаях, Ризван начинал уговаривать Зухру, расспрашивать, что случилось, извиняться. В этот раз он не стал ничего у нее спрашивать. Допил чай, вышел из-за стола, взял с полки книгу и уселся в кресло у окна.
Девочки быстренько позавтракали, сказав: «Спасибо», ушли в свою комнату. Ляйсан убрала со стола и тоже ушла. Зухра ждала, что Ризван начнет выяснять отношения, но он даже не смотрел в ее сторону.
Что-то в последнее время разладилось в их жизни. Зухра понимала, что в этом виновата она сама, но не могла справиться со своим дурным характером. Раздражалась по пустякам, орала на детей, по три дня не разговаривала с мужем.
Сейчас бы ей подойти к Ризвану, обнять, сказать: «Прости, сама не знаю, почему злюсь. Нервы, наверно». Он же мягкий, он бы сказал, что это он виноват и помирились бы. Но, чтобы Зухра подошла первая мириться, да ни за что! Тем более он виноват.
Он виноват, потому что другие покупают женам шубы, драгоценности. В их домах хорошая мебель, ковры, хрусталь. А у них? Толку об этом говорить Ризвану никакого. У него один ответ: «Я тебе отдаю всю зарплату, не прикажешь же ты мне воровать!»
У Ризвана своя обида. Не нужно Зухре, как другим женщинам стоять в очередях за килограммом сахара или куском мяса. Муку и сахар они покупают мешками, Махмут достает. В погребе полно варенья, соленья.
Мясо Ризван берет в колхозе ляжками, яйца привозит с птицефабрики коробками. Детей же надо кормить. Не остается ей на шикарные наряды, но одета Зухра вполне прилично.
Опять же, в руках у него личный автомобиль. Сам ездит за рулем. Надо Зухре за ягодами, или за грибами, сели и поехала. Захотелось съездить в деревню, пожалуйста, свозит ее Ризван, хотя в последнее время он не очень любит туда ездить.
Потому что после каждой поездки у них в семье ссора. Зухра уходит к Софие, а Ризван идет к своим сестрам и задерживается у них все дольше и дольше. Ему здесь хорошо, спокойно. Сююмбике ничего от него не требует, рада ему всегда. Ей бы хотелось посадить брата за стол, напоить чаем, спокойно поговорить.
Однако, она догадывается, что Зухра будет недовольна, не хочется ей вносить разлад в семью брата. Не желая ставить любимого брата в неловкое положение, Сююмбике не задерживала его. Спасибо, что заходит, узнает о здоровье. Главное, чтобы у него все было хорошо.
Ризван делал вид, что читал книгу, а сам анализировал свою жизнь, думал, когда он совершил ошибку и не одну. Ошибок было слишком много. Почему он допустил, что в его доме есть место всем родным Зухры, а двум его сестрам нет места?
Почему Махмут с женой не приходят, когда на праздник собираются гости? Видимо, неуютно его родственникам в его доме. Почему он позволил Зухре вести себя с родными детьмитак, как ведет себя мачеха? Почему в этом доме делается все так, как пожелает Зухра?
Любила ли она Ризвана, или любила те блага, которые он мог ей предоставить? Теперь ей стало мало этих самых благ, она увидела, что некоторые живут гораздо богаче и смотрят на нее свысока. Зухра не может этого вытерпеть. Она должна быть первая! Не получается, вот она и злится.
Ризван отложил книгу, пошел в комнату девочек, заметив, что время скоро обед, а Ильдар еще не вставал. Ему можно, он мальчик. Эминэ усердно рисовала за маленьким столиком. Рузиля с Алией возились с куклами. Ляйсан в комнате не было.
Отец нашел ее на кухне. Она как раз дочистила картошку и вытирала со стола.
- Доченька, давай, поговорим!
- Некогда, папа. Мне за хлебом надо. Эминэ, ты хотела пойти со мной.
Девочка вышла в прихожую, бережно неся свою розовую шубку из цигейки. Сестренки оделись и встали перед отцом. У него больно сжалось сердце. Две его любимые дочери. Одна одета, как принцесса, а на другую жалко смотреть.
Голова замотана в клетчатый платок, пальтишко явно мало. Рукава коротки, в груди тянет, подол чуть прикрывает задницу. Выгоревшие синие шаровары заправлены в подшитые валенки. Ризван сглотнул, под кожей заходили желваки. Будто он в первый раз увидел эту картину. Он нарочито громко, так, чтобы услыхала жена, произнес
- Доченька! Пальто тебе явно мало, наверно, в нем холодно. Почему ты не попросишь, чтобы мама купила тебе другое пальто?
Ляйсан чуть пожала плечами, подняла на отца глаза. Взгляд ее был равнодушно спокойным
- Пальто, как пальто, можно еще носить.
Ризван подумал, что ведь Зухра права. На самом деле Ляйсан похожа на Сююмбике-апа. Эта манера пожимать плечами, невозмутимо спокойный взгляд и едва заметная усмешка. Она, как и Сююмбике никогда ничего не просит. Если сами не дали, значит она и не хотела, ей и не надо.
- Вот что, дочка! Мы сейчас с тобой пойдем в гараж, заведем машину и поедем по делам. Зухра, разбуди Ильдара, пусть он за хлебом сходит.
Зухра промолчала, сделав вид, что не слышит.
Ризван привез дочь в магазин, где работала жена его водителя.
- Нурия, здравствуй! Можешь мне отпустить товар под запись? У меня нет с собой денег, но вот эту девочку нужно одеть. Деньги на днях завезу.
- Какой разговор, Ризван Мухаммедович! Пойдемте на склад, там у меня есть кое-какие вещи.
Часу не прошло, как Ляйсан была одета в аккуратное черное пальто с цигейковым воротником, в черные гамаши, коричневые полусапожки. Продавщица посмотрела на девочку
- Мрачновато получилось. Ну, ладно! Себе оставляла, но отдам.
Со дна коробки с вещами она достала шуршащий целлофановый пакет и вынула из него длинный, пушистый мохеровый шарф бирюзового цвета, сама повязала его на голову Ляйсан
- Вот так будешь носить, вот здесь заколешь булавкой и вот здесь.
Отстегнув от своего фартука булавки, сама и приколола, где нужно.
- Вот! Совсем другой коленкор! Красавица у Вас дочь, Ризван Мухаммедович! Прямо красавица! Ну, что же ты не посмотришься в зеркало?
Ляйсан посмотрелась. Из зеркала на нее глянула незнакомая хорошенькая девочка. Ляйсан обернулась на папу, словно спрашивая, правда ли это?
- Правда, дочь! Ты у меня не только умница, но и красавица. Спасибо тебе большое, Нурия-ханум. Мы поедем, нам пора.
Продолжение читайте здесь: Глава 177.