Шесть утра. Борис сидит на кухне, хотя ему можно преспокойно спать еще как минимум три часа. Я знаю Борю, он - сова. Конечно, муж считает, это непростительной слабостью, всячески скрывает утреннюю сонливость от коллег и знакомых. Но если у Бори есть возможность поспать несколько лишних часов, он непременно ею воспользуется.
Когда я была совсем молоденькая, все порывалась обниматься минут за пятнадцать до того, как прозвонит Борин будильник. Мы спали в одной кровати, но во снах каждый пребывал в отдельном, недоступном другому мире. Я успевала соскучиться и испытывала острое желание немножко понежиться вдвоем, прежде, чем Боря уйдет на работу, а я погрязну в домашних хлопотах. В первую секунду преждевременного пробуждения на лице Бориса было очень несчастное выражение, затем оно сменялось недоумением, а недоумение - недовольством.
- Тебе что, заняться нечем? Лучше бы приготовила завтрак, - бурчал муж, отмахиваясь от объятий и поцелуев. Со временем я поняла, время, когда мужчина только проснулся или только вернулся с работы - неприкосновенное. В эти моменты он находится в особом состоянии - сознание еще не успело прогрузиться. Поэтому не стоит обращать внимание на ворчание.
Потом, если повезет, недовольная гримаса исчезнет. На губах любимого появится улыбка, а в глазах заиграет теплый домашний огнь. Я снова узнаю мужчину, которого полюбила и за которого вышла замуж.
Но это случится не раньше восьми утра. Поэтому подъем в таком часу кажется мне особенно подозрительным. Еще больше меня настораживает завтрак на столе. Не думаю, что Боря готовил хоть раз с тех пор, когда мы поженились. На кухне меня ждет пересоленая яичница и подгорелый тост.
Вчерашний букет убран подальше, на шкаф. Его так никто не вытащил из целлофановой обертки. Мне жалко цветы. Нужно разрезать целлофан и опрыскать их. Я немедленно принимаюсь за это, старательно игнорируя повисшее в воздухе напряжение. Лучше бы опустить букет в ванную. Но на это нет времени. Выходить через двадцать минут.
-С добрым утром, - Борис прерывает тягостное молчание. Он пытается улыбаться, но улыбка выходит натянутой. Несмотря на все эти жесты - цветы, приготовленный завтрак, я кожей чувствую - муж не доволен. Я ощущаю это, даже когда Борис поворачивается спиной и начинает возится с туркой для кофе.
Раньше я бы непременно попыталась выяснить причину раздражения мужа, а еще вероятнее, начала бы искать, где провинилась. Я всегда умудрялась это найти и накручивала себя так, что в собственных глазах начинала выглядеть никудышной женой. А когда оказывалось, что Боря злится на халтурщиков-подчиненных или на изменение курса доллара, чувствовала себя полной дурой.
Сейчас играть в эти игры не просто не хочется. Мне некогда.
-С добрым утром. Спасибо за завтрак, - о том, что яичница пересолена, а тост подгорел, тактично решаю не упоминать, - А чего это ты встал так рано? Тебе же к девяти.
- Да вот, решил подвести тебя до работы, - голос мужа звучит обыденно, будто такая забота, как и букет, появившийся вчера в прихожей - самые, что ни на есть обыкновенные вещи в нашей семейной жизни.
Я удивленно приподнимаю бровь. Не ты ли считал мою работу - не заслуживающим времени и внимания заскоком?
-А что, мне нельзя проводить собственную жену? - начинает горячиться Боря, - А то проводишь экскурсии для всех, кроме родного мужа. Ничего мне о своей работе не рассказываешь.
Это было неправдой. Когда я только устроилась работать в Дом бабочек, все время рассказывала о том, что у нас происходит. Но Борису не было дела до того, что углокрыльницы отложили яйца, а гусенички стеклянных бабочек вот-вот окуклятся. Мои слова, словно белый шум, проходили мимо, не затрагивая сознания. Оно было занято чем-то другим, чем-то более важным. Куда там нам с бабочками!
- Надо посмотреть, чем ты там на самом деле занимаешься, - Борис произнес это так, будто я могла заниматься чем-то кроме экскурсий, опрыскивания крыльев и регуляции влажности воздуха, - Глазки посетителям строишь, улыбаешься, интересно, телефон уже раздаешь своим восторженным поклонникам, или до этого еще не дошло?
Меня аж подбрасывает от удивления и несправедливости. Я не знакомилась на рабочем месте. Во-первых, я замужем, во-вторых, это прямое нарушение рабочей этики.
Почему-то вспомнился незначительный эпизод, как ко мне в самом начале работы подошел познакомиться харизматичный еще не старый мужчина. Борис, конечно, обладал некоторой проницательностью. Иначе он не добился бы успеха в бизнесе. Но как он мог узнать о том несостоявшемся знакомстве? В телепатии ранее муж замечен не был.
- Мой коллега был в Доме бабочек, - неохотно признается Боря, - Хотел скоротать время перед важной встречей. Дочь и ее подруга это место очень хвалили, вот он и решил заглянуть. Тебя, кстати, вначале вообще не узнал. Говорит, его встретила нимфа в розовом платье. Просто женщина-фея. Все рассказывал мне, как ты изменилась, похорошела, прямо сияла. Наверное, много поводов для радости, да?
Чувствую, как ко мне змеей подбирается, привычное чувство вины. Сын ушел из семьи, связавшись с лучшей подругой. Муж ушел из семьи еще раньше. Да, его тело угрюмо присутствовало на завтраках и ужинах. Но его души с нами давно уже не было. Мне сорок, увы, с "хвостиком". Я провалилась по всем статьям. Из всего, что когда-либо нравилось, у меня остались одни только бабочки.
...Как смела я улыбаться?
Внезапно что-то внутри меняется. Будто переключился невидимый рычаг. Я совсем не испытываю стыда. Чувства отступают, остается только холодный рассудок. Я пытаюсь осмыслить то, что сейчас происходит.
Ты пытаешься ревновать, но это звучит нелепо и глупо, потому что мы оба знаем, я не виновна. Это ты периодически задерживался позже, чем заканчивался рабочий день, приносил в наш дом запах неизвестности и чужих духов. Обвиняешь в том, что я не рассказываю о работе и жизни, но ты первый закрылся. Не я, а ты на любой, самый простой вопрос о том, как дела в офисе, равнодушно отмахивался - мол тебе это не интересно, да ты и не поймешь.
-Кем ты себя вообразила? - Борис больше не пытается сдерживать себя, гнойник, что назревал несколько месяцев, наконец-то вскрылся, - Белоснежкой? Феей? Принцессой бабочек?
-А если и возомнила, что в этом такого?! Тебе-то что? - кричу, с вызовом глядя мужу в глаза. Я не сделала ничего, чтобы вызвать твой гнев. Почему же ты бесишься?
Я внимательно всматриваюсь в лицо, на которое часто любовалась ночами. Казалось, я знаю в нем каждую черточку.
Марк пытался превзойти тебя. Жанна - меня. А кого пытался превзойти, ты, мой любимый? Вглядываясь в темные глаза мужа, вдруг понимаю. Ты и есть Царь Горы. Ты занял место на вершине, и до смерти боишься, что туда поднимется кто-то еще.
Поэтому ты не мог гордиться Марком и упорно игнорировал любые его достижения. Ты ругал сына за инфантильность, но стоило Марку проявить самостоятельность, сразу показывал, насколько глупы и необдуманны его решения. Из-за этого ты "разочаровывался" в нашем ребенке еще больше, лишний раз убеждаясь в том, что ему никогда не взобраться на эту твою чертову гору.
Ты терпеть не мог Жанну, потому что она тащила меня вверх, убеждала устроиться на работу и перестать быть зависимой от мужчины, даже когда эта мысль была лишь призрачным миражом.
Когда я устроилась в дом бабочек, ты думал, у меня ничего не получится. А когда начало получаться, тебе это не понравилось. Стало не по себе. Если верить отзывам посетителей нашей оранжереи, я еще вполне симпатичная, и приятная женщина. Боишься, уведут? Нет, дело даже не в этом. Просто у меня появляется своя отдельная жизнь. Работа, друзья, свои, а не милосердно выданные тобой деньги. И ты занервничал. Вдруг я тоже начну подниматься на эту гору. Вдруг посмею догнать?
Внезапно становится смешно. Но этот смех с привкусом горечи. Думаешь, мне нужна эта ваша гора?
Когда я была маленькой, казалось, есть взрослые люди, которые знают, как жить. У них есть правильный ответ на любые вопросы. Теперь я понимаю, сколько бы лет нам не было - мы лишь замаскированные мальчики и девочки, не вышедшие из песочницы, где каждый играет в свою игру. И, кажется, мне категорически не нравится твоя.
- Мне кажется, нам стоит пожить раздельно, - не верю, что произношу это вслух. Борис, кажется, тоже не верит. Весь гнев отступает перед чем-то более сильным. И это чувство - страх.
Я не представляю, чтобы муж мог бояться хоть чего-то. Он не боялся, даже когда сумасшедший конкурент, отчаявшись, что не может победить в честной борьбе, начал строчить нам сообщения с угрозами.
А сейчас Борис боится. Он пытается обнять меня, но мое тело передергивает будто от удара тока. Казалось, оно говорит: "Не подходи. Не смей приближаться".
Слегка опомнившись, Боря пытается вновь начать говорить и мыслить рационально. Он хватается за привычные аргументы - на что ты будешь жить? Разве твоей "зарплаты" хватит на съем жилья?
С натяжкой хватит. И на хлеб без масла, пожалуй, хватит. А вот на то, чтобы начать прилично жить и еще подкидывать деньги погрязшему в любовных перипетиях Марку, может и не хватить.
Борис как всегда оказывается прав. На его лице мелькает хорошо знакомое выражение скрытого превосходства. Его жена - полностью домашнее, не приспособленное к жизни создание. Куда она уйдет? Так, попугает. И то не правдоподобно. Он не очень-то и поверил.
И я понимаю, если останусь, все будет как прежде.
Как бы ни хотелось отмотать время назад, сказать, что я неудачно и зло пошутила и пойти убираться и готовить нормальный человеческий завтрак, я это не сделаю. Потому что это мы уже проходили.
Решение приходит мгновенно.
-Можно снять не квартиру, а комнату, - кажется, будто это звучит чужой голос. Я не могу говорить такие страшные вещи настолько безжизненно и отстраненно.
...Но при таком раскладе денег может хватить и мне на жизнь, и Марку на поддержку штанов.
-А как же Марк? Ты не забыла о сыне? - при упоминании Марка лицо Бориса меняется. Вся боль, затаенная внутри, вдруг проступает наружу.
Впервые с момента ухода Марка Борис называет его сыном. Я замечаю темные круги под глазами мужа. Борис думал о Марке. Только как обычно держал в себе.
Марк - это удар ниже пояса. Все, что касается ребенка, я воспринимаю с особой болезненностью. Но он...уже вырос? Не таким ли было первое желание, запустившее эту ужасную цепочку событий?
- Если ты не заметил, он больше не живет с нами.
- Он скоро вернется. Ты ведь не думаешь, что он увлекся этой женщиной всерьез? Ты что-нибудь читала о подростковом кризисе? Марк побесится и приползет назад, - Борис говорит так, будто пытается убедить в этом не столько меня, сколько себя самого.
Так это то, на что ты надеешься? Я чуть заметно мотаю головой. И с внезапной отчетливостью осознаю - тот Марк больше не вернется. Даже если нам снова придется жить под одной крышей, во что почему-то не очень верится, это будет другой человек.
"Если бы ты проявил чуть больше терпимости, он скорее всего, до сих пор жил бы с нами. Залипал бы в компьютер, прятал в куртке пачку сигарет, и главной проблемой сына была бы надвигающаяся пересдача."
Слова обвинения готовы сорваться с моих губ. Но я замолкаю, встречаясь взглядом с мужем. "Лежачего не бьют" - вспоминается детская поговорка.
Борис падает в кресло передо мной. Он опускает широкий лоб на ладонь. Кажется, муж закрыл руками лицо для того, чтобы я не видела, как он плачет. Но я вижу это все равно. Сердце разрывается от боли и жалости. Хочется кинуться, обнять, начать утешать, как я утешала Марка, когда сын позвонил посреди ночи. Но я не могу. Прости. Нет.
- Я люблю тебя, - шепчет Борис. Пытается взять мои ладони в свои. Сейчас глазами взрослого солидного мужчины смотрит совсем молодой мальчик, обещавший взять меня в жены и всю жизнь беречь и защищать. Он искренне пытался сделать все так, как обещал. Его глаза спрашивают об одном: что я делал не правильно?
- Я тебя тоже, - это правда. И от нее нам обоим еще сложнее.
Борис начинает прикуривать сигарету. Не знала, что он курит. Он всегда такой правильный. Или это сигареты Марка? Минута слабости быстро проходит.
- Может быть, попробуем снова? Я не хочу чтобы, со мной был кто-то другой. Двадцать с лишним лет брака. Мышка, не поздно ли?.. - он обрывает фразу на полуслове. Но я понимаю, что Борис хочет сказать. Не поздно ли уходить от мужа, когда тебе сорок с хвостиком лет. Не поздно ли устраиваться на работу, когда ты никогда не работала? Не поздно ли прощаться с подругой, которая была тебе не просто подругой, а иногда матерью и сестрой. Самым близким и родным человеком.
- Знаешь, бабочки развиваются очень по-разному. Одни находятся в гусеничном периоде несколько недель. Другие проводят в этом состоянии большую часть своей жизни.
"Но это все становится не важно, когда бабочка расправляет крылья, взмывая в небо, и десятки людей зачарованно следят за ее полетом." Каждый раз, когда формируется куколка, я думаю, только бы она была живой. Я молю: "Только бы смогла расправить крылья, только бы полетела." А не ругаю насекомое, за то, что оно находилось в коконе слишком долго.
Бросаю взгляд на часы. До выхода осталось три минуты. Значит, наш диалог длился семнадцать минут. А показалось, несколько мучительно длинных часов.
- За вещами зайду после работы, - хриплю я и быстро выхожу из квартиры, чтобы никто не увидел слез. Я все сделала правильно. Наши отношения умерли, это единственный выход. Почему же правильное решение причиняет такую боль?
***
Эта история закончилась совсем не так, как должна была. Я думала, она о взросление и сепарации сына. А оказалось, эта история о моем собственном неожиданном и очень сложном взрослении.
Я сняла небольшую квартирку возле работы. Оказалось, она стоит намного дешевле, чем думал (или хотел преподнести) Борис. Обустроила все так, как хотела сама - купила часики в виде кошачьей мордашки и картину с морским заливом. Кто-то скажет, и то, и другое - кич, но мне на это плевать.
Иногда здесь бывают приятельницы с работы. Иногда - Марк. Он находит слегка диковатым то, что родители на старости лет вдруг решили разъехаться, но стоит напомнить его собственный любовный кошмар, как сын начинает относиться к чужим решениям с пониманием и даже легким сочувствием.
Марк с мужем помирились проще, чем это можно было себе представить. Однажды Борис просто позвонил и предложил:
-Сына, рванем на рыбалку?
Марк ужасно обрадовался. Конечно, вида не подал. Сказал, сверится с ежедневником. Но, не выдержав, засмеялся, и уже через три секунды, естественно не заглянув ни в какой ежедневник, выдал: выезжаем хоть прямо сейчас. Наверное, рыбалка заменяет мальчикам психотерапевта, потому что после нее они вернулись полностью примиренные и с какими-то хитрыми лицами - словно о чем-то там сговорились.
Борис очень хотел, чтобы Марк вернулся. Сынок, думаю, тоже этого хотел, но грубоватое предложение отца закончить маяться ерундой и перебраться в свою комнату, гордо отверг. Произнес пафосную и не очень внятную речь про листочек, который раз распустившись, уже не может стать почкой и, последовав моему примеру, снял квартиру на пару с знакомым. Он работает днем, учится на вечерке. Перевестись оказалось проще, чем мы думали. Несмотря на то, что Марк возомнил себя жутко взрослым и самостоятельным, я стараюсь подкидывать мальчику лишнюю копеечку. И, кажется, сын за это благодарен.
Жанна... что с нее взять. C Марком она рассталась достаточно быстро, и, как выяснилось, "влюбленные" испытали лишь обоюдное облегчение. Договорились остаться друзьями. Она благодарна ему за то, что дал снова почувствовать себя молодой, он - за то, что помогла повзрослеть. Честно сказать, я не видела бывших, которым удалось бы сохранить дружбу. Но жизнь уже не раз доказала, мои старые убеждения работают не всегда. А если быть откровенной, практически не работают.
Подруга рванула в горный поход в Гималаи, закрутила там головокружительный роман с местным инструктором, очень звала меня приехать, потому что скучает и, чтобы там ни произошло, считает меня самым близким человеком на свете. Я не могу к ней поехать. Жду, пока нанесенная рана переболит. Может быть, когда-нибудь через несколько лет мы еще полюбуемся на Эверест.
Но самое удивительное, Борис часто приходит в Дом Бабочек. Раньше у него не было свободного времени, а сейчас вдруг выяснилось, что если не тащить документы домой, он вполне свободен в выходные и после рабочего дня. Конечно, муж приходит ко мне, кажется, он скучает. Но я вижу, как вечно напряженный Боря чуть расслабляется, когда гуляет по оранжерее, любуется на цветы и на бабочек. Его лицо становится умиротворенным, движения более плавными. Но главное, маска сурового начальника наконец-то осталась там, где ей и было самое место - на работе.
Я провела мужу обещанную экскурсию. До этого момента думала, "смотреть на кого-то другими глазами" - лишь приевшийся литературный штамп. Но Борис действительно посмотрел на меня так, как не смотрел уже лет надцать, а потом, чуть робея, пригласил на свидание.
Как это ни парадоксально, я согласилась. Мы сходили в кино. Затем ели суши на крыше и любовались закатом. Боря смеется: потихоньку выбираешься из своей "куколки"?
Наверное, да, понемногу я выбираюсь. И жду пока окрепнут только-только сформировавшиеся крылья. А если что-то пойдет не так, у меня всегда есть мои бабочки. Много-много бабочек...
Конец. Или же только начало?