Внезапно хлипкое окно, напротив которого сидели на полу Алина и Стеван, разлетелось на куски стекла и древесины, и в комнату влетел, сгруппировавшись, Вьен, он двумя огромными скачками пересек пространство комнаты и, через секунду после появления, стоял прижав чей-то охотничий нож к сонной артерии Стевана. Тот и не думал шевелиться, он так не встал с колен, после того, как развязал Алину, до сих пор сидя перед ней. Следом в не менее красивом прыжке в комнате появился Денис с табельным оружием, он шагнул вперед и вбок и прислонился спиной к стене, направляя ствол на наемника. А третьим… Алина почувствовала острый прилив гордости и благодарно улыбнулась. Третьим менее эффектно, в окно влез ее муж, держащий в руке смешной огромный топор. Он сразу бросился к Алине, ревниво оттесняя Стевана, и оглядывая ее всю, проверяя, нет ли где повреждений.
Алина сбросила уже развязанные веревки, легко встала и потянулась.
– Наконец-то, что ж вы так долго?
Она подошла к мужу, отобрала топор и чуть коснулась губами колючей родной щеки.
– Да мать девочки, как увидела ее живою и здоровою, так минут пять охала и ахала. Пока я до нее пробился, пока она мне рассказала, что тебя унес большой черный дядя, пока Владислав нашел сигнал от твоего чипа и передал мне координаты, ну, а Денис с Вьеном в это время алкаша брали.
Алина повернулась к Денису, который поняв, что ей ничего не угрожает, отлип от стены и ошарашенно смотрел на ее лысую голову.
– Все обошлось?
– Да, Вьен ваш в комнату вломился, гад этот даже повернуться не успел, Вьен ка-а-ак даст ему ногой, тот и полетел… Прямо в окно. На черемуху правда попал, чуть поцарапался, даже жалко, что ничего не сломал.
– А мать с дочкой что?
– Да ничего, теперь все у них будет хорошо. Мужик присядет надолго. Покушение на убийство, издевательство над малолеткой, стрелял из оружия боевыми. В народ и в полицейского!
Денис стукнул себя кулаком в грудь.
– В кутузке у меня пока сидит. Завтра отвезу его куда надо. А в доме, там сейчас бабы убираются. Алексееич, это плотник, раму вставляет. Да, обошлось. Спасибо за Полинку.
– А Вьену ничего не будет? За такой способ задержания?
– Какой, «такой способ»?
Денис почти натурально удивился.
– Алкаш этот, как нас в комнате увидел, сам в окно прыгнул. Вся деревня видела. И подтвердит. Не сомневайся.
Он оглядел присутствующих по очереди. Вьен так и стоял с ножом в руках. Он почти ничего не понял и не знал, что дальше делать. Стеван так и сидел на полу, не двигаясь и тоже ничего не понимая. Алина и Алекс, взявшись за руки, просто слушали Дениса.
– Ну, так что? Я вижу, ты тут сама во всем разобралась? Значит, расход?
– Окно попроси Алексеича этого и здесь исправить, я заплачу. Завтра. А мы пойдем домой.
– А Стеван этот куда? – ревниво покосился Алекс.
– Стеван? – участковый прищурился, – то-то я смотрю, все молчит. Иностранец? Документик бы. Для порядка. И это… Почему он в этом доме? Хозяева на все лето уехали с внуком нянчиться. В город. И почему?
Алина набрала в грудь воздуха, затаила дыхание и досчитала про себя до десяти.
– Денис… Девочка в порядке?
– Что? А, да.. Так как он сюда попал?
– Денис…. А девочка в порядке, да?
Участковый осекся, понимающе кивнул.
– Что ж, я пошел тогда. Разбирайтесь.
И, уже шагнув за порог, остановился:
– Интересная у тебя жизнь Алина-экстрасенс. Девочку ты нашла и вытащила сама, непонятно как. Иностранцы тебя похищают. Вьетнамец-дворник имеет черный пояс по каратэ. Нескучно ты живешь, да, нескучно.
– И тебе не скучать, участковый, – вымученно улыбнулась она.
***
На кухне что-то гремело и звенело. Будто полтергейст. Будто посуда летала и шмякалась о стенки, шкафы и плиту. Алина нервничала. На кухне обитал сейчас Алекс. Пытается дистанцироваться от Алины со Стеваном. Понимает, что им нужно поговорить. Но, получается у него плохо. Дистанцироваться. Грохот стоит такой, что…. Интересно, что там на кухне происходит. Она перестала прислушиваться и перевела глаза на Стевана. Тот, как ни в чем не бывало, с аппетитом уплетал холодное мясо, оставшееся после ужина. Макал кусочки в соус, отламывал крупные куски вкусно пахнущего деревенского хлеба, подливал в высокий темный стакан пива из бутылки. Оба молчали. Алекс гремел посудой. Из-за двери, ведущей в сад, показалась голова Вьена. Он внимательно и быстро оглядел обстановку, остановился взглядом на лице Алины, вопросительно поднял брови. Алина отрицательно мотнула головой, мол, ничего не надо.
Доев последний кусок, Стеван аккуратно промокнул губы салфеткой и отодвинул блюдо с шашлыком в сторону. И заговорил по-английски.
– Ну, я готов. Что дальше?
– А где твои товарищи? Деван, Сав, Горан? Ты уже сообщил им, что нашел монаха?
Именно это интересовало в данную минуту Алину, со Стеваном она и ее друзья разберутся, а вот команду его видеть бы в России не хотелось.
– Ух, ты. Всех знаешь. Тоже следили за нами? Уважаю. Завтра они вылетают в Лион, э-э-э, вернее, должны были вылететь, проверить французов, полицейских. Но, я им позвонил, когда увидел вьетнамца в деревне, сказал, что пока все откладывается, и нужно кое-что мне проверить. И да, они знают, что я в России.
– А как ты оказался здесь, я думала, ты еще во Вьетнаме?
– Я, как узнал, что ты та самая племянница Николаса из Праги, вспомнил, как наш Чеслав пропал, очень похоже на монаха. Я его тогда долго искал. Никаких следов. Сразу тебя заподозрил, но, никому не рассказывал, решил сам все проверить, а что касается незаметно… Кое- что могу.
– И что ты собираешься делать?
Стеван кивнул.
– Поторгуемся? Отдай мне монаха. У меня заказ. Про тебя никто ничего не узнает.
– Хочу, чтобы ты сначала услышал кое-что.
Алина махнула рукой, и в гостиную медленно вошла Ти. Из-за двери в сад вновь возникла голова Вьена, увидев сестру, он, уже не глядя на Алину, решительно шагнул внутрь. Распахнулась кухонная дверь, привлеченный разговором, оттуда вышел Алекс, с полотенцем на плече. Стеван откинулся на стуле, нехорошо прищурившись, и напрягся.
– Я пойду, пригляжу за ребенком!, – быстро сориентировался Алекс, кивнул ободряюще Ти и ушел в сад, оставив дверь распахнутой настежь. Оттуда тотчас заструился в комнату вечерний воздух, напоенный прохладой и тишиной ночного леса. Стеван, услышав про ребенка, удивленно уставился на Алину.
– Я правильно понял, что ты умыкнула у монахов и сестру Вьена, беременную еще вчера? И она уже родила того самого пацана, из-за которого весь сыр-бор разгорелся? Уважаю. Вот уважаю я тебя, и поэтому выслушаю все, что ты мне приготовила. Но, предупреждаю. Монаха придется отдать. Там деньги и репутация. Обратной дороги нет.
– Слушай.
И Алина кивнула Ти.
– Они пришли поздно ночью. Перед самым рассветом. Восемь убийц. Наш дом стоял у подножия горы, вдалеке от остальных жилищ поселения, поэтому никто ничего не слышал и не видел. Пока не начался пожар.
Ти умоляюще посмотрела на брата.
– Даже если бы был дома в тот момент, то ничего не смог бы сделать. Тебя бы тоже убили. Никакое карате против оружия не поможет. Не мучай себя.
Она опустила веки и продолжала говорить с закрытыми глазами, из-под которых текли непрерывно слезы. Вьен, окаменевший, сжимал руку сестры и, не отрываясь, смотрел в упор на Стевана.
– Муж услышал шум во дворе, проснулся и сразу бросился туда. Не успела за ним закрыться дверь, как я услышала крик матери. И стала тоже быстро одеваться. Хлопали двери, кричали люди. Я даже не догадывалась, что на нас напали бандиты. Думала, справятся, даже если что и случилось. Там отец, брат, муж. И мама… И сестра… Сестру убили первую. Когда меня, полуодетую выволокли во двор, она уже лежала в углу двора, вся в крови. По двору расхаживал этот мерзкий старик, его бандиты называли Альтер. С плеткой в руке. Время от времени он размахивался и бил плеткой по телу отца, распятого между двух деревьев, и отец уже еле дышал. Мать держали двое и не давали ей упасть. К середине двора бандиты стаскивали имущество из всех комнат. Гора все росла, и в какое-то мгновение кто-то кинул в кучу наш алмазный крест. Этот Альтер схватил его и поднес к лицу отца.
– Как ты им пользуешься? Как сделать, чтобы родившиеся младенцы получали дар? Этим крестом?
– Отец молчал, и тогда…
Ти не выдержала и закрыла лицо руками, ее плечи затряслись. Но встала, оттолкнула руку брата, пытавшегося ее удержать, сделала два шага к столу и, гневно смотря Стевану в лицо, выкрикнула:
– И тогда гнусный старик ударил плеткой по глазам отца! Прямо по глазам!
Все застыли. Алина в ужасе прижала сжатые кулаки к груди. Вьен снова закаменел и даже глаза его казались тусклыми. Стеван перестал жевать зубочистку, которую не вынимал изо рта с начала рассказа Ти.
Ти сглотнула, и монотонно продолжила, словно упав на стул, ноги совсем ее не держали.