Мы гуляли по тундре уже дней 8-10. Погода не то что не баловала - она каждый день всё ухудшалась и ухудшалась. В тот вечер она совсем испортилась: дождь, моросивший почти весь поход, превратился в затяжной ливень, ветер сменился на северный, пришел холод. Под конец дня мы устали, проголодались, злились - словом, вымотались. Ничего уже не радовало и не поддерживало, все молчали.
Палатку поставили кое-как, замучились с ней. Пока боролись с ней, она хлопала на ветру, обдавала брызгами, норовила залепить пощечину. Укрыться бы в ней сразу от непогоды, но надо защитную стенку строить из камней - ночуем на совсем открытом месте.
- Уходи в палатку, - сказал Вася.
- Я хочу быть полезной.
Вася посмотрел на меня, мокрую, дрожащую, хлюпающую носом.
- Уходи в палатку, - повторил он. - Ничем не поможешь.
Прежде чем уйти, я отошла от палатки, взобралась на небольшую возвышенность и посмотрела в сторону Баренцева моря: вдруг его видно? Нет, не видно, а ведь оно близко, в 2-3 часах пешего пути.
Я задумалась, уставившись в одну точку: чуть-чуть пройти на север до кромки воды, а дальше - сплошная солёная вода, и где-то далеко среди этой воды, среди льдов - Северный полюс. Оттуда-то, с бесконечного водно-ледяного пространства, может быть, с самого Северного полюса, дует ветер. Сначала я восхищалась: ветер был соленый, плотный. Казалось, его можно потрогать, и если хорошо приглядеться - увидеть его цвет. Ветер шёл и шёл на нас сплошным упругим потоком, не ускоряясь, не замедляясь. "Воздушные массы", - вспомнилось мне из прогнозов погоды. И правда - массы, тяжёлые! Казалось, вся атмосфера Земли с полюса перемещается в более низкие широты, у полиса обновляясь каким-то непонятным образом.
Мне вдруг стало от этого постоянно движущегося на нас воздуха, от его осязаемой тяжести не по себе. Дальше хуже: впервые в жизни я ощутила, что утрачиваю связь с реальностью... ощущение мерзкое и непередаваемое, будто мир а котором ты находился отрывают и пытаются втиснуть тебя в какой-то другой мир, темный, тесный, а ты продолжаешь судорожно цепляться за мир знакомый, впиваешься в него, в ускользающий, взглядом - лишь бы не перестать его видеть. Там, откуда шёл тяжелый воздушный поток, казалось, засело нечто очень злое, могучее, нописуемо враждебное, что оно-то и гонит на нас этот мокрый холод. И главное, это нечто воспринималось мною как личность, или даже как несколько личностей. При этом меня тянуло ТУДА, на север. Я даже сделала несколько шагов.
- Иди в палатку.
Я мигом пришла в себя, ощутив Васино прикосновение, утащила рюкзаки под тент и забралась внутрь.
Палатка ходила ходуном, но у меня возникло ощущение дома, какое всегда испытываю внутри палатки. Я переоделась, чтоб быстрее согреться, начала раскладывать коврики и спальники. В палатку нырнул Саша. Он опытный походник, просто не самый выносливый. Мы быстро закончили раскладываться, влезли в спальники, он начал травить разные смешные байки и хохотать, хотя он из молчаливых. Я совсем успокоилась и смеялась вместе с ним. Потом и Вася влез в палатку. Последним пришёл КВ, самый выносливый из нас, он начал готовить ужин на газовой горелке под тентом - очень редкое исключение. Мы согрелись, наелись, посмеялись, стало хорошо и уютно.
Поход решили свернуть, завтра должны были дойти до места выброски под Териберкой.
Уснули спокойные, довольные.
Через пару часов мне понадобилось выйти из палатки - зеленый чай с багульником настойчиво напоминал о себе. Как всегда я попыталась договориться с организмом (не хотела вылезать в холод из нагретого спальника!), но он явно дал мне понять - или я соберу волю в кулак и вылезу, или остаток ночи я проведу без сна.
Пришлось выходить. Нехотя влезла в Васины мокрые "кроксы", расстегнула тамбур, отошла от палатки подальше приличия ради.
Ветер утих. Уже было довольно светло. Присела.
И вот тут вдруг я испытала ни с того ни с сего такой силы ужас, какой никогда раньше не испытывала и надеюсь что больше уже не испытаю: я почувствовала спиной очень тяжёлый, очень недобрый взгляд. Физически его ощутила. Казалось, на меня смотрит что-то нечеловеческое, не то что недоброе - ЛЮТОЕ, враждебное, ненавидящее, больше чем просто злое. Сверхзлое и сверхненавидящее, что оно вот-вот вцепится в меня или просто испепелит своей яростью.
Не помню, как добралась до палатки. Хотела обернуться, но это было выше моих сил. Так и ушла не оборачиваясь. Влезла в спальник, ткнулась в Васю. Всё прошло.
Следующий день был тоже тяжелым - ветер поменялся, потеплело, шли в дожде и то ли облаке, то ли тумане. В какой-то момент КВ сорвался - потерял самообладание и пошёл, что называется, на пролом, не разбирая дороги, не сверяясь ни с телефоном ни с бумажной картой. Мы это не сразу поняли по его нервным движениям. С пути сбились. Тогда мы заныли, что нам нужен привал, поели, и КВ пришел в себя. С той поры для меня его непререкаеиый авторитет пошатнулся: проверяю его действия и мнения на адекватность. Доверия к себе тоже не стало - если я могу так распиховаться, то нечего мне и думать об одиночных походах.
Вечером мы достигли конечной точки маршрута.
Позднее я еще 2-3 раза переживала подобные, мягко говоря, неприятные состояния, исключительно в походах за Северным полярным кругом. Переживались они гораздо легче - понимала что "начинается" и успевала отвлечься. Погода, моё внутреннее состояние, другие обстоятельства при этом сильно различались. Один раз меня "накрыло" погожим вечером, особенной усталости или тревожности у меня на момент наступления чувства ирриальности происходящего не было. Единственное что объединяло все "психозы" - срок развития, не ранее 3-4 дня пути.
Вася, железобетоннейший человек, рассказывал о неких "страхах в ночном лесу", употребляя при этом слова "первобытный страх". Он не описывал эти свои страхи яркими, непереносимыми, но возможно и он испытывал нечто подобное.
До сих пор очень не люблю вылезать по ночам из палатки и, признаться честно, не отхожу от неё далеко.
